Официальное расследование убийства антиквара Мишеля Пикколи, как понимал Гард, вскоре придется прекратить или, точнее, приостановить «за нерозыском преступника»; две недели даются на этот розыск, а они пролетают, словно реактивные истребители, оставляя после себя неясный гул досужих разговоров. Однако фокус с магнитом тянул к себе Гарда, как… магнит! — здесь следует, очевидно, извиниться перед читателем за сравнение, — и комиссар, как истинный детектив, то есть детектив не по должности, а по призванию, уже теперь понимал, как бы ни складывалась по этому делу «бухгалтерия», в какой бы архив ни засовывали его официальные предписания, он, Гард, все равно будет копать до конца, — если угодно, любительски, то есть не за кларки и страх, а за совесть.
Магнит, насколько позволяли судить Гарду его весьма скромные познания в физике, был все же возможен в качестве отмычки. При этом он понимал, что если эта мысль лишь окольным путем дошла до комиссара полиции, то додуматься "до того же самого мог лишь необычный преступник. Правда, Гарду еще предстояло выяснить, насколько реалистично предположение Рольфа Бейли, которое хорошо высказать в веселом застолье, но трудно осуществить перед лицом, как сказал бы профессиональный докладчик, окованной железом двери.
— Вы меня звали, господин комиссар? — нарушил Таратура мысли Гарда.
— Да, садитесь. Вот ведь какая петрушка, — сказал комиссар. — Есть предположение, что щеколда на дверях была задвинута убийцей с помощью сильного магнита…
— Ловко! — сразу принял идею инспектор. — Того гляди, комиссар, они скоро вооружатся радиолокаторами и лазерными пистолетами! Эн-тэ-эр, черт бы ее побрал, извините за выражение!
— Я прошу вас, инспектор, произвести следственный эксперимент, — продолжал Гард, выслушав сентенцию Таратуры. — Для этого надо добыть сильный магнит и повторить операцию со щеколдами. Посоветуйтесь с нашими техническими экспертами, они подскажут, куда обратиться за магнитом.
— Проще всего одолжить в Институте перспективных проблем, — сказал Таратура.
Гард задумался. Конечно, в этом институте такой магнит найдется наверняка, но уж слишком часто за последнее время это заведение, возглавляемое старым знакомым комиссара генералом Дороном, оказывалось каким-то образом связано с теми, против кого Гарду приходилось вести борьбу. «Будь подальше от тех, — говорил незабвенный Альфред-дав-Купер, — кто сам не стремится с тобой к сближению!»
— Нет, инспектор, обойдемся без ИПП.
— Вас понял. Разрешите идти?
— Минуту, — сказал Гард, затем снял телефонную трубку и набрал номер: — Отдел физической экспертизы? Комиссар Гард. Кроуля, пожалуйста. Кроуль? Приветствую вас, дружище. Дайте добрый совет: можно ли определить, оказывалось ли на кусок железа воздействие с помощью сильного магнита? Металлическая щеколда на двери… Да, совершенно верно: дверная задвижка. Так, благодарю вас, Кроуль. Доставим часа через полтора. Привет!
Гард опустил трубку на рычаг.
— Так будет лучше, инспектор. Берите дежурного слесаря, поезжайте и аккуратно, в резиновых перчатках, снимите обе щеколды. Отдадим Кроулю на экспертизу. Ясно?
— А следственный эксперимент?
— Потом, после заключения экспертов, а то, не дай Бог, ненароком сами же уничтожим магнитные следы. Действуйте, Таратура. Ну а если следов не будет, то и следственный эксперимент ничего не даст…
«Да, — подумал комиссар, когда инспектор вышел из кабинета, — научно-технический прогресс, ничего не скажешь!»
Через некоторое время в дверь, неплотно прикрытую Таратурой, заглянул специалист по замкам и сейфам старина Фукс:
— Здравия желаю, господин комиссар!
— Мое почтение, господин Фукс! У вас особое чутье на начальство: вы появляетесь, когда о вас думают. Я только что хотел вам звонить.
— Какое же это чутье? — боком входя в кабинет, проговорил старик. — Логика, господин комиссар! Таратура поехал снимать щеколды у антиквара, взял с собой дежурного слесаря, а он сидит со мной в одной комнате. Ну, думаю, сейчас меня вызовет комиссар Гард, почему бы ему не вызвать, если он продолжает ломать голову над загадкой? Ломать одну голову — хорошо, а две — еще лучше!
— Вы правы, Фукс, так оно и есть.
— Да, хитроумное дельце. Оно мне тоже не дает покоя. Как же, думаю, мог этот наглец покинуть помещение, оставив двери запертыми изнутри, да еще на металлические задвижки?
— Как? — повторил Гард.
— Вот я и говорю… — Старик вдруг хмыкнул. — А дело-то, господин комиссар, ясненькое как Божий день: магнитиком пользовался, не иначе! Магнитиком!
— Ну, Фукс! — восхищенно произнес Гард. — Вчера вечