Место воспитателя тоже как будто не занято.
Семенцов замолчал, постукивая по столу пальцами - с протяжкой, после каждого перестука будто поглаживая стол.
- Вы что, хотите туда устроиться?
Выходит, южинцы действительно занимались этим техникумом всерьез.
- Да, хотел бы.
- Воспитателем? - спросил Семенцов.
- Ну, если уж никак иначе нельзя, можно воспитателем.
- Почему "иначе нельзя"?
- Воспитатель должен что-то делать, а мне - мне желательно иметь там побольше свободного времени, в этом общежитии.
- Что именно вы предлагаете?
- Вы ведь с кадрами в хороших отношениях?
Семенцов неопределенно пожал плечами.
- В крупных общежитиях есть должность помощника коменданта, - сказал Ровнин. - Это - общежитие средних размеров. Но все-таки.
- Вы хотите сказать, что я должен помочь вам устроиться помощником коменданта?
- Да. Только - вы извините, Иван Константинович, но об этом пусть знает только начальник отдела кадров. И никто больше. Простите, как его зовут?
- Сейчас вспомню, - Семенцов осуждающе покачал головой. Это означало, видимо, "ну и ну". - Лосев. Лосев Игорь Петрович.
- Еще раз извините, Иван Константинович. Лосев. Лосев Игорь Петрович. Просто даже только предупредите его обо мне. Не уточняя.
"Действительно некрасиво, - подумал Ровнин. - Яйца курицу учат". Казалось, Семенцов сейчас размышляет обо всем, что было сказано. Ровнин посмотрел на него, и полковник встряхнулся:
- Хорошо. Сделаю что смогу.
- А связь, наверное, та же. Я буду вам звонить.
На другое утро Ровнин прежде всего отправился в общежитие. Он хотел попасть туда пораньше.
Утром, в отличие от вчерашнего, троллейбус был переполнен. Ровнин втиснулся в заднюю дверь с трудом. Но, привыкнув, дальше он протолкнулся уже легче. Расщепив сдавленные тела, осторожно проскользнул к заднему окну. Переполненный транспорт был для него в данном случае слабым местом из-за пистолета. Пистолет был подвешен в кобуре на поясе, даже не под курткой, а под рубашкой, подвешен довольно плотно, сбоку слева, почти под мышкой, так, чтобы предплечье все время прикрывало его. Но даже эта предосторожность его не устраивала: мало ли на кого можно натолкнуться в толчее...
Выйдя из троллейбуса, Ровнин не спеша завернул в переулок. Теперь, утром, он увидел еще издали, как из общежития выходят девушки. Сейчас он шел, стараясь не смотреть на них, делая вид, что рассеянно оглядывает дворы, мимо которых проходит. Дворы были южными, с кипарисами, пирамидальными тополями, бельем, висевшим между деревьями и этажами на натянутых веревках. Вокруг одного из дворов, вымощенного брусчаткой, тянулась на уровне второго этажа застекленная балюстрада. Ровнин посматривал в эти дворы, но девушек все равно видел. Они выходили из общежития парами, втроем, изредка по одной, и сразу же поворачивали в его сторону. Девушки явно спешили. Он уже знал, что учебный корпус - на улице Плеханова, всего через остановку, добежать туда можно минут за десять. Всем девушкам было примерно от семнадцати до двадцати; сейчас, проходя мимо, Ровнин почти физически ощущал, как они смотрят на него. Если же не смотрят, то явно обращают внимание, проходя мимо. "Да, с этим будет тяжело, - подумал Ровнин. - Неужели в общежитии одни девушки?" Нет. Вот из дверей вышел парень - невысокий, круглолицый, тонкошеий. В задерганном сером свитере, джинсах и кедах. Прошел мимо, посвистывая. Вот еще двое парней. Выходят, громко разговаривая. С ними три девушки. У всех сумки через плечо. Идут, разговаривая и сойдя на мостовую. Посмотрели на него, почти пройдя мимо. Вот ребята что-то сказали девушкам - те рассмеялись. Ясно, все они тут друг друга знают наизусть. Парней, кажется, раз-два и обчелся. Что называется, чистый девичник.
В женщине, которая сидела за столом дежурной, он безошибочно узнал Полину Николаевну Ободко. Волосы те же, что и на фотографии, соломенно-седые, стянутые назад тугим узлом. Когда-то, наверное, тетя Поля была пригожа собой, но сейчас от ее лица, от маленького носа и сложенных над сухим подбородком пухло-морщинистых губ исходили замкнутость и старческая настороженность. Тетя Поля будто все время пыталась понять, не скрыт ли во всем, что происходит вокруг, обман. Правда, это ощущение скрашивали глаза - широко расставленные, ясно-серые, смотревшие прямо и мягко. Тетя Поля была в цветастом, не раз стиранном платье; поверх платья была надета меховая овчинная безрукавка.
Ровнин остановился у стола. Кивнул. Так как тетя Поля молча смотрела на него, он широко улыбнулся:
- Полина Николаевна?
Тетя Поля медлила, будто не зная, признаваться ли, что она - Полина Николаевна.
