И не заметишь, как побежишь.
На волне быстрого успеха я стал требовательным.
— Когда же мы будем учить существительные? — спросил я Петрова тоном Паниковского, пристающего к Бендеру: «Когда же мы будем делить наши деньги?»
— А по ходу всего процесса.
После этого он предложил, не заботясь уже о базовых конструкциях, которые мы довели до автоматизма, развивать темы. И для начала взять самые элементарные — то, о чём люди говорят чаще всего: о себе, о семье, о своих интересах, о работе.
— Mi chiamo Vadim — меня зовут Вадим, — старательно складывал я кубики-слова в предложения, не веря, что мелодия языка, казавшаяся прежде недоступной, льётся из меня. Из меня! — Io sono giornalistа — я журналист. Io lavoro in un giornale — я работаю в газете.
В тот первый день мы ещё выучили счёт, а в самом конце — шлягер Тото Кутуньо:
С этой песней проблем не было — усвоил быстро: с плейбоем Кутуньо, ныне престарелым, можно сказать, молодость прошла, да и теперь он частенько в Казахстан прилетает с концертами: здесь его ещё помнят.
День второй, воскресенье
В этот день я надумал расширить методику Петрова. Он ведь говорил: язык должен входить через глаза, уши и сердце. А я решил — ещё и через рот. То есть — через вкусовые рецепторы. Закупил на ужин вино Chianti, сыр Mozzarella, итальянскуюpasta. Дима рацпредложение оценил. В качестве музыкального фона я поставил диск раннего, середины 1960-х, Челентано. Даже мне, на втором дне освоения итальянского, уже многое было понятно.
Если б вы знали, какая это по содержанию попса — российская отдыхает! Под итальянское вино, закуску и музыку дело пошло еще более споро.
На этом уроке добавили прилагательные, то есть описание качества, с их системой сравнения: bello (красивый) — piu bello(красивее) и т. д.
Далее взяли список самых употребительных по принципу частотности прилагательных: их десятка три. Например, названия цветов:
сolore — цвет (это элементарно, по-английски будет colour),
bianco — белый (ну, тут что ж запоминать, или я martini bianco не пил?),
rosso — красный, nero — чёрный (rossoneri — так же называют игроков «Милана» из-за красно-чёрной формы),
azzurro — синий (ага, вот тебе и squadra azzurra, сборная Италии, играющая с синих цветах),
verde — зелёный (в Уффици видел картину Боттичелли «Primavera» — «Весна»),
giallo — жёлтый (зацеплю как «жало», осы с пчёлами тоже ведь жёлтые), grigio — серый (почти английское grey),
marrone — коричневый (красивое слово, чем-то на говно похоже, таким мы его и запомним).
Затем — качества, которые лучше всего запоминаются парным образом:
bello(хороший) — cattivo(плохой): cattivo запомню по созвучию с «гад», grande (большой) — piccolo (маленький): в банках маленькие огурчики продаются, пикули называются,
lungo (длинный) — corto (короткий): эта пара созвучна английской long — short,
alto(высокий) — basso(низкий): в английском altitude — высота, а бас — низкий голос,
intelligente(умный) — stupido(глупый): здесь и запоминать нечего.
— Ну вот, — подбадривает меня Петров, — теперь с помощью прилагательных ты уже можешь описывать — человека хотя бы. Попробуй сказать: «У меня есть высокий, красивый и умный друг, который хорошо работает и зарабатывает много денег».
— Это ты, что ли, высокий умный друг?
— Допустим… Мы же условились говорить о том, что знаем.
— …А зарабатывать мог бы и больше.
— Ладно, прикольщик, переводи давай.
— Много буков — не осилю.
— Осилишь — я помогу.
С запинками и подсказками, потея и кряхтя, я выдал своё самое длинное на текущий момент итальянское предложение:
— Mio amico e alto, bello, intelligente, lavora bene e guadagna molti soldi.
Параллельно мы расширили список глаголов, не ограничиваясь базовыми, которые выучили в первый день, и снова следуя парному принципу:
dare (давать) — prendere (брать),
venire (приходить) — andare (уходить),
leggere (читать) — scrivere (писать)
mangiare (есть) — bere (пить).
Последний глагол я проспрягал отдельно и с чувством. А Петров не уставал повторять:
— Все темы, которые ты берёшь, — обязательно раскрывай на собственном опыте. Потому что свой опыт порождает свой образ. Когда ты говоришь о своей работе или семье, то должен, прежде всего, видеть лица этих людей, во что они одеты, интерьер помещения, — а не зацикливаться на том, как скомбинировать это предложение. То есть максимальный отход от слов — к образу.
С этого дня мы начали попытки связных историй: не просто, кто я такой и где работаю, — а куда, например, съездил в отпуск и что там увидел.
