Разобрал затвор, проверил патронник. Все в порядке. Он еще раз проверил каждую деталь и только после этого собрал автомат, завернул "Малыша" в тряпку и положил в кейс. Все. Можно идти.
"Жигули" вишневого цвета Ровнин увидел, как только свернул в Кисловский переулок с Большой Садовой. Переулок был совсем маленьким, и, пройдя несколько шагов, он заметил, что в машине, стоящей у тротуара недалеко от булочной, сидит Семенцов. Полковник был в светлой рубашке с короткими рукавами и открытым воротом. Семенцов кивнул, и Ровнин открыл дверцу:
- Здравствуйте, Иван Константинович.
Произнеся это, он вдруг поймал себя на мысли, что думает сейчас о том, что он, Ровнин, должен делать дальше. Сел рядом с Семенцовым, положил кейс на колени, захлопнул дверь. Полковник поправил ворот рубашки; чувствовалось, что ему сейчас очень жарко.
- Здравствуйте. Все по-прежнему?
Да, он думает совсем о другом. Что же он должен делать? Выбора нет, он должен идти в засаду. Но почему - должен? Ведь он убежден, на все пятьсот процентов убежден, что ограбление будет не там, где указано в письме, и не там, где поставят засады. А где-нибудь в другом месте.
- По-прежнему.
- Как добрались?
- Хорошо.
- В кейсе у вас оружие?
- Оружие.
Как будто есть ощущение - он, Ровнин, должен сейчас переломить инерцию. Во-первых, он не должен быть в засаде. Засада прекрасно обойдется без него. Полковник вздохнул. Черные брови сошлись; глаза Семенцова в самом деле непроницаемые, и, что за ними, не поймешь.
- Вот что, Андрей Александрович. Конечно, о том, что вы сделали, я буду писать отдельно, в докладной.
Что же делать? Что делать? А вот что. Вот что, Ровнин.
- Это вы о чем? О том, как я проморгал связного?
Семенцов усмехнулся:
- Перестаньте, Андрей Александрович. Не становитесь в позу.
- Я не становлюсь.
Становись не становись, а связного он, конечно, упустил бездарно.
- Я хочу написать о другом. О вашей высокой профессиональной выучке, сознательности, ответственности и чувстве долга. О том, что благодаря вам мы вышли на это письмо.
Приятно все это слушать, но благодарность не по адресу: на письмо они вышли только благодаря Лешке. Из вежливости он все же кивнул:
- Спасибо.
- Помимо докладной я хотел бы поблагодарить лично вас. Просто по-человечески.
- Ну что вы, Иван Константинович. Не за что.
- Есть за что. Ладно. Теперь о деле. Наверное, у вас есть какие-то соображения по поводу письма? И о возможности налета?
Соображения, конечно, у него есть, но при чем тут эти соображения, когда он, Ровнин, начинает постепенно понимать, что ему делать дальше? Все, что жило в нем раньше отдельными кусочками, разорванными мелкими соображениями, теперь как будто начинает соединяться в одно целое. И прежде всего он отчетливо понимает, что ни в одной из трех засад он Семенцову не нужен. Напрочь не нужен.
- Особых соображений у меня пока никаких.
Что он, лично он может добавить к засаде? Да ничего. Он должен сейчас решить: что бы он делал сам на месте налетчиков? Если бы, допустим, подозревал, что письмо перехвачено? Если бы знал, что на всем пути следования машин с деньгами и у всех трех заводских проходных будут организованы засады? И еще: если бы при этом вся техническая часть налета была бы тем не менее тщательно подготовлена? Что? Вот именно - что? Подумав об этом, он спросил:
- Эти три транспортировки предусматривались без радиоконтроля? Поэтому и наводка?
- Одна без радиоконтроля. Но на всех трех не очень опытный состав групп. И все три следуют по отдаленным маршрутам.
- Значит, у них свой человек в банке.
- Да, свой человек. Но только никуда он не денется.
Они долго молчали. Наконец Семенцов взялся за ключ зажигания.
- Нащупывается этот человек. Найдем мы его, думаю, самое большее, через неделю. Крайний срок - дней через десять.
Возможно. Но если эти налетчики возьмут сегодня большие деньги, они могут вообще навсегда исчезнуть из Южинска.
- Какие суммы на перевозках, Иван Константинович?
- На "Цветмет" и "Пролетарий" везут по сто пятьдесят тысяч, на "Судостроитель" - двести пятьдесят.
Хорошие цифры. Но ты, Ровнин, давно уже знаешь, что вряд ли они покажут нос у одного из этих трех заводов. Хотя ограбление сегодня будет. Вот где только?
- Засады, конечно, у всех трех проходных?
Ясно, что ограбление будет совсем в другом месте. В каком? В каком?
Семенцов достал платок и вытер пот на висках и лбу:
- У всех. У заводов и на всем пути следования машин.
Сегодня день зарплаты, денежных перевозок много, по всему городу. А под ними уже земля горит. Если они раскрыли его, то, наверное, понимают, что о заводах тоже известно. И если они теперь предполагают, что там поставлены капитальные, плотные засады, то естественно, что над остальными денежными перевозками контроль будет поневоле ослаблен. И могут воспользоваться этим.
- Поедете со мной? - спросил Семенцов.
- А вы где?
Семенцов включил зажигание:
- У "Судостроителя". Думаю, если они попробуют, то, скорей всего, сделают это там.
- Иван Константинович, какие еще сегодня перевозятся крупные суммы?
- Крупные суммы? - Полковник осторожно вывел машину из переулка, оглянулся перед поворотом на улицу. - Ну, по двести тысяч - зарплаты на фабрику "Большевичка" и "Сельмаш". Примерно столько же - недельная выручка городского трансагентства.
Мимо проплыли дома Большой Садовой. Семенцов вел "Жигули" на средней скорости - так, что многие машины их обгоняли.
- Всё?
- Относительно крупная сумма - сто десять тысяч, это перевозка в аэропорт.
- Они контролируются по радио?
- Кроме аэропортовской. Но там подобраны опытные инкассаторы.
- И в какое время?
- Примерно от трех до четырех часов.
Сейчас они едут к южной окраине, к морю, к "Судостроителю". Все, что перечислил сейчас полковник, - в противоположной части города, которая как раз не перекрыта засадами. Фабрика "Большевичка" - в центре, завод "Сельмаш" - в северо-восточной части, трансагентство - примерно между ними. А аэропорт еще дальше - в двенадцати километрах от города к северо-востоку. Все складывается как раз одно к одному. И все-таки он очень бы хотел, чтобы они пришли к "Судостроителю". Он хотел бы лично встретить их и посмотреть на них. Но почти точно, что они туда не придут.
- Иван Константинович, у меня будет просьба. Вы могли бы выделить мне оперативную машину?
- Оперативную машину?
- Да. Радиофицированную и с хорошим мотором. Потому что, как я считаю, налет будет в другом месте.
Семенцов некоторое время молчал.
- Я могу вам эту уступить, - наконец сказал он. - Доедем до "Судостроителя", и забирайте.
Ровнин вел машину по Южинску, размышляя о том, что же это такое серьезный, основательно разработанный налет. Наверное, это значит, что они все учли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32