Где Расульчик? Где Искра?
Из темноты вынырнула фигура Искры. Он пришёл один и, не ожидая вопросов, сказал:
– Расульчика нигде нет. Обшарил все палатки. Скорей всего он удрал в Шураб. Спящих осмотрел. У них всё по-прежнему.
– Что ж делать, товарищи? Сейчас разбираться некогда. Мы единственные свидетели событий, которым здесь предстоит развернуться. Как бы они ни сложились, мы обязаны увидеть как можно больше, чтобы рассказать потом обо всём, когда нас спросят. Мы не имеем права рисковать собой. Поэтому мы и покидаем лагерь.
Искра и Юра взяли у Лапина коней и прыгнули в сёдла. Кавалькада выехала из лагеря в сторону плато, на котором недавно приземлился шар. Обогнув скалу, возвышавшуюся менее чем в километре от лагеря, Плавунов приказал спешиться.
– Лучше этой позиции для наблюдения не придумаешь. Шар отсюда прекрасно будет виден, когда рассветёт, а сами мы будем в укрытии и в любой момент сможем воспользоваться лошадьми. Карцев; и вы, Пётр Иванович, отправляйтесь с биноклями на скалу. Наблюдайте за лагерем и сообщайте обо всём, что заметите.
Юра и Лапин стали карабкаться на утёс. Он был невысок, не выше двухэтажного дома, но довольно крут. Взобравшись наверх, наблюдатели обнаружили удобную площадку в два-три квадратных метра. Не снимая винтовок, они уселись на ней и навели бинокли на лагерь.
Снизу раздался голос Плавунова:
– Ну как вы там, не сорвётесь?
– Ничего, Николай Фёдорович, устроились! – бодро ответил Лапин.
– Видно что-нибудь?
– Пока ничего! Гора чёрная, ночь чёрная, шар тоже чёрный, что тут можно увидеть!
– Всё равно не спускайте глаз с лагеря!
Долго на утёсе и у его подножия царило молчание.
Юре казалось, что время остановилось и никогда больше не сдвинется с места. Он так напряжённо вглядывался в темноту, что у него начали слезиться глаза. Он уже хотел предложить Лапину наблюдать по очереди, но в этот миг в лагере звонко и заливисто заржала лошадь, и тут же, словно именно этот чистый призывный звук и зажёг его, вспыхнул яркий луч света.
– Начинается! – громко крикнул Юра и почувствовал, как всего его схватило волнение.
– Что у вас там начинается? – тотчас же спросил снизу Плавунов.
Ему спокойно-деловым тоном ответил Лапин:
– В лагере виден яркий луч света, вроде как из прожектора огромной мощи. Он осветил весь лагерь. Отчётливо видны палатки, валуны. Ничего живого не наблюдается.
– Ну, Петька, у тебя и нервы! – восхищённо прошептал Юра.
– Продолжайте наблюдения! – приказал Плавунов.
Снова тишина. Томительная, напряжённая. И вот когда уже казалось, что не хватит никаких сил выносить это безмолвие и этот неподвижный яркий луч, воткнувшийся в густую темень ночи, произошло самое главное, чего все ожидали и чему никто до конца не верил.
В истоке луча – а он, конечно, вырывался из отверстия в шаре – показались две человеческие фигурки: одна светлая, какая-то вся серебристая,, другая поменьше и тёмная.
– Люди, Николай Фёдорович, люди! – заорал Юра не своим голосом и так резко повернулся, что чуть не свалился с утёса.
– Какие люди?! Сколько?! Что они делают?! – закричал снизу Плавунов, не скрывая своего волнения.
– Людей двое, – заговорил Лапин, не отрываясь от бинокля. – Один в светлой одежде, другой в тёмной. Оба роста небольшого, тонкие. Тот, что в тёмной, совсем небольшого роста. Постойте, постойте… Это же наш Расульчик!
– Может, и другой из наших? – крикнула снизу Наташа.
– Другой не из наших, – спокойно ответил Лапин. – Другой совсем не из наших. Одежда на нём светится, а. сам он как-то весь шатается и придерживается за Расульчика. Он упал! Расульчик мечется возле него!
– Нужно туда! Нужно помочь, Николай Фёдорович! – закричал Юра и, не дожидаясь приказа, стал поспешно спускаться со скалы.
– По коням! – громким командирским голосом скомандовал Плавунов.
Через минуту кавалькада во весь опор мчалась к лагерю.
МИЭЛЬ
Серебристая фигурка оказалась девушкой необыкновенной красоты. Она лежала на камнях, словно сорванный цветок, и глаза, её были закрыты. Расульчик сидел возле неё на корточках и плакал. Спешившиеся всадники стояли вокруг и не знали, что делать. Все смотрели на девушку, потрясенные её красотой, и совсем в эту минуту позабыли о Расульчике, о его странном исчезновении и совсем уж невероятном возвращении.
Первой опомнилась Наташа:
– Расульчик, кто это? Что с ней?
Мальчик поднял на Наташу залитые слезами глаза и беспомощно пожал плечами:
– В чёрный шар пришел. Она кароши, добрый Миэль… Тут говорит… – с последними словами он показал себе на грудь.
Поняв, что от Расульчика сейчас никакого толку не добьёшься, Наташа обратилась к Плавунову:
Её надо перенеси в палатку, папа.
Да, да – словно вдруг очнувшись, взволнованно заговорил Плавунов. – Что же мы стоим, товарищи!
И он первый осторожно взял девушку за плечи. Юра просился ему помогать, но Плавунов, сразу поняв, что девушка легка, как ребёнок, отстранил его:
– Не мешай, Юра, я один справлюсь!
Девушку перенесли в палатку и положили на тюфяк Наташи.
– Ты побудь с ней, сказал Плавунов дочери.– Помоги ей как-нибудь. А ты, Расул, пойдём с мной. Нам с тобой надо поговорить. Как мужчина с мужчиной.
Но Расул наотрез отказался покидать серебристую девушку.
– Мили, кароши Миэль совсем болной. Расул, началник, тут надо. Миэль проснулся, Миэль позвал: где кароши Расул, где мой малчик.
– Ладно, дружок, оставайся, только скажи мне, почему ты её называешь Миэль? Она так назвала себя или ты сам придумал?
– Как придумал? Миэль сказал, она Миэль.
– Ну хорошо, оставайся и помогай Наташе. А ты, Наташа, в случае чем, сразу меня зови.
Плавунов вышел. Искра, Лапин и Юра тотчас же засыпали его вопросами, но он замахал на них руками, зашикал:
– Тише, тише! Не надо здесь шуметь! Идёмте!
Расположились в палатке у Искры, зажгли свечу. Плавунов со вздохом сказал:
– Ни о чём пока не спрашивайте. Я сам ничего не знаю. Девушку из шара зовут Миэль. Так, по крайней мере, Расульчик утверждает. Как он оказался с Миэль, почему этот обморок, объяснять не берусь. Вот очнётся Миэль, тогда всё и узнаем…
– Миэль, Миэль. Ми-и-э-эль… – тихо проговорил Юра, вслушиваясь в звуки странного имени. – Красивое имя…
– А я, товарищи, честно говоря, Ожидал совсем другое, – слегка охрипшим голосом проговорил Лапин. – Такой шар, и вдруг просто девушка. Да ещё красивая. Да ещё в обморок падает…
– Чего ж ты ожидал, Пётр? – спросил Искра.
– Мало ли чего… Из такого шара вполне могли вылезти какие-нибудь чудовища, ни на что не похожие…
– Нет, Пётр Иванович, не надо чудовищ. Пусть лучше девушка…
Завязалась беседа, посыпались догадки и предположения. Красота и беспомощность космической путешественницы у всех почему то вызывали мысль, что она беглянка, что её преследуют, что ей придется помогать и всячески опекать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Из темноты вынырнула фигура Искры. Он пришёл один и, не ожидая вопросов, сказал:
– Расульчика нигде нет. Обшарил все палатки. Скорей всего он удрал в Шураб. Спящих осмотрел. У них всё по-прежнему.
– Что ж делать, товарищи? Сейчас разбираться некогда. Мы единственные свидетели событий, которым здесь предстоит развернуться. Как бы они ни сложились, мы обязаны увидеть как можно больше, чтобы рассказать потом обо всём, когда нас спросят. Мы не имеем права рисковать собой. Поэтому мы и покидаем лагерь.
Искра и Юра взяли у Лапина коней и прыгнули в сёдла. Кавалькада выехала из лагеря в сторону плато, на котором недавно приземлился шар. Обогнув скалу, возвышавшуюся менее чем в километре от лагеря, Плавунов приказал спешиться.
– Лучше этой позиции для наблюдения не придумаешь. Шар отсюда прекрасно будет виден, когда рассветёт, а сами мы будем в укрытии и в любой момент сможем воспользоваться лошадьми. Карцев; и вы, Пётр Иванович, отправляйтесь с биноклями на скалу. Наблюдайте за лагерем и сообщайте обо всём, что заметите.
Юра и Лапин стали карабкаться на утёс. Он был невысок, не выше двухэтажного дома, но довольно крут. Взобравшись наверх, наблюдатели обнаружили удобную площадку в два-три квадратных метра. Не снимая винтовок, они уселись на ней и навели бинокли на лагерь.
Снизу раздался голос Плавунова:
– Ну как вы там, не сорвётесь?
– Ничего, Николай Фёдорович, устроились! – бодро ответил Лапин.
– Видно что-нибудь?
– Пока ничего! Гора чёрная, ночь чёрная, шар тоже чёрный, что тут можно увидеть!
– Всё равно не спускайте глаз с лагеря!
Долго на утёсе и у его подножия царило молчание.
Юре казалось, что время остановилось и никогда больше не сдвинется с места. Он так напряжённо вглядывался в темноту, что у него начали слезиться глаза. Он уже хотел предложить Лапину наблюдать по очереди, но в этот миг в лагере звонко и заливисто заржала лошадь, и тут же, словно именно этот чистый призывный звук и зажёг его, вспыхнул яркий луч света.
– Начинается! – громко крикнул Юра и почувствовал, как всего его схватило волнение.
– Что у вас там начинается? – тотчас же спросил снизу Плавунов.
Ему спокойно-деловым тоном ответил Лапин:
– В лагере виден яркий луч света, вроде как из прожектора огромной мощи. Он осветил весь лагерь. Отчётливо видны палатки, валуны. Ничего живого не наблюдается.
– Ну, Петька, у тебя и нервы! – восхищённо прошептал Юра.
– Продолжайте наблюдения! – приказал Плавунов.
Снова тишина. Томительная, напряжённая. И вот когда уже казалось, что не хватит никаких сил выносить это безмолвие и этот неподвижный яркий луч, воткнувшийся в густую темень ночи, произошло самое главное, чего все ожидали и чему никто до конца не верил.
В истоке луча – а он, конечно, вырывался из отверстия в шаре – показались две человеческие фигурки: одна светлая, какая-то вся серебристая,, другая поменьше и тёмная.
– Люди, Николай Фёдорович, люди! – заорал Юра не своим голосом и так резко повернулся, что чуть не свалился с утёса.
– Какие люди?! Сколько?! Что они делают?! – закричал снизу Плавунов, не скрывая своего волнения.
– Людей двое, – заговорил Лапин, не отрываясь от бинокля. – Один в светлой одежде, другой в тёмной. Оба роста небольшого, тонкие. Тот, что в тёмной, совсем небольшого роста. Постойте, постойте… Это же наш Расульчик!
– Может, и другой из наших? – крикнула снизу Наташа.
– Другой не из наших, – спокойно ответил Лапин. – Другой совсем не из наших. Одежда на нём светится, а. сам он как-то весь шатается и придерживается за Расульчика. Он упал! Расульчик мечется возле него!
– Нужно туда! Нужно помочь, Николай Фёдорович! – закричал Юра и, не дожидаясь приказа, стал поспешно спускаться со скалы.
– По коням! – громким командирским голосом скомандовал Плавунов.
Через минуту кавалькада во весь опор мчалась к лагерю.
МИЭЛЬ
Серебристая фигурка оказалась девушкой необыкновенной красоты. Она лежала на камнях, словно сорванный цветок, и глаза, её были закрыты. Расульчик сидел возле неё на корточках и плакал. Спешившиеся всадники стояли вокруг и не знали, что делать. Все смотрели на девушку, потрясенные её красотой, и совсем в эту минуту позабыли о Расульчике, о его странном исчезновении и совсем уж невероятном возвращении.
Первой опомнилась Наташа:
– Расульчик, кто это? Что с ней?
Мальчик поднял на Наташу залитые слезами глаза и беспомощно пожал плечами:
– В чёрный шар пришел. Она кароши, добрый Миэль… Тут говорит… – с последними словами он показал себе на грудь.
Поняв, что от Расульчика сейчас никакого толку не добьёшься, Наташа обратилась к Плавунову:
Её надо перенеси в палатку, папа.
Да, да – словно вдруг очнувшись, взволнованно заговорил Плавунов. – Что же мы стоим, товарищи!
И он первый осторожно взял девушку за плечи. Юра просился ему помогать, но Плавунов, сразу поняв, что девушка легка, как ребёнок, отстранил его:
– Не мешай, Юра, я один справлюсь!
Девушку перенесли в палатку и положили на тюфяк Наташи.
– Ты побудь с ней, сказал Плавунов дочери.– Помоги ей как-нибудь. А ты, Расул, пойдём с мной. Нам с тобой надо поговорить. Как мужчина с мужчиной.
Но Расул наотрез отказался покидать серебристую девушку.
– Мили, кароши Миэль совсем болной. Расул, началник, тут надо. Миэль проснулся, Миэль позвал: где кароши Расул, где мой малчик.
– Ладно, дружок, оставайся, только скажи мне, почему ты её называешь Миэль? Она так назвала себя или ты сам придумал?
– Как придумал? Миэль сказал, она Миэль.
– Ну хорошо, оставайся и помогай Наташе. А ты, Наташа, в случае чем, сразу меня зови.
Плавунов вышел. Искра, Лапин и Юра тотчас же засыпали его вопросами, но он замахал на них руками, зашикал:
– Тише, тише! Не надо здесь шуметь! Идёмте!
Расположились в палатке у Искры, зажгли свечу. Плавунов со вздохом сказал:
– Ни о чём пока не спрашивайте. Я сам ничего не знаю. Девушку из шара зовут Миэль. Так, по крайней мере, Расульчик утверждает. Как он оказался с Миэль, почему этот обморок, объяснять не берусь. Вот очнётся Миэль, тогда всё и узнаем…
– Миэль, Миэль. Ми-и-э-эль… – тихо проговорил Юра, вслушиваясь в звуки странного имени. – Красивое имя…
– А я, товарищи, честно говоря, Ожидал совсем другое, – слегка охрипшим голосом проговорил Лапин. – Такой шар, и вдруг просто девушка. Да ещё красивая. Да ещё в обморок падает…
– Чего ж ты ожидал, Пётр? – спросил Искра.
– Мало ли чего… Из такого шара вполне могли вылезти какие-нибудь чудовища, ни на что не похожие…
– Нет, Пётр Иванович, не надо чудовищ. Пусть лучше девушка…
Завязалась беседа, посыпались догадки и предположения. Красота и беспомощность космической путешественницы у всех почему то вызывали мысль, что она беглянка, что её преследуют, что ей придется помогать и всячески опекать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42