На Леву в этом вопросе можно положиться.
После своих выступлений Ольга подсаживается ко мне за столик. Ее лицо, как всегда, сияет улыбкой. Болтаем целый час. Я даже удивился, откуда у меня берется столько слов.
– Влад, давай покатаемся по городу, надоело мне здесь, – предлагает девушка.
Какие проблемы? Кататься, так кататься. Идем на выход, но дорогу нам перегораживают четверо парней. Один из них, со сломанным носом и резко очерченными тонкими губами, выдвигается вперед. Его я и видел в ресторане с Охотским.
– Сережа! – восклицает Ольга, кидаясь к парню. – Ты так быстро вернулся?
Брат и сестра обнимаются. Ну вот, наконец-то я вижу человека, который организовал убийство мужа Конфетки. Убийства не получилось, но это сути не меняет.
Братишка Ольги хмуро смотрит на меня.
– Это мой друг, Влад, – представляет меня Оля. – А это мой брат, Сергей.
Я руки не протягиваю, да и Сергей не торопится с рукопожатием. Девушка несколько удивлена, но думает, что во всем виноват ее брат, которому не нравится, когда кто-то волочится за его сестрой.
– Ты откуда, парень? – не очень вежливо интересуется Сергей.
Его приятели так же сверлят меня недобрыми взглядами.
– Тебе долго придется гадать, – отвечаю спокойно.
– Сережа! Прекрати! – возмущается Оля. – Я не могу позволить тебе все время оскорблять моих друзей! Пойдем, Влад! – Девушка хватает меня за рукав и тянет на выход.
Обменявшись долгими взглядами, расходимся с Сергеем. Садясь в машину, вижу, что за мной собираются отчалить двое братков на темно-синей «БМВ». Ольга этого не замечает. Я же не сомневаюсь, что пацанов послал следить за нами ее братишка. Черт с ними, пусть ползают по пятам, пока не надоест.
Посещаем с Ольгой за ночь несколько мест, и под утро я отвожу ее к ней домой. Проводив девушку до квартиры, спускаюсь по лестнице вниз. В подъезде меня уже ждут, загородив проход, два здоровячка.
– Привет, мальчики, – усмехаюсь я.
Дальнейшее парням явно пришлось не по душе. Не сомневаюсь, что они, при всех своих навыках, с подобным никогда раньше не сталкивались. Сломав напоследок одному из них еще и руку, выхожу на улицу. Из боевиков Сергея никого больше нет. Сажусь в машину и еду к себе отдыхать. Лева мне еще не звонил, но уверен, скоро от него будет сообщение, и мне нужно быть бодрым и свежим к этому времени.
Информационная машина у Левы работает, как хронометр. В двенадцать дня я уже знаю, где и когда смогу найти Батона. Если мафиози ничего не поменяет в своем расписании, я смогу поставить точку в этом деле.
Но есть и еще одна сторона медали, это брат толстого директора. Охотский сказал тогда в ресторане, что его брат готов взяться за дело и финансировать задумку с заводом. Считаю, что если Охотский останется на заводе, он снова найдет людей вроде Батона, и опять завертится кровавая мельница. Нужно выводить Охотского из игры. Его брат – банкир, а это несколько усложняет дело. Убивать банкиров не всегда правильно. Я говорил со Львом, и приятель сказал, что он не сможет надавить на банк, так как в Питере брат Охотского руководит всего лишь филиалом. Придется взяться за банкира всерьез.
Дом, где живет финансист, считается элитным. И это видно сразу, даже когда смотришь на здание со стороны. Зеркальные стекла, современная архитектура, охрана, подземный гараж – в общем, все на уровне. На первом этаже различные бытовые службы. Вход в салон причесок свободный, я захожу, чтобы приглядеться. Из салона есть проход внутрь дома, но там торчит охранник. При желании, конечно же, можно пройти, но… При беглом осмотре отлично понимаю, что дом охраняется капитально. Рисковать, чтобы там засветиться, не стоит. Я знаю уже, что банкир ездит на «лендровере» и любит сам сидеть за рулем. Возможно, это и есть мой вариант.
Звоню банкиру на работу с уличного таксофона.
– Как вас представить? – интересуется секретарь.
– Можете сказать, что для разговора по поводу приобретения деревообрабатывающего производства.
Проходит некоторое время, и меня соединяют с банкиром.
– Кто вы? – недоумевает этот деятель.
– Вообще-то я хотел узнать у тебя, не решил ли ты отказаться финансировать затею своего брата? Думаю, тебе лучше поступить именно так и сказать мне об этом. Причем прямо сейчас.
– Вы перепутали номер телефона. – Голос банкира совершенно спокоен. – Не звоните сюда больше.