Завершили сеанс — по уже нарождающейся традиции — ещё одной песенкой, «O sole mio!» Здесь уже было посложнее, чем с Кутуньо: песня написана на неаполитанском диалекте, который настолько отличается от литературного итальянского, что жители других апеннинских провинций часто не могут понять неаполитанскую речь. Зато мелодия мне знакома с детства.
Преисполнившись восторгом познания: Io parlo italiano! Io canto italiano! (Я говорю и пою на итальянском!), — я орал эту неаполитанскую песню на всю квартиру не хуже Зайца из мультфильма «Ну, погоди!» При этом в мыслях перенёсся на набережную Неаполя, на которой действительно стоял в октябре 2006-го. С неё открывался чудесный неохватный вид. Справа — в морской дымке синел остров Капри, где Владимир Ильич некогда пропивал партийную кассу с Алексеем Максимовичем. Слева — дышал легендами выдающийся в залив Castel del Ovo, Замок Яйца. Прямо по курсу — извергал облака Везувий.
Мой восторг с лихвой компенсировал отсутствие музыкального слуха и голоса. Но Петрова, обладающего и тем, и другим, это не смущало: он довольно покашливал, потягивая сигаретку.
День третий, понедельник
Началась рабочая неделя. С самого утра я, естественно, не мог говорить ни на каком другом языке, кроме итальянского. Поначалу коллеги решили, что просто прикалываюсь на манер Фарады и Абдулова в «Формуле любви»: santimento-alimento. Но когда я тут же переводил их вопросы на итальянский и отвечал им на этом же языке с переводом на русский — делали удивленные брови домиком. Правда, к концу дня достал уже всех своим итальянским. Однако благодаря моей выразительной мимике в редакции уже начали понимать отдельные фразы. А с особым воодущевлением приветствовали моё предложение: «Beviamo all’ italiano!» («Надо выпить за итальянский язык!»)
Давно я так не торопился с работы, как в тот день: дома меня ждали maestro, новые слова и новые горизонты итальянского. И я уже предвкушал, как открою дверь и первым делом спрошу Петрова: «Come stai?» («Как себя чувствуешь?»).
На третьем этапе начали изучать, как называет их Дима, слова-параметры. Скажем, принцип полноты, частичности и отрицания:
tutto(всё) — qualcosa (что-то) — niente(ничего),
sempre(всегда) — a volte (иногда) — mai(никогда).
Кроме этого, расширился круг тем — опять-таки тех, которые чаще всего используются: еда, одежда и т. д. Здесь, говорит Петров, мы исходим из принципа, что в каждой теме есть несколько слов, которые знать абсолютно важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
На волне быстрого успеха я стал требовательным.
— Когда же мы будем учить существительные? — спросил я Петрова тоном Паниковского, пристающего к Бендеру: «Когда же мы будем делить наши деньги?»
— А по ходу всего процесса.
После этого он предложил, не заботясь уже о базовых конструкциях, которые мы довели до автоматизма, развивать темы. И для начала взять самые элементарные — то, о чём люди говорят чаще всего: о себе, о семье, о своих интересах, о работе.
— Mi chiamo Vadim — меня зовут Вадим, — старательно складывал я кубики-слова в предложения, не веря, что мелодия языка, казавшаяся прежде недоступной, льётся из меня. Из меня! — Io sono giornalistа — я журналист. Io lavoro in un giornale — я работаю в газете.
В тот первый день мы ещё выучили счёт, а в самом конце — шлягер Тото Кутуньо:
С этой песней проблем не было — усвоил быстро: с плейбоем Кутуньо, ныне престарелым, можно сказать, молодость прошла, да и теперь он частенько в Казахстан прилетает с концертами: здесь его ещё помнят.
День второй, воскресенье
В этот день я надумал расширить методику Петрова. Он ведь говорил: язык должен входить через глаза, уши и сердце. А я решил — ещё и через рот. То есть — через вкусовые рецепторы. Закупил на ужин вино Chianti, сыр Mozzarella, итальянскуюpasta. Дима рацпредложение оценил. В качестве музыкального фона я поставил диск раннего, середины 1960-х, Челентано. Даже мне, на втором дне освоения итальянского, уже многое было понятно.
Если б вы знали, какая это по содержанию попса — российская отдыхает! Под итальянское вино, закуску и музыку дело пошло еще более споро.
На этом уроке добавили прилагательные, то есть описание качества, с их системой сравнения: bello (красивый) — piu bello(красивее) и т. д.
Далее взяли список самых употребительных по принципу частотности прилагательных: их десятка три. Например, названия цветов:
сolore — цвет (это элементарно, по-английски будет colour),
bianco — белый (ну, тут что ж запоминать, или я martini bianco не пил?),
rosso — красный, nero — чёрный (rossoneri — так же называют игроков «Милана» из-за красно-чёрной формы),
azzurro — синий (ага, вот тебе и squadra azzurra, сборная Италии, играющая с синих цветах),
verde — зелёный (в Уффици видел картину Боттичелли «Primavera» — «Весна»),
giallo — жёлтый (зацеплю как «жало», осы с пчёлами тоже ведь жёлтые), grigio — серый (почти английское grey),
marrone — коричневый (красивое слово, чем-то на говно похоже, таким мы его и запомним).
