ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Library of the Huron: gurongl@rambler.ru
Сергей Юров
Золото гор Уичита
Глава 1
Большое курчавое облако, закрыв собою ослепительный диск солнца, дало холмистой ссохшейся почве южных прерий за рекой Уошито короткую, но упоительную передышку. В тополевом леске робко свистнула какая-то пичуга. Одинокий койот, дремавший под можжевеловым кустом, поднялся, сладко потянулся и затрусил по округе в надежде сцапать какого-нибудь разомлевшего от жары зверька.
Такой же одинокий всадник выехал на вершину холма и, натянув уздечку, остановил своего уставшего гнедого.
— Передохни, Хоан Тоа, — ласково сказал он, похлопав животное по шее.
Достав фляжку, Майлс Ривердейл без всякого удовольствия сделал несколько глотков, а потом с отвращением вылил оставшуюся часть воды на землю.
— Горячее не бывает! — буркнул он, вытерев тыльной стороной ладони губы.
Он оставался на холме до тех пор, пока снова не стало жарко.
— Давай-ка, Боевое Копье, сделаем последнее усилие. Думается, за час мы доберемся до Дир-Сити. А там нас ждут и еда, и холодное питье, и… треп Патрика Килкенни.
Упомянув старинного ирландского приятеля, Майлс Ривердейл коротко улыбнулся.
— Поди, год не виделись с толстяком, — пробормотал он, направив черноухого коня к юго-востоку. — Ну да, с тех пор, как он решил обзавестись женушкой. Хм-м… Написал, что бросил ее, ибо не сошлись характерами. Ах ты, толстобрюхий врун! Похоже, женщине осточертели твоя болтовня и прожорливость хуже горькой редьки и она махнула на тебя рукой… Вырвал меня из Додж Сити, чтобы предложить «сногсшибательно денежное дело»… Ну, если я зря болтаюсь в седле на адском солнцепеке!.. Тогда я привяжу тебя к стулу, воткну в твою широкую пасть кляп и оставлю наедине с добрым куском зажаренной грудинки… Это будет самой страшной пыткой для чревоугодника.
Время от времени Ривердейл снимал широкополую шляпу и обмахивал ею опаленное июльским пеклом лицо. Оно, это лицо, было мужественным, с высоким лбом, живыми карими глазами, прямым носом и упрямым подбородком. Стройный торс наездника облегала легкая серая рубашка, заправленная в потертые брюки. Ноги его были обуты в короткие полусапожки с серебряными массивными шпорами. Все это, от верха «стетсона» до обуви, покрывал густой слой прерийной пыли, сбитой с жухлой бизоньей травы копытами лошади и ветром.
Неторопливая езда по холмистым равнинам навевала разные мысли. Ривердейл вспоминал о родном доме в Иллинойсе, где доживали свой век его родители, о Гражданской войне, в которой он доблестно сражался в чине сержанта, о недолгой карьере шерифа Дир-Сити. Припомнился удачный побег из становищ племени кайова, воины которого пленили его после одной бизоньей охоты. Потом, как только Килкенни оженился, Ривердейла понесло на север, сначала в Небраску, а затем — в Канзас. Профессии менялись как стекляшки в калейдоскопе; он был ковбоем, возницей дилижанса, следопытом у Кастера, гонцом на «Пони Экспресс» и, наконец, осел в Додже, в качестве постоянного сотрудника «Канзас-Ньюс».
— Бурная жизнь скитальца и тонкое, как газетный лист портмоне, — с иронией отметил Ривердейл. — Дай-то Бог, чтобы эта поездка принесла хоть какие-то дивиденды.
Вскоре потянулись знакомые места. Еще немного пыльной езды — и городок Дир-Сити предстал перед утомленным всадником во всей своей «красе». Обшарпанные одно-и-двухэтажные домишки по обе стороны единственной улицы — вот и весь Олений город.
— Ни растет, ни хиреет, — со смешком заметил Ривердейл, — как куча бизоньего кизяка.
Чего с излишком хватало Дир-Сити, так это питейных заведений. Путник миновал их дюжину, пока не поравнялся со знаменитым сапуном «Одинокий волк», где как следовало из письма, находился Патрик Килкенни. Много лошадей стояло у коновязи, туда-сюда сновали люди.
Ривердейл спрыгнул с черноухого красавца, на котором он умчался из пределов племени кайова, оставил его гордого и независимого, среди беспородного сброда и направился в салун. По пути он бросил взгляд на торчавшую у входа деревянную фигуру Гуипаго — Одинокого Волка — кровожадного вождя кайова и визитную карточку самого солидного увеселительного места в городке. Смахнув с деревяшки облупившуюся краску, Ривердейл поймал на себе взгляд стоявшего у распашной двери человека.
— Какая милая забота о дикаре, — с южной растяжкой проговорил тот. — Никак к нам в гости пожаловал любитель краснокожих?
Незнакомец был высоким, загорелым, хорошо сложенным. Его продолговатое лицо со стальными глазами и хищным крючковатым носом производило неприятное впечатление.
Ривердейл поднялся на веранду. Не глядя на незнакомца, он вздохнул и покачал головой. Сколько таких наглецов уже встречалось ему на пути!
— Что-то не так, приятель? — ровно произнес он, остановив взгляд на острых стальных глазах.
— Я спрашиваю, ты из тех подонков-северян, что желают добра дикарям?
У Ривердейла засосало под ложечкой. Беспардонные расспросы ему никогда не нравились.
— Посторонись! — потребовал он сухо.
Незнакомец пропустил это мимо ушей, а когда Ривердейл двинулся вперед, он подставил ему ногу. Ривердейл постарался, чтобы подошва его сапога легла прямо на подставленный носок. Прежде чем войти внутрь салуна, он обернулся. Незнакомец дышал через нос, его продолговатое лицо источало угрозу.
— Ступай, ступай, северянин, — протянул он сквозь зубы.
— Видно, сейчас мне не дождаться от тебя извинений. Но, думаю, скоро они слетят с твоих губ.
— Я не искал ссоры, приятель, и вряд ли когда-нибудь извинюсь, — проговорил Ривердейл, шагнув в прокуренное помещение.
За стойкой бара стоял сам хозяин салуна, Том Уилоугби, с полотенцем в руках и пустым бокалом. Завидев вошедшего, он широко улыбнулся.
— Наконец-то, Майлс… Килкенни тебя совсем заждался.
— Привет, Том. Не буду спрашивать как твои дела, — Ривердейл кивнул на заполненное людьми помещение, — сам вижу, что все в порядке… И где же мой дружок?
— Наверху, в гостинице. Отмокая от вчерашнего перебора виски, пьет пиво, поглощает уйму жратвы и слушает проповеди методиста,
Ривердейл рассмеялся.
— Ну, с первым и вторым все ясно… А что это еще за блажь — внимать слову Господнему?
— Почитай, неделю водит дружбу с преподобным. Просто умора! Говорит, что открыл для себя много нового. А в общем-то, тебя здесь дожидается не он один.
И в этот момент Ривердейл увидел, как повстречавшийся ему у входа человек, зашел в салун и сел к столу, за которым располагалась пятерка отчаянных на вид парней.
— Что это за тип? — спросил он у Уилоугби.
— Недобитые южане. Этот, Джон Фист, у них за главаря. Была бы моя власть, всех бы пересажал за решетку! Пьют и едят в долг, затевают драки, палят по любому поводу. Вот уже неделя, как они обосновались тут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17