Слушаю в трубке гудки отбоя. А жаль, я дал ему возможность избежать более крупных неприятностей, чем разговор с неизвестным человеком.
Наблюдаю, как машина банкира выезжает из ворот банка. Сам банкир за рулем своего «лендровера». Убираю цифровой бинокль в карман и быстро спускаюсь с крыши дома во двор. Забираюсь в кабину грузовика и через полминуты выезжаю на проспект. Разгоняюсь по крайней левой полосе.
А вот и банкир на своем джипе. Резко выворачиваю руль влево и произвожу колоссальное лобовое столкновение с «лендровером». Сзади в джип врезается еще какая-то машина, но мне на нее наплевать, особо там народ не пострадает.
Открыв дверцу КрАЗа, выскакиваю на дорогу и сваливаю с места происшествия. Никто меня задержать не пытается. Грузовик я угнал часа полтора назад с ближайшей стройки. Другого подходящего танка поблизости не оказалось. Но КрАЗ сделал свое дело, от «лендровера» мало что осталось. Задерживаться и смотреть, что произошло с банкиром, я не стал – даже если он и оклемается после аварии, надеюсь, поймет, что здесь к чему, и в следующий раз будет более вежливо разговаривать с людьми по телефону.
Глава тридцать первая
Русская армия под руководством Барклая отступала. Были оставлены Смоленск, Вязьма, Гжатск. Барклай не мог принять навязываемое ему Наполеоном генеральное сражение, слишком неравны были силы. Он избрал другую тактику: тактику ретирады. Отступая, русская армия опустошала за собой всю местность. И чем дальше Наполеон втягивался в Россию, тем успешней таяла его армия. Сказывались непривычный французам климат, дезертирство, болезни. Наполеону нужно было оставлять за собой гарнизоны, обеспечивающие тылы «великой армии». Теперь уже и сам Наполеон думал иначе, чем три месяца назад.
Русские крепостные крестьяне не взбунтовались против своего царя. Наоборот, они снимались с насиженных мест, жгли свои дома, уничтожали запасы продовольствия. В простом русском народе возрастал гнев против захватчика, укреплялось желание отомстить за поруганную Россию.
В то время, как крепостные люди, взявшись за вилы и топоры, дрались с французами на дорогах страны, высшие слои русского дворянства при дворе Александра Первого переживали всепоглощающий страх. Барклая клеймили как предателя немецкого происхождения. Также мало полагались и на Багратиона, опять же с нерусской фамилией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
После своих выступлений Ольга подсаживается ко мне за столик. Ее лицо, как всегда, сияет улыбкой. Болтаем целый час. Я даже удивился, откуда у меня берется столько слов.
– Влад, давай покатаемся по городу, надоело мне здесь, – предлагает девушка.
Какие проблемы? Кататься, так кататься. Идем на выход, но дорогу нам перегораживают четверо парней. Один из них, со сломанным носом и резко очерченными тонкими губами, выдвигается вперед. Его я и видел в ресторане с Охотским.
– Сережа! – восклицает Ольга, кидаясь к парню. – Ты так быстро вернулся?
Брат и сестра обнимаются. Ну вот, наконец-то я вижу человека, который организовал убийство мужа Конфетки. Убийства не получилось, но это сути не меняет.
Братишка Ольги хмуро смотрит на меня.
– Это мой друг, Влад, – представляет меня Оля. – А это мой брат, Сергей.
Я руки не протягиваю, да и Сергей не торопится с рукопожатием. Девушка несколько удивлена, но думает, что во всем виноват ее брат, которому не нравится, когда кто-то волочится за его сестрой.
– Ты откуда, парень? – не очень вежливо интересуется Сергей.
Его приятели так же сверлят меня недобрыми взглядами.
– Тебе долго придется гадать, – отвечаю спокойно.
– Сережа! Прекрати! – возмущается Оля. – Я не могу позволить тебе все время оскорблять моих друзей! Пойдем, Влад! – Девушка хватает меня за рукав и тянет на выход.
Обменявшись долгими взглядами, расходимся с Сергеем. Садясь в машину, вижу, что за мной собираются отчалить двое братков на темно-синей «БМВ». Ольга этого не замечает. Я же не сомневаюсь, что пацанов послал следить за нами ее братишка. Черт с ними, пусть ползают по пятам, пока не надоест.
Посещаем с Ольгой за ночь несколько мест, и под утро я отвожу ее к ней домой. Проводив девушку до квартиры, спускаюсь по лестнице вниз. В подъезде меня уже ждут, загородив проход, два здоровячка.
– Привет, мальчики, – усмехаюсь я.