Затем — качества, которые лучше всего запоминаются парным образом:
bello(хороший) — cattivo(плохой): cattivo запомню по созвучию с «гад», grande (большой) — piccolo (маленький): в банках маленькие огурчики продаются, пикули называются,
lungo (длинный) — corto (короткий): эта пара созвучна английской long — short,
alto(высокий) — basso(низкий): в английском altitude — высота, а бас — низкий голос,
intelligente(умный) — stupido(глупый): здесь и запоминать нечего.
— Ну вот, — подбадривает меня Петров, — теперь с помощью прилагательных ты уже можешь описывать — человека хотя бы. Попробуй сказать: «У меня есть высокий, красивый и умный друг, который хорошо работает и зарабатывает много денег».
— Это ты, что ли, высокий умный друг?
— Допустим… Мы же условились говорить о том, что знаем.
— …А зарабатывать мог бы и больше.
— Ладно, прикольщик, переводи давай.
— Много буков — не осилю.
— Осилишь — я помогу.
С запинками и подсказками, потея и кряхтя, я выдал своё самое длинное на текущий момент итальянское предложение:
— Mio amico e alto, bello, intelligente, lavora bene e guadagna molti soldi.
Параллельно мы расширили список глаголов, не ограничиваясь базовыми, которые выучили в первый день, и снова следуя парному принципу:
dare (давать) — prendere (брать),
venire (приходить) — andare (уходить),
leggere (читать) — scrivere (писать)
mangiare (есть) — bere (пить).
Последний глагол я проспрягал отдельно и с чувством. А Петров не уставал повторять:
— Все темы, которые ты берёшь, — обязательно раскрывай на собственном опыте. Потому что свой опыт порождает свой образ. Когда ты говоришь о своей работе или семье, то должен, прежде всего, видеть лица этих людей, во что они одеты, интерьер помещения, — а не зацикливаться на том, как скомбинировать это предложение. То есть максимальный отход от слов — к образу.
С этого дня мы начали попытки связных историй: не просто, кто я такой и где работаю, — а куда, например, съездил в отпуск и что там увидел.
Завершили сеанс — по уже нарождающейся традиции — ещё одной песенкой, «O sole mio!» Здесь уже было посложнее, чем с Кутуньо: песня написана на неаполитанском диалекте, который настолько отличается от литературного итальянского, что жители других апеннинских провинций часто не могут понять неаполитанскую речь. Зато мелодия мне знакома с детства.
Преисполнившись восторгом познания: Io parlo italiano! Io canto italiano! (Я говорю и пою на итальянском!), — я орал эту неаполитанскую песню на всю квартиру не хуже Зайца из мультфильма «Ну, погоди!» При этом в мыслях перенёсся на набережную Неаполя, на которой действительно стоял в октябре 2006-го. С неё открывался чудесный неохватный вид. Справа — в морской дымке синел остров Капри, где Владимир Ильич некогда пропивал партийную кассу с Алексеем Максимовичем. Слева — дышал легендами выдающийся в залив Castel del Ovo, Замок Яйца. Прямо по курсу — извергал облака Везувий.
Мой восторг с лихвой компенсировал отсутствие музыкального слуха и голоса. Но Петрова, обладающего и тем, и другим, это не смущало: он довольно покашливал, потягивая сигаретку.
День третий, понедельник
Началась рабочая неделя. С самого утра я, естественно, не мог говорить ни на каком другом языке, кроме итальянского. Поначалу коллеги решили, что просто прикалываюсь на манер Фарады и Абдулова в «Формуле любви»: santimento-alimento. Но когда я тут же переводил их вопросы на итальянский и отвечал им на этом же языке с переводом на русский — делали удивленные брови домиком. Правда, к концу дня достал уже всех своим итальянским. Однако благодаря моей выразительной мимике в редакции уже начали понимать отдельные фразы. А с особым воодущевлением приветствовали моё предложение: «Beviamo all’ italiano!» («Надо выпить за итальянский язык!»)
Давно я так не торопился с работы, как в тот день: дома меня ждали maestro, новые слова и новые горизонты итальянского. И я уже предвкушал, как открою дверь и первым делом спрошу Петрова: «Come stai?» («Как себя чувствуешь?»).
На третьем этапе начали изучать, как называет их Дима, слова-параметры. Скажем, принцип полноты, частичности и отрицания:
tutto(всё) — qualcosa (что-то) — niente(ничего),
sempre(всегда) — a volte (иногда) — mai(никогда).
Кроме этого, расширился круг тем — опять-таки тех, которые чаще всего используются: еда, одежда и т. д. Здесь, говорит Петров, мы исходим из принципа, что в каждой теме есть несколько слов, которые знать абсолютно важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42