- Здравствуйте, - Ровнину сейчас нужно было только одно: произвести наилучшее впечатление. - Полина Николаевна, меня зовут Андрей. Я, наверное, работать с вами буду.
- Со мной? - тетя Поля всмотрелась в Ровнина. Мимо прошли еще три девушки - кажется, последние. - Зачем же со мной? Что, в общежитии?
- В общежитии.
- Так, так, так, так. Ох ты, сокол какой! - тетя Поля прищурилась. Воспитателем? Воспитателя-то у нас нет.
Ей стало как будто легче. Да, человек она крайне недоверчивый.
- Не воспитателем - помощником коменданта.
- Это что же, должность новую ввели? - тетя Поля, кажется, совсем уже поверила ему. Добродушно оглядела Ровнина с ног до головы. - Помощник-то нам нужен, нужен. А от кого вы?
- От Игоря Петровича.
- От Игоря Петровича? - в голосе тети Поли теперь уже слышалось уважение. - Так, так, так, так. Ох ты, сокол какой!
- Правда, я еще только присмотреться пришел.
- А что тут присматриваться? Варя-а! - крикнув это, тетя Поля обняла себя за плечи, будто ей было холодно. - Присмотреться. Что присматриваться? Народ у нас аккуратный, хороший. А присматриваться - чего тут?
- Да уж наверное, - сказал Ровнин.
- Правда, насчет здания... - не договорив, тетя Поля оглянулась. Крикнула: - Варя! Варвара Аркадьевна! Аркадьевна-а! Варя! Ва-аря! Да где ты?
"Тетя Поля пищ. тех.! Св.? - подумал Ровнин. - Какая тут может быть "св." - с такой тетей Полей?"
- Сейча-ас! - раздалось сверху. - Ну что там?
- Варь, спустись на минутку. Дело.
Тетя Поля повернулась:
- Комендант наш, Варвара Аркадьевна. Хорошая женщина.
- Полина Николаевна, вы что-то начали "правда, насчет здания" - и не закончили?
- Да нет, - тетя Поля улыбнулась. - Здание, я говорю, у нас небольшое, только, правда, хотела сказать, запущено немного. Так вот вы и поможете.
А может быть, именно как раз и "св."? С такой тихоней?
- Это всегда, - сказал Ровнин. - Я ведь на все руки мастер. Штукатурю, белю, плитку кладу.
Сверху спустилась женщина в синем сатиновом халате, полная, пышущая здоровьем; лицо ее было круглорозовым, волосы убраны под лиловую косынку. Сказать, сколько ей лет, было нелегко; после колебаний Ровнин дал ей от тридцати до сорока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Семенцов замолчал, постукивая по столу пальцами - с протяжкой, после каждого перестука будто поглаживая стол.
- Вы что, хотите туда устроиться?
Выходит, южинцы действительно занимались этим техникумом всерьез.
- Да, хотел бы.
- Воспитателем? - спросил Семенцов.
- Ну, если уж никак иначе нельзя, можно воспитателем.
- Почему "иначе нельзя"?
- Воспитатель должен что-то делать, а мне - мне желательно иметь там побольше свободного времени, в этом общежитии.
- Что именно вы предлагаете?
- Вы ведь с кадрами в хороших отношениях?
Семенцов неопределенно пожал плечами.
- В крупных общежитиях есть должность помощника коменданта, - сказал Ровнин. - Это - общежитие средних размеров. Но все-таки.
- Вы хотите сказать, что я должен помочь вам устроиться помощником коменданта?
- Да. Только - вы извините, Иван Константинович, но об этом пусть знает только начальник отдела кадров. И никто больше. Простите, как его зовут?
- Сейчас вспомню, - Семенцов осуждающе покачал головой. Это означало, видимо, "ну и ну". - Лосев. Лосев Игорь Петрович.
- Еще раз извините, Иван Константинович. Лосев. Лосев Игорь Петрович. Просто даже только предупредите его обо мне. Не уточняя.
"Действительно некрасиво, - подумал Ровнин. - Яйца курицу учат". Казалось, Семенцов сейчас размышляет обо всем, что было сказано. Ровнин посмотрел на него, и полковник встряхнулся:
- Хорошо. Сделаю что смогу.
- А связь, наверное, та же. Я буду вам звонить.
На другое утро Ровнин прежде всего отправился в общежитие. Он хотел попасть туда пораньше.
Утром, в отличие от вчерашнего, троллейбус был переполнен. Ровнин втиснулся в заднюю дверь с трудом. Но, привыкнув, дальше он протолкнулся уже легче. Расщепив сдавленные тела, осторожно проскользнул к заднему окну. Переполненный транспорт был для него в данном случае слабым местом из-за пистолета. Пистолет был подвешен в кобуре на поясе, даже не под курткой, а под рубашкой, подвешен довольно плотно, сбоку слева, почти под мышкой, так, чтобы предплечье все время прикрывало его. Но даже эта предосторожность его не устраивала: мало ли на кого можно натолкнуться в толчее...
Выйдя из троллейбуса, Ровнин не спеша завернул в переулок. Теперь, утром, он увидел еще издали, как из общежития выходят девушки. Сейчас он шел, стараясь не смотреть на них, делая вид, что рассеянно оглядывает дворы, мимо которых проходит. Дворы были южными, с кипарисами, пирамидальными тополями, бельем, висевшим между деревьями и этажами на натянутых веревках. Вокруг одного из дворов, вымощенного брусчаткой, тянулась на уровне второго этажа застекленная балюстрада. Ровнин посматривал в эти дворы, но девушек все равно видел. Они выходили из общежития парами, втроем, изредка по одной, и сразу же поворачивали в его сторону. Девушки явно спешили. Он уже знал, что учебный корпус - на улице Плеханова, всего через остановку, добежать туда можно минут за десять. Всем девушкам было примерно от семнадцати до двадцати; сейчас, проходя мимо, Ровнин почти физически ощущал, как они смотрят на него. Если же не смотрят, то явно обращают внимание, проходя мимо. "Да, с этим будет тяжело, - подумал Ровнин. - Неужели в общежитии одни девушки?" Нет. Вот из дверей вышел парень - невысокий, круглолицый, тонкошеий. В задерганном сером свитере, джинсах и кедах. Прошел мимо, посвистывая. Вот еще двое парней. Выходят, громко разговаривая. С ними три девушки. У всех сумки через плечо. Идут, разговаривая и сойдя на мостовую. Посмотрели на него, почти пройдя мимо. Вот ребята что-то сказали девушкам - те рассмеялись. Ясно, все они тут друг друга знают наизусть. Парней, кажется, раз-два и обчелся. Что называется, чистый девичник.
В женщине, которая сидела за столом дежурной, он безошибочно узнал Полину Николаевну Ободко. Волосы те же, что и на фотографии, соломенно-седые, стянутые назад тугим узлом. Когда-то, наверное, тетя Поля была пригожа собой, но сейчас от ее лица, от маленького носа и сложенных над сухим подбородком пухло-морщинистых губ исходили замкнутость и старческая настороженность. Тетя Поля будто все время пыталась понять, не скрыт ли во всем, что происходит вокруг, обман. Правда, это ощущение скрашивали глаза - широко расставленные, ясно-серые, смотревшие прямо и мягко. Тетя Поля была в цветастом, не раз стиранном платье; поверх платья была надета меховая овчинная безрукавка.
Ровнин остановился у стола. Кивнул. Так как тетя Поля молча смотрела на него, он широко улыбнулся:
- Полина Николаевна?
Тетя Поля медлила, будто не зная, признаваться ли, что она - Полина Николаевна.
- Здравствуйте, - Ровнину сейчас нужно было только одно: произвести наилучшее впечатление. - Полина Николаевна, меня зовут Андрей. Я, наверное, работать с вами буду.
- Со мной? - тетя Поля всмотрелась в Ровнина. Мимо прошли еще три девушки - кажется, последние. - Зачем же со мной? Что, в общежитии?
- В общежитии.
- Так, так, так, так. Ох ты, сокол какой! - тетя Поля прищурилась. Воспитателем? Воспитателя-то у нас нет.
Ей стало как будто легче. Да, человек она крайне недоверчивый.
- Не воспитателем - помощником коменданта.
- Это что же, должность новую ввели? - тетя Поля, кажется, совсем уже поверила ему. Добродушно оглядела Ровнина с ног до головы. - Помощник-то нам нужен, нужен. А от кого вы?
- От Игоря Петровича.
- От Игоря Петровича? - в голосе тети Поли теперь уже слышалось уважение. - Так, так, так, так. Ох ты, сокол какой!
- Правда, я еще только присмотреться пришел.
- А что тут присматриваться? Варя-а! - крикнув это, тетя Поля обняла себя за плечи, будто ей было холодно. - Присмотреться. Что присматриваться? Народ у нас аккуратный, хороший. А присматриваться - чего тут?
- Да уж наверное, - сказал Ровнин.
- Правда, насчет здания... - не договорив, тетя Поля оглянулась. Крикнула: - Варя! Варвара Аркадьевна! Аркадьевна-а! Варя! Ва-аря! Да где ты?
"Тетя Поля пищ. тех.! Св.? - подумал Ровнин. - Какая тут может быть "св." - с такой тетей Полей?"
- Сейча-ас! - раздалось сверху. - Ну что там?
- Варь, спустись на минутку. Дело.
Тетя Поля повернулась:
- Комендант наш, Варвара Аркадьевна. Хорошая женщина.
- Полина Николаевна, вы что-то начали "правда, насчет здания" - и не закончили?
- Да нет, - тетя Поля улыбнулась. - Здание, я говорю, у нас небольшое, только, правда, хотела сказать, запущено немного. Так вот вы и поможете.
А может быть, именно как раз и "св."? С такой тихоней?
- Это всегда, - сказал Ровнин. - Я ведь на все руки мастер. Штукатурю, белю, плитку кладу.
Сверху спустилась женщина в синем сатиновом халате, полная, пышущая здоровьем; лицо ее было круглорозовым, волосы убраны под лиловую косынку. Сказать, сколько ей лет, было нелегко; после колебаний Ровнин дал ей от тридцати до сорока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32