Действительно, Сташко знал немало. Как и положено заместителю начальника регионального управления по оргпреступности...
Батюшки светы, кого только не было на выставке! Мордатые синие английские кошки, тонкие и аристократичные среднерусские, белые ангорцы. Когда Господь создавал
кошек, он был в наилучшем расположении духа. Никого изящнее он не сотворил.
Перед началом конкурса я увидел чету Васильченковых. Лица у них были угрюмые. Я счел своим долгом поинтересоваться:
- О чем кручина, Слава?
- Понимаешь, Стас, тут с Мурзилкой такая беда стряслась, - прошептал заговорщицки Васильченков.
- Что такое? - испугался я. Вроде жив Мурзилка. Вон, гладит его Алена пушистого черного перса.
- Самый лучший шампунь купили. Вымыл я его. И, представляешь, грудка побелела. За окрас высший балл может нам только сниться.
- Где побелела? - спросил я.
Алена оглянулась затравленно и негромко произнесла:
- Мы его тушью замазали.
- Теперь боимся, как бы жюри не заметило.
- Да, незадача... По-моему, не слишком видно.
- Правда? - с надеждой спросил Славик, встряхнул в руке Мурзилку, как шкуру.
- Клянусь...
Подделку в окрасе судьи не заметили, и Мурзилка получил высокий балл. Недаром и я драил Матьку всеми видами шампуней, вычесывал, приводил в порядок. Свое первое место за очарование мы все-таки заняли... Матька лежит, вытянувшись на заднем сиденье, лениво приоткрывая глаз, когда машина тормозит или набирает скорость. Я остановился перед светофором и почесал Матьку за ухом. Она потянулась, выпустила когти. Все-таки лучше сибирских кошек нет. Куда до них английским и персидским заморским штучкам: Сибиряки - само достоинство. В Сибири их даже не называют кошками, а уважительно именуют зверями.
Матька беззлобно тяпнула меня за руку и вновь задремала. Я подкрутил веньер радио. Дикторша бодрым голосом сообщала последние известия - сюрреализм середины девяностых. Опять Чечня. Опять Сербия. Мир пылает пожарами. Курс доллара остался на вчерашнем уровне. Забастовка шахтеров - обнаглели, зарплату за три месяца требуют. Рост экспорта нефти... Так, а вот это интереснее.
"Очередное сведение счетов между криминальными группировками произошло вчера в Подольском районе Московской области. Неизвестные преступники расстреляли из автоматического оружия семнадцать человек, собравшихся в одном из домов. По информации нашего источника в МВД, погибшие принадлежали к банде некоего Малютина по кличке Каратист. Сам Малютин погиб. В тот же день в других местах были расстреляны еще четверо активных участников группировки. Милиция считает, что имел место раздел сфер влияния в преступной среде. Малютин известен как один из наиболее жестоких и непримиримых "авторитетов" московского уголовного мира..."
Ну что к этому можно добавить? Действительно жестокий, непримиримый. Он прожил на две минуты дольше остальных. Это время он потратил на то, чтобы ползать на брюхе, пытаться целовать ботинки своих врагов и слезно умолять о пощаде. Горыныч разрядил в его голову пистолет. Умер Каратист как последняя скотина, вмиг превратившись в жалкую, дрожащую тварь. Честно сказать, я такого не ожидал.
Теперь главные заботы позади. Банда Каратиста уже не проблема. С кошачьей выставкой разобрались. Можно отдохнуть. Больше всего в жизни люблю валяться на диване, гладить Матькино пузо и смотреть по видику "Белое солнце пустыни" и "Осенний марафон". Надо отметить, я неплохо устроился. Оказывается, русский коммерсант высокого полета может на определенном этапе ни шиша не делать. И все восемнадцать подставных фирм, входящих в нашу систему, будут работать сами по себе, преумножая благосостояние. Деньги идут к деньгам...
На моей руке заныл, запиликал, загундосил ручной спутниковый коммуникатор, вмонтированный в часы, - чудо техники. Как кувалдой по хребту. Кто другой на моем месте вздрогнул бы, а то еще невзначай крутанул руль не туда и поцеловался бы с несущимся навстречу "икарусом". Только не я. Внешне реакцию на неожиданность я не проявляю никак. Тут и детектор лжи не поможет. Пульс, давление, потовыделение - все в норме. Вот только в душе на миг все перевернулось и сжалось. Но кто ее взвесил, кто приделал к ней датчики - к душе?
Код "Эвереста". Ситуация - единица... Первый раз за последние три года. Вспомнили-таки, что мы еще есть на белом свете. Радоваться или огорчаться?.. Огорчаться будем потом, когда на плечи каждого из нас взвалят тяжеленный груз и заставят нести... Пока же можно и порадоваться. Ситуация единица означает, что нас ждет работа. Притом работа серьезная. О нас наконец вспомнили. Значит, произошло что-то экстраординарное...
Где еще в мире возможно такое сочетание: аппаратура, обеспечивающая высокую степень защиты и практически полную информационную безопасность базы, с одной стороны, и скрипучая мебель, стены, выкрашенные в болотно-зеленый цвет, с другой? Энкавэдэшно-гулаговский стиль от Лаврентия Палыча. Если бы я такой мебелью обставил офис - тут же вылетел бы в трубу. Впрочем, хозяевам этого здания незачем было пускать пыль в глаза. И некому. Доступ сюда имели очень немногие.
Большое помещение делилось перегородкой на две части. Люди, сидящие в той половине, могли видеть перед собой лишь зеркало. У меня была возможность полулежа в продавленном кожаном кресле созерцать их всех. Я имел на это право. Меня же имел право видеть лишь один из троих - грузный, в годах, руководитель центра Вельямир Острогин. Мы знали друг друга много лет. Наума Севастьянова, начальника исследовательско-аналитического сектора, я тоже знал давно. В одностороннем порядке. Третьего, похожего на героя-любовника из голливудских мелодрам тридцатых годов, одетого в дорогой, тщательно отутюженный костюм, я вообще не знал. И знать не хотел. Люди с подобной внешностью вызывают у меня невольное чувство отчуждения: мне кажется, они годятся только на то, чтобы демонстрировать одежду в витринах магазинов вместо манекенов.
- Семен Лукницкий, начальник информационно-разведывательного сектора, представил красавчика Острогин.
- Где Уран? - спросил я с предчувствием беды.
- Погиб. Неделю назад.
Жалко... Уран погиб. Руководители секторов Центра просто так не погибают. Как он погиб? Такие вопросы задавать не принято. Если надо, мне все скажут.
- Рак на горе свистнул, и мы понадобились? - едко осведомился я.
- Понадобились, - кивнул Остроган. - Очень понадобились.
- Никак, вторжение из космоса ожидается? Все остальное мы уже проспали.
- Вторжение. - Остроган пожевал длинную гаванскую сигару. Сколько я его знал, он пыхтел отвратительными сигарами, жевал их, катал в пальцах; когда он держал сигару во рту, то напоминал Черчилля. Где мой начальник пристрастился к сигарам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34