Дальнейшее парням явно пришлось не по душе. Не сомневаюсь, что они, при всех своих навыках, с подобным никогда раньше не сталкивались. Сломав напоследок одному из них еще и руку, выхожу на улицу. Из боевиков Сергея никого больше нет. Сажусь в машину и еду к себе отдыхать. Лева мне еще не звонил, но уверен, скоро от него будет сообщение, и мне нужно быть бодрым и свежим к этому времени.
Информационная машина у Левы работает, как хронометр. В двенадцать дня я уже знаю, где и когда смогу найти Батона. Если мафиози ничего не поменяет в своем расписании, я смогу поставить точку в этом деле.
Но есть и еще одна сторона медали, это брат толстого директора. Охотский сказал тогда в ресторане, что его брат готов взяться за дело и финансировать задумку с заводом. Считаю, что если Охотский останется на заводе, он снова найдет людей вроде Батона, и опять завертится кровавая мельница. Нужно выводить Охотского из игры. Его брат – банкир, а это несколько усложняет дело. Убивать банкиров не всегда правильно. Я говорил со Львом, и приятель сказал, что он не сможет надавить на банк, так как в Питере брат Охотского руководит всего лишь филиалом. Придется взяться за банкира всерьез.
Дом, где живет финансист, считается элитным. И это видно сразу, даже когда смотришь на здание со стороны. Зеркальные стекла, современная архитектура, охрана, подземный гараж – в общем, все на уровне. На первом этаже различные бытовые службы. Вход в салон причесок свободный, я захожу, чтобы приглядеться. Из салона есть проход внутрь дома, но там торчит охранник. При желании, конечно же, можно пройти, но… При беглом осмотре отлично понимаю, что дом охраняется капитально. Рисковать, чтобы там засветиться, не стоит. Я знаю уже, что банкир ездит на «лендровере» и любит сам сидеть за рулем. Возможно, это и есть мой вариант.
Звоню банкиру на работу с уличного таксофона.
– Как вас представить? – интересуется секретарь.
– Можете сказать, что для разговора по поводу приобретения деревообрабатывающего производства.
Проходит некоторое время, и меня соединяют с банкиром.
– Кто вы? – недоумевает этот деятель.
– Вообще-то я хотел узнать у тебя, не решил ли ты отказаться финансировать затею своего брата? Думаю, тебе лучше поступить именно так и сказать мне об этом. Причем прямо сейчас.
– Вы перепутали номер телефона. – Голос банкира совершенно спокоен. – Не звоните сюда больше.
Слушаю в трубке гудки отбоя. А жаль, я дал ему возможность избежать более крупных неприятностей, чем разговор с неизвестным человеком.
Наблюдаю, как машина банкира выезжает из ворот банка. Сам банкир за рулем своего «лендровера». Убираю цифровой бинокль в карман и быстро спускаюсь с крыши дома во двор. Забираюсь в кабину грузовика и через полминуты выезжаю на проспект. Разгоняюсь по крайней левой полосе.
А вот и банкир на своем джипе. Резко выворачиваю руль влево и произвожу колоссальное лобовое столкновение с «лендровером». Сзади в джип врезается еще какая-то машина, но мне на нее наплевать, особо там народ не пострадает.
Открыв дверцу КрАЗа, выскакиваю на дорогу и сваливаю с места происшествия. Никто меня задержать не пытается. Грузовик я угнал часа полтора назад с ближайшей стройки. Другого подходящего танка поблизости не оказалось. Но КрАЗ сделал свое дело, от «лендровера» мало что осталось. Задерживаться и смотреть, что произошло с банкиром, я не стал – даже если он и оклемается после аварии, надеюсь, поймет, что здесь к чему, и в следующий раз будет более вежливо разговаривать с людьми по телефону.
Глава тридцать первая
Русская армия под руководством Барклая отступала. Были оставлены Смоленск, Вязьма, Гжатск. Барклай не мог принять навязываемое ему Наполеоном генеральное сражение, слишком неравны были силы. Он избрал другую тактику: тактику ретирады. Отступая, русская армия опустошала за собой всю местность. И чем дальше Наполеон втягивался в Россию, тем успешней таяла его армия. Сказывались непривычный французам климат, дезертирство, болезни. Наполеону нужно было оставлять за собой гарнизоны, обеспечивающие тылы «великой армии». Теперь уже и сам Наполеон думал иначе, чем три месяца назад.
Русские крепостные крестьяне не взбунтовались против своего царя. Наоборот, они снимались с насиженных мест, жгли свои дома, уничтожали запасы продовольствия. В простом русском народе возрастал гнев против захватчика, укреплялось желание отомстить за поруганную Россию.
В то время, как крепостные люди, взявшись за вилы и топоры, дрались с французами на дорогах страны, высшие слои русского дворянства при дворе Александра Первого переживали всепоглощающий страх. Барклая клеймили как предателя немецкого происхождения. Также мало полагались и на Багратиона, опять же с нерусской фамилией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51