Ты же не хочешь, чтобы он застукал тебя там!
Непринужденность, с которой все это говорилось, придавала словам старика особую значимость. Куэй говорил несколько торопливо и самым заурядным, будничным голосом, как будто это была самая заурядная болтовня о погоде.
Лишь к концу разговора стало заметно, как топорщится его борода, словно мускулы на лице у старика разом напряглись.
Не говоря ни слова, Фэнтом взял у него ключ и кивнул. Куэй развернулся и зашагал по коридору, что-то тихонько напевая себе под нос, а Фэнтом удалился в противоположном направлении.
На душе у него было тяжело, а в сердце поселился вечный холод. Еще никогда в жизни ему не было так страшно, как сейчас, и не было на всем белом свете человека, которого он боялся бы так же сильно, как великого и ужасного Луиса Кендала, но вместе с тем он ясно осознавал, что любое промедление с выполнением возложенной на него миссии может обойтись ему слишком дорого, и тогда вся дальнейшая жизнь просто-напросто потеряет для его смысл. Нужно было во что бы то ни стало заставить себя идти вперед, или же сдаться, расписываясь тем самым в собственной трусости и бессилии!
Он шел дальше — с упорством человека, путешествующего в пургу навстречу ветру, то и дело поскальзываясь и увязая в глубоком снегу.
Фэнтом остановился лишь однажды, чтобы завязать платком подметки каждого из сапог. Это заметно приглушало шаги, и к тому же можно было не опасаться, что на сапогах совсем некстати будут звякать шпоры.
Отправившись дальше, он был весьма удивлен той легкостью, с которой ему удавалось бесшумно передвигаться.
Таким манером он добрался до комнаты Кендала, находившейся в южном конце коридора. Дверь была заперта! Вздохнув с облегчением, он уже было развернулся, чтобы отправиться обратно, но сделав всего несколько шагов, снова остановился и решительно стиснул зубы.
Куэй спас ему жизнь, и уж наверное, давая ему это поручение, никак не ожидал, что он с такой легкостью сдастся, спасовав перед первой же трудностью. К тому же, если верить Куэю, то теперь судьба всей долины зависела от этого ключа. А Джо Долан тоже теперь жила в долине, в своей маленькой хижине посреди леса, и наверное, именно в этот момент перемывала после ужина последние тарелки, радуясь тому, как потрескивают дрова в плите и тревожно прислушиваясь к доносящимся из-за окна звукам ночного леса. Несмотря на всю отвагу и решимость девушки, сердце её испуганно замирало от каждого шороха, она думала о нем, и он казался ей таким далеким и недосягаемым, словно пришельцем из другого мира.
Фэнтом повернул обратно, и пройдя чуть подальше по узкому коридору, толкнул дверь соседней комнаты, находящуюся справа от комнаты Кендала. Она тоже оказалась закрытой, но вот дверь слева легко поддалась, отворяясь с тихим скрипом. Он не раздумывая вошел в нее, оказываясь в тесной нежилой каморке, где было холодно и сыро, а в щелях оконной рамы тихонько завывал ветер. Фэнтом открыл окно и выглянул наружу.
От желоба поилки кто-то вел в поводу двоих лошадей, направляясь к амбару, ворота которого были распахнуты настежь, а внутри ярко горел фонарь. Больше во дворе никого видно не было.
Окно комнаты Кендала находилось на небольшом расстоянии справа, и добраться до него можно было по узкому карнизу, выведенному под окнами и служившему своего рода декоративной границей между первым и вторым этажом, стены которого были несколько утоплены вглубь, по сравнению с нижним.
Он немедленно выскользнул за окно, становясь носками на узенький карниз и пытаясь уцепиться пальцами за неотесанную, выпуклую поверхность бревен. Таким манером он добрался до Кендала, остановившись перед которым, воровато огляделся по сторонам и бросил беглый взгляд вниз.
Со стороны амбара доносился грубый мужской голос, на чем свет стоит проклинавший какую-то норовистую лошадь, но видно никого не было. Тогда он попытался открыть окно, но как и дверь, оно тоже оказалось заперто!
Однако, оконные задвижки очень редко могут сравниться по прочности с дверными запорами. Фэнтом изо всех сил приналег на окно, и уже со второй попытки раздался тихий треск ломающегося дерева — задвижка была сорвана. Он принялся осторожно толкать скользящую раму, которая не смотря на все ухищрения и меры предосторожности поползла вверх с громким дребезжанием. Но так или иначе путь был свободен, и Фэнтом, ловко подтянувшись на руках, влез в комнату через широко открытое окно.
Оказавшись внутри, он чиркнул спичкой и зажег небольшую лампу, стоявшую на низеньком столике у изголовья кровати.
Затем второпях вспомнил о том, что освещенный прямоугольник окна может быть замечен с улицы, и перейдя обратно к окну, поспешно закрыл тяжелые ставни. Затем последовал беглый осмотр самой комнаты. Лампа к тому времени разгорелась, высокий язычок пламени тянулся вверх по трубке стеклянной колбы, освещая все вокруг ровным светом.
Совсем рядом, у самого его плеча раздался легкий, порхающий звук. Фэнтом испуганно вздрогнул и, обернувшись, увидел золотистую канарейку, метавшуюся по клетке, отчаянно трепеща крыльями; затем она забилась в угол, распластавшись на дне клетки, беспомощно раскинув крылья, словно обессилев от страха. Он видел, как подрагивают перышки на грудке в такт ударам трепетавшего сердечка.
Так или иначе, вид этого несчастного, беспомощного существа усилил его собственные страхи, и в следующий момент он понял, что, затаив дыхание, стоит посреди комнаты и, сжав руки в кулаки, озирается по сторонам.
Убранство этого помещения разительно отличалось от привычных глазу интерьеров хозяйского дома ранчо. Вместо кровати здесь стояла обычная походная койка, застеленная дешевыми одеялами. Умывальник в углу был тоже самым что ни на есть обыкновенным, возле него на полу стояло неполное ведро с водой, прикрытое выщербленной миской. Но зато все стены были увешаны самым разнообразным оружием.
С одной стороны веером располагались африканские копья, все они были разными и не похожими одно на другое. Они были изготовлены вручную, и некоторые из наконечников были шириной в человеческую ладонь и обоюдоострые, пригодные и для того, чтобы пронзить противника, а при необходимости использовать орудие убийства вместо топора. Они имели форму листа, и подобно листу были укреплены центральной прожилкой, постепенно сужаясь от основания к острию. Наконечники тоже не повторяли друг друга, имея каждый свою форму, подобно тому, как отличаются друг от друга листья с разных деревьев. Между древками копий были укреплены пики с наконечниками узкими, как штыки, и зловещими, словно рапиры; были здесь также и метательные копья, предназначенные для ближнего боя: снабженные наконечниками с зазубринами и самым разнообразным, причудливым оперением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Непринужденность, с которой все это говорилось, придавала словам старика особую значимость. Куэй говорил несколько торопливо и самым заурядным, будничным голосом, как будто это была самая заурядная болтовня о погоде.
Лишь к концу разговора стало заметно, как топорщится его борода, словно мускулы на лице у старика разом напряглись.
Не говоря ни слова, Фэнтом взял у него ключ и кивнул. Куэй развернулся и зашагал по коридору, что-то тихонько напевая себе под нос, а Фэнтом удалился в противоположном направлении.
На душе у него было тяжело, а в сердце поселился вечный холод. Еще никогда в жизни ему не было так страшно, как сейчас, и не было на всем белом свете человека, которого он боялся бы так же сильно, как великого и ужасного Луиса Кендала, но вместе с тем он ясно осознавал, что любое промедление с выполнением возложенной на него миссии может обойтись ему слишком дорого, и тогда вся дальнейшая жизнь просто-напросто потеряет для его смысл. Нужно было во что бы то ни стало заставить себя идти вперед, или же сдаться, расписываясь тем самым в собственной трусости и бессилии!
Он шел дальше — с упорством человека, путешествующего в пургу навстречу ветру, то и дело поскальзываясь и увязая в глубоком снегу.
Фэнтом остановился лишь однажды, чтобы завязать платком подметки каждого из сапог. Это заметно приглушало шаги, и к тому же можно было не опасаться, что на сапогах совсем некстати будут звякать шпоры.
Отправившись дальше, он был весьма удивлен той легкостью, с которой ему удавалось бесшумно передвигаться.
Таким манером он добрался до комнаты Кендала, находившейся в южном конце коридора. Дверь была заперта! Вздохнув с облегчением, он уже было развернулся, чтобы отправиться обратно, но сделав всего несколько шагов, снова остановился и решительно стиснул зубы.
Куэй спас ему жизнь, и уж наверное, давая ему это поручение, никак не ожидал, что он с такой легкостью сдастся, спасовав перед первой же трудностью. К тому же, если верить Куэю, то теперь судьба всей долины зависела от этого ключа. А Джо Долан тоже теперь жила в долине, в своей маленькой хижине посреди леса, и наверное, именно в этот момент перемывала после ужина последние тарелки, радуясь тому, как потрескивают дрова в плите и тревожно прислушиваясь к доносящимся из-за окна звукам ночного леса. Несмотря на всю отвагу и решимость девушки, сердце её испуганно замирало от каждого шороха, она думала о нем, и он казался ей таким далеким и недосягаемым, словно пришельцем из другого мира.
Фэнтом повернул обратно, и пройдя чуть подальше по узкому коридору, толкнул дверь соседней комнаты, находящуюся справа от комнаты Кендала. Она тоже оказалась закрытой, но вот дверь слева легко поддалась, отворяясь с тихим скрипом. Он не раздумывая вошел в нее, оказываясь в тесной нежилой каморке, где было холодно и сыро, а в щелях оконной рамы тихонько завывал ветер. Фэнтом открыл окно и выглянул наружу.
От желоба поилки кто-то вел в поводу двоих лошадей, направляясь к амбару, ворота которого были распахнуты настежь, а внутри ярко горел фонарь. Больше во дворе никого видно не было.
Окно комнаты Кендала находилось на небольшом расстоянии справа, и добраться до него можно было по узкому карнизу, выведенному под окнами и служившему своего рода декоративной границей между первым и вторым этажом, стены которого были несколько утоплены вглубь, по сравнению с нижним.
Он немедленно выскользнул за окно, становясь носками на узенький карниз и пытаясь уцепиться пальцами за неотесанную, выпуклую поверхность бревен. Таким манером он добрался до Кендала, остановившись перед которым, воровато огляделся по сторонам и бросил беглый взгляд вниз.
Со стороны амбара доносился грубый мужской голос, на чем свет стоит проклинавший какую-то норовистую лошадь, но видно никого не было. Тогда он попытался открыть окно, но как и дверь, оно тоже оказалось заперто!
Однако, оконные задвижки очень редко могут сравниться по прочности с дверными запорами. Фэнтом изо всех сил приналег на окно, и уже со второй попытки раздался тихий треск ломающегося дерева — задвижка была сорвана. Он принялся осторожно толкать скользящую раму, которая не смотря на все ухищрения и меры предосторожности поползла вверх с громким дребезжанием. Но так или иначе путь был свободен, и Фэнтом, ловко подтянувшись на руках, влез в комнату через широко открытое окно.
Оказавшись внутри, он чиркнул спичкой и зажег небольшую лампу, стоявшую на низеньком столике у изголовья кровати.
Затем второпях вспомнил о том, что освещенный прямоугольник окна может быть замечен с улицы, и перейдя обратно к окну, поспешно закрыл тяжелые ставни. Затем последовал беглый осмотр самой комнаты. Лампа к тому времени разгорелась, высокий язычок пламени тянулся вверх по трубке стеклянной колбы, освещая все вокруг ровным светом.
Совсем рядом, у самого его плеча раздался легкий, порхающий звук. Фэнтом испуганно вздрогнул и, обернувшись, увидел золотистую канарейку, метавшуюся по клетке, отчаянно трепеща крыльями; затем она забилась в угол, распластавшись на дне клетки, беспомощно раскинув крылья, словно обессилев от страха. Он видел, как подрагивают перышки на грудке в такт ударам трепетавшего сердечка.
Так или иначе, вид этого несчастного, беспомощного существа усилил его собственные страхи, и в следующий момент он понял, что, затаив дыхание, стоит посреди комнаты и, сжав руки в кулаки, озирается по сторонам.
Убранство этого помещения разительно отличалось от привычных глазу интерьеров хозяйского дома ранчо. Вместо кровати здесь стояла обычная походная койка, застеленная дешевыми одеялами. Умывальник в углу был тоже самым что ни на есть обыкновенным, возле него на полу стояло неполное ведро с водой, прикрытое выщербленной миской. Но зато все стены были увешаны самым разнообразным оружием.
С одной стороны веером располагались африканские копья, все они были разными и не похожими одно на другое. Они были изготовлены вручную, и некоторые из наконечников были шириной в человеческую ладонь и обоюдоострые, пригодные и для того, чтобы пронзить противника, а при необходимости использовать орудие убийства вместо топора. Они имели форму листа, и подобно листу были укреплены центральной прожилкой, постепенно сужаясь от основания к острию. Наконечники тоже не повторяли друг друга, имея каждый свою форму, подобно тому, как отличаются друг от друга листья с разных деревьев. Между древками копий были укреплены пики с наконечниками узкими, как штыки, и зловещими, словно рапиры; были здесь также и метательные копья, предназначенные для ближнего боя: снабженные наконечниками с зазубринами и самым разнообразным, причудливым оперением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73