Путешественники с интересом глядели вниз на большую долину или плато, в конце которого, далеко вдаваясь в зияющую пропасть, протянулся заросший кактусами «полуостров». Панорама была величественной. Прямо от перевала в захватывающей дух последовательности шла череда широких уступов и террас, заваленных обломками скал и валунами. Через них и между ними узкой искрящейся лентой сбегал стремительный водный поток, исчезавший в темных глубинах пропасти у «полуострова». На уступах одинокими исполинами уходили ввысь сосны, которые, казалось, собирались перерасти окружающие их горы.
— Красота! — молвил Килкенни, позабыв о зажатой в руке бутылке.
— Дикая красота, — поправил его методист. — Только орлам и жить здесь.
В поднебесье, описывая медленные круги, летали два белоголовых орла. Их огромное гнездо топорщилось на верхушке самой могучей сосны.
Ривердейл вопросительно посмотрел на девушку.
— Что дальше, Кончита?
— Заросли китайской вишни, — напрягая зрение и щурясь от солнца, сказала она. — Мигуэль говорил о зарослях китайской вишни, за которыми начинается спуск в ущелье.
— Там они, — Ривердейл указал на густые кущи по левую сторону от «полуострова» — трамплина в пропасть. По правую сторону в нее низвергался стремительный водный поток.
— Поехали! — северянин взмахнул рукой, и компания направилась вниз по едва заметной, петляющей по террасам и между обломков скал, горной тропе. Лошади скорее скользили, чем шли. Их подкованные копыта утопали в толще мелких камней и гравия.
Путники надорвали себе руки, сдерживая животных уздечками. Потом склон стал более пологим, и до зарослей китайской вишни — эготе, на языке кайова, — они доехали без особого труда. Оставив лошадей у кромки зарослей, они продрались через них и оказались среди причудливо иссеченных ветром и временем скальных глыб на бровке плато. Почти у самых ног путников, пугая и завораживая, открывалась бездна. Солнечный свет едва освещал ее далекое дно. Ривердейл пнул камень, и он сорвался вниз. Все затаили дыхание в попытке услышать его падение. Напрасно! В огромном сумрачном нутре пропасти застыла тишина.
— Боже! — выдохнула Кончита.
— Да-а! — протянул Килкенни. — Вот это овражек!.. И, похоже, мы здесь за тем, чтобы в него спуститься?
Девушка немного успокоившись, закивала головой.
— Здесь должна быть тропинка, на этом самом обрыве.
Путники разбрелись по бровке плато, осторожно просматривая стену ущелья.
— Сюда! — послышался возглас Ривердейла.
Он стоял между двух обломков скал, чудом зацепившихся за край горного плато. Здесь начиналась узкая дорожка в ущелье. Она тянулась по стене обрыва наискось и казалось какой-то заброшенной в этой бездонной расщелине. Хрупкий мосток из стволов и веток был переброшен через провал в стене ущелья, и над ним грозя ежеминутным падением, как перст роковой судьбы, на бровке плато возвышался громадный валун.
— Я беспокоюсь о лошадях, — сказал северянин, поглядывая на мост. — Вряд ли они пройдут по нему.
— Мост выдержал их даже с поклажей, — заверила мексиканка.
— Тогда — к лошадям — и да поможет нам Бог! — Ривердейл все не мог оторвать взгляда от мостка. — Проложить его было, по-видимому, нелегко. И кому вздумалось это свершить?
— Мигуэль говорил, что давным-давно в ущелье спустились белые золотоискатели, — сказала Кончита. — Команчи перебили их всех.
Слушая ее, Ривердейл вдруг краем глаза уловил движение на вершине перевала и тут же бросил на нее взгляд.
— Кажется, кайова собираются сделать с нами тоже самое.
Глава 11
Военный отряд Красного Волка выехал на перевал у Сэн-эло Пихо вскоре после того, как до него добрались те, кого они преследовали.
Но Гуи Гуадал допустил непростительную оплошность, не выслав вперед разведчика. Оказавшись всем скопом на вершине перевала, индейцы привлекли внимание бледнолицых, тем самым упустив возможность застать их врасплох.
— Зейдлбей! — голос Красного Волка был резок и свиреп. — Плохо!.. Бледнолицые спешат к лошадям, в седельных сумках торчат карабины.
Индейцы смотрели на переполошившихся белых людей и ждали предложений военного вождя.
— Если бледнолицые с испугу бросятся к тропе в ущелье, — говорил Красный Волк быстро, — то мы сможем их всех догнать и перестрелять. Переход через мост отнимет у них время… Перестрелять мужчин, женщина нам нужна живой… О, попади она ко мне в руки, я выбил бы из нее правду о золотом тайнике! Мне не повезло с отцом, но с дочерью я буду очень осторожен…
Один из кайова толкнул отвлекшегося военного вождя.
— Бледнолицые бегут сюда, к подножию перевала. Их лошади остались у зарослей.
— Зейдлбей! — снова рявкнул кайова. — Тот высокий американец, бывший наш пленник — мудрый воин.
В самом деле, высокий белый человек, ведший спутников к подножию перевала, выбрал для обороны лучшее место. За разбросанными по нижней террасе валунами можно было хорошо укрыться и вести прицельную стрельбу.
— Нас ждет бой, квуда! — торжественно произнес Красный Волк. — И мы обязаны победить!.. Бледнолицые — рядом с водой, но я не вижу, чтобы у них была пища. Мы возьмем их измором, если потребуется. А пока спустимся ниже и попробуем покончить с белыми мужчинами. Ни одна пуля, ни одна стрела не должна лететь в женщину-мексиканку…
Военный вождь смолк, увидя, как один из бледнолицых выскочил из-за валуна и полез вверх по склону. На жесты и выкрики спутников он не обращал внимания. По высокой худой фигуре и книге в руке, Красный Волк признал в нем странного белого, который когда-то посетил лагерь Тсен Тайнте. Индеец с насмешливым видом выслушал его заверения в мире и дружбе, а затем хладнокровно расстрелял. Издевательский хохот дикарей эхом отдавался в долине, пока тело убитого кувыркалось вниз по уступам.
Лейтенант Челси с блеском справился с поставленной перед ним задачей. Ему удалось уничтожить банду и взять в плен ее кровавого главаря. У него было легко на душе, он уже принялся было на привале размышлять о будущих почестях в Форте Силл, когда Уичита Джо принес дурные вести. Спасенные им пленники вновь оказались под угрозой расправы. Добропорядочный офицер не мог допустить их гибели от рук краснокожих налетчиков. Он сам был свидетелем того, как вожди кайова давали клятвенные обещания жить в резервации и держать молодежь в узде. Плутовской народ! Ему нельзя доверять. Тропа войны для него важнее мира.
Лейтенант, слыша далекую стрельбу, ускорял марш своего отряда, где это было возможно. Выстрелы стали звучать громче. Не доезжая до верхушки перевала нескольких десятков футов, офицер спрыгнул с лошади и, захватив с собой индейца, пробрался наверх ползком. Близился вечер.
То, что он увидел за перевалом, его порадовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17