Тропка круто вела вверх, ноги скользили по тонкому слою уже начавшего таять снега.
На причале прибывших встретил командир батареи. Отвечая на вопрос Людова, прокричал сквозь свищущий в ушах ветер, что капитан Элиот находится в отведенной ему каюте. Уже с вечера не показывался оттуда.
Может быть, сперва чайку выпьете, товарищ майор медицинской службы, согреетесь немного? — наклонился лейтенант Молотков к Дивавину, угрюмо карабкавшемуся вверх.
Хорошо бы горячего чайку! — ответил вместо военврача Людов. — Однако сперва нужно побеседовать с капитаном. А товарищ майор за одно и руку ему посмотрит.
Он перехватил удивленный, укоризненный взгляд Молоткова, сообразил, что нарушил священную субординацию флота, ответив вместо старшего по званию.
Простите, товарищ майор, не возражаете против такого варианта?
Не возражаю, — буркнул Дивавин. Шагал, глубоко засунув руки в карманы шинели, вобрав голову в плечи, сзади мотался замызганный обвисший противогаз — обязательная принадлежность каждого военного в те дни.
Меня из-за кого сюда вызывали? — спросил хирург Молоткова.
У капитана сломана рука, у матроса ушиб головы. Им наш санитар оказал первую помощь.
И из-за этого тащили меня сюда, когда в госпитале работы полно! — Дивавин с отвращением взглянул на Молоткова, словно юный командир батареи был виноват во всем.
Медсестру немедленно отправьте переобуться и чаем напоите, чтобы не слегла от простуды…
Люся шла оступаясь, покачиваясь как во сне. Сперва спала на катере, но потом ее чуть не сбросило на палубу неожиданным рывком. Потеряла сон, с каждой милей чувствовала себя все хуже. Когда выбиралась на пирс, по ее давно заледеневшим ногам хлестнула высокая волна.
Товарищ майор медицинской службы, я с вами, я не промокла, честное слово, — пробовала было запротестовать Люся.
Есть, отправить сестру переобуться и напоить чаем! — отрапортовал Молотков. Рядом шагал принимавший швартовы краснофлотец. — Слышали, Сидоркин, приказ? Выполняйте!
Есть, выполнять! — Румяный, быстрый Сидоркин галантно подхватил Люсю под руку. — Сестрица, не положено спорить с начальством. Неужто еще этому не научились?
Повлек Люсю к дверям ближнего домика, откуда вырвалось круглое облако пара, повеяло аппетитным запахом приготовляемой пищи.
Лейтенант вел Людова и майора к соседнему дому через неровное снеговое плато, пересеченное серой дорожкой протоптанных в снегу следов.
Они вошли в коридор, остановились перед дверью комнаты, гостеприимно уступленной командиром батареи нежданным гостям.
— Вот здесь, — сказал лейтенант,
Осторожно постучал в дверь согнутым пальцем. Прислушался, повернул к приезжим недоумевающее лицо.
— Спит он до сих пор, что ли?
— Вы поместили здесь одного капитана? — спросил Людов.
Вдвоем я их здесь разместил: капитана и первою помощника. Только он другого американца еще ночью выгнал из каюты!
Выгнал? — удивился Дивавин.
Так точно. Была у нас тревога после двенадцати ноль-ноль. Опять Гитлер летел курсом на Мурманск. Мы ставили огневую завесу. А после тревоги подходит ко мне тот мистер, что-то силится сообщить.
Вы не владеете языком? — спросил Людов.
Признаюсь, после училища забросил это дело. Один из разведчиков, что их сюда доставил, чуть смекает по-английски. Ну, стащил я. этого разведчика с койки, он перевел: капитан заперся, дескать, изнутри на два поворота ключа, не впускает этого мистера. А тот очень своего капитана боится.
Боится? — переспросил Людов. Расстегнул верхний крючок шинели, снял шапку, не найдя, куда повесить, надел снова.
Ему все еще было нехорошо. Голова продолжала кружиться, и пол будто покачивался под ногами. Он сильнее постучал в дверь. Из комнаты не доносилось ни звука.
— Боятся его и помощник и матрос… — начал Молотков и тут же понизил голос: — Если бы вы видели, товарищи офицеры, какая грубая скотина этот капитан!
Приезжие слушали молча.
Да, грубая, бесцеремонная скотина, — вполголоса, но с жаром продолжал Молотков. — Как он третирует негра матроса, кричит на него! Вчера отпустил я им по сто граммов медицинского спирта, так он потребовал еще, словно у себя дома. И видите, не церемонится ни с кем.
А где сейчас помощник капитана? — спросил Людов.
Наверное, в кубрике, где же ему быть? Тихий, деликатный человек, стыдится своего командира.
Будьте любезны, пригласите его сюда, — сказал Людов.
Он в третий раз, еще громче, постучался в дверь. Не получив ответа, стал расхаживать взад и вперед, разминаясь, смешно поднимая ноги в широких флотских брюках, в непривычных для флотского взгляда калошах. Дивавин отошел, меланхолически присел на подоконник. Встал, поднял свой чемоданчик:
В таком случае взгляну пока на другого пациента.
Есть, взгляните на другого пациента, — рассеянно откликнулся Людов.
Он остался один. В коридоре горела лампочка. Людов повернул выключатель, нахлынула темнота. Стала видна неширокая щель под дверью. Значит, в комнате есть свет. Людов пригнулся к замочной скважине. Щелкнул выключателем снова.
Открылась наружная дверь, в коридор шагнул американский моряк.
Он был среднего роста, в подбитом коричневым мехом комбинезоне из шерстяной непромокаемой ткани. Чернели редкие волосы, зачесанные над высоким с пролысинами лбом.
Хау ду ю ду, сэр. Жалею, что пришлось вас побеспокоить, — сказал Людов. Говорил по-английски уверенно, бегло, без той старательной медлительности, с которой объясняются нетвердо знающие чужой язык.
Хау ду ю ду, — ответил американец. Шагнул вперед, твердым пожатием стиснул протянутую руку.
Джошуа Нортон, первый помощник капитана «Бьюти оф Чикаго». Простите, капитан Элиот ждал наших представителей…
Ваши представители извещены. Но они, кажется, предпочитают встретиться с капитаном в Мурманске, — сказал Людов. — Мистер Нортон, я прислан командующим Северным флотом, чтобы срочно поговорить с капитаном Элиотом.
Ай-ай, сэр, — откликнулся американец. (Людов знал: на американском и английском флотах это восклицание соответствует нашему «Есть».) — Чем могу быть вам полезным?
Капитан Элиот не отвечает на стук. Помогите нам его разбудить.
Да, он не отвечает на стук? — Нортон криво улыбнулся. — Это меня не удивляет.
Губы американца обиженно дрогнули, скосились глаза, но в голосе были снисходительные нотки.
— Капитан — человек со странностями. Вы слышали, он выгнал меня ночью из комнаты? Да, попросту выгнал, прежде чем запереться на ключ.
— Разбудите его, — отрывисто сказал Людов. — У меня к нему срочное дело.
Нортон стоял неподвижно. Людов слегка улыбнулся.
Обещаю вам принять на себя гнев капитана Элиота.
Ай-ай, сэр! — повторил американец. Подошел к двери вплотную, на Людова пахнуло запахом табака и сырой кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
На причале прибывших встретил командир батареи. Отвечая на вопрос Людова, прокричал сквозь свищущий в ушах ветер, что капитан Элиот находится в отведенной ему каюте. Уже с вечера не показывался оттуда.
Может быть, сперва чайку выпьете, товарищ майор медицинской службы, согреетесь немного? — наклонился лейтенант Молотков к Дивавину, угрюмо карабкавшемуся вверх.
Хорошо бы горячего чайку! — ответил вместо военврача Людов. — Однако сперва нужно побеседовать с капитаном. А товарищ майор за одно и руку ему посмотрит.
Он перехватил удивленный, укоризненный взгляд Молоткова, сообразил, что нарушил священную субординацию флота, ответив вместо старшего по званию.
Простите, товарищ майор, не возражаете против такого варианта?
Не возражаю, — буркнул Дивавин. Шагал, глубоко засунув руки в карманы шинели, вобрав голову в плечи, сзади мотался замызганный обвисший противогаз — обязательная принадлежность каждого военного в те дни.
Меня из-за кого сюда вызывали? — спросил хирург Молоткова.
У капитана сломана рука, у матроса ушиб головы. Им наш санитар оказал первую помощь.
И из-за этого тащили меня сюда, когда в госпитале работы полно! — Дивавин с отвращением взглянул на Молоткова, словно юный командир батареи был виноват во всем.
Медсестру немедленно отправьте переобуться и чаем напоите, чтобы не слегла от простуды…
Люся шла оступаясь, покачиваясь как во сне. Сперва спала на катере, но потом ее чуть не сбросило на палубу неожиданным рывком. Потеряла сон, с каждой милей чувствовала себя все хуже. Когда выбиралась на пирс, по ее давно заледеневшим ногам хлестнула высокая волна.
Товарищ майор медицинской службы, я с вами, я не промокла, честное слово, — пробовала было запротестовать Люся.
Есть, отправить сестру переобуться и напоить чаем! — отрапортовал Молотков. Рядом шагал принимавший швартовы краснофлотец. — Слышали, Сидоркин, приказ? Выполняйте!
Есть, выполнять! — Румяный, быстрый Сидоркин галантно подхватил Люсю под руку. — Сестрица, не положено спорить с начальством. Неужто еще этому не научились?
Повлек Люсю к дверям ближнего домика, откуда вырвалось круглое облако пара, повеяло аппетитным запахом приготовляемой пищи.
Лейтенант вел Людова и майора к соседнему дому через неровное снеговое плато, пересеченное серой дорожкой протоптанных в снегу следов.
Они вошли в коридор, остановились перед дверью комнаты, гостеприимно уступленной командиром батареи нежданным гостям.
— Вот здесь, — сказал лейтенант,
Осторожно постучал в дверь согнутым пальцем. Прислушался, повернул к приезжим недоумевающее лицо.
— Спит он до сих пор, что ли?
— Вы поместили здесь одного капитана? — спросил Людов.
Вдвоем я их здесь разместил: капитана и первою помощника. Только он другого американца еще ночью выгнал из каюты!
Выгнал? — удивился Дивавин.
Так точно. Была у нас тревога после двенадцати ноль-ноль. Опять Гитлер летел курсом на Мурманск. Мы ставили огневую завесу. А после тревоги подходит ко мне тот мистер, что-то силится сообщить.
Вы не владеете языком? — спросил Людов.
Признаюсь, после училища забросил это дело. Один из разведчиков, что их сюда доставил, чуть смекает по-английски. Ну, стащил я. этого разведчика с койки, он перевел: капитан заперся, дескать, изнутри на два поворота ключа, не впускает этого мистера. А тот очень своего капитана боится.
Боится? — переспросил Людов. Расстегнул верхний крючок шинели, снял шапку, не найдя, куда повесить, надел снова.
Ему все еще было нехорошо. Голова продолжала кружиться, и пол будто покачивался под ногами. Он сильнее постучал в дверь. Из комнаты не доносилось ни звука.
— Боятся его и помощник и матрос… — начал Молотков и тут же понизил голос: — Если бы вы видели, товарищи офицеры, какая грубая скотина этот капитан!
Приезжие слушали молча.
Да, грубая, бесцеремонная скотина, — вполголоса, но с жаром продолжал Молотков. — Как он третирует негра матроса, кричит на него! Вчера отпустил я им по сто граммов медицинского спирта, так он потребовал еще, словно у себя дома. И видите, не церемонится ни с кем.
А где сейчас помощник капитана? — спросил Людов.
Наверное, в кубрике, где же ему быть? Тихий, деликатный человек, стыдится своего командира.
Будьте любезны, пригласите его сюда, — сказал Людов.
Он в третий раз, еще громче, постучался в дверь. Не получив ответа, стал расхаживать взад и вперед, разминаясь, смешно поднимая ноги в широких флотских брюках, в непривычных для флотского взгляда калошах. Дивавин отошел, меланхолически присел на подоконник. Встал, поднял свой чемоданчик:
В таком случае взгляну пока на другого пациента.
Есть, взгляните на другого пациента, — рассеянно откликнулся Людов.
Он остался один. В коридоре горела лампочка. Людов повернул выключатель, нахлынула темнота. Стала видна неширокая щель под дверью. Значит, в комнате есть свет. Людов пригнулся к замочной скважине. Щелкнул выключателем снова.
Открылась наружная дверь, в коридор шагнул американский моряк.
Он был среднего роста, в подбитом коричневым мехом комбинезоне из шерстяной непромокаемой ткани. Чернели редкие волосы, зачесанные над высоким с пролысинами лбом.
Хау ду ю ду, сэр. Жалею, что пришлось вас побеспокоить, — сказал Людов. Говорил по-английски уверенно, бегло, без той старательной медлительности, с которой объясняются нетвердо знающие чужой язык.
Хау ду ю ду, — ответил американец. Шагнул вперед, твердым пожатием стиснул протянутую руку.
Джошуа Нортон, первый помощник капитана «Бьюти оф Чикаго». Простите, капитан Элиот ждал наших представителей…
Ваши представители извещены. Но они, кажется, предпочитают встретиться с капитаном в Мурманске, — сказал Людов. — Мистер Нортон, я прислан командующим Северным флотом, чтобы срочно поговорить с капитаном Элиотом.
Ай-ай, сэр, — откликнулся американец. (Людов знал: на американском и английском флотах это восклицание соответствует нашему «Есть».) — Чем могу быть вам полезным?
Капитан Элиот не отвечает на стук. Помогите нам его разбудить.
Да, он не отвечает на стук? — Нортон криво улыбнулся. — Это меня не удивляет.
Губы американца обиженно дрогнули, скосились глаза, но в голосе были снисходительные нотки.
— Капитан — человек со странностями. Вы слышали, он выгнал меня ночью из комнаты? Да, попросту выгнал, прежде чем запереться на ключ.
— Разбудите его, — отрывисто сказал Людов. — У меня к нему срочное дело.
Нортон стоял неподвижно. Людов слегка улыбнулся.
Обещаю вам принять на себя гнев капитана Элиота.
Ай-ай, сэр! — повторил американец. Подошел к двери вплотную, на Людова пахнуло запахом табака и сырой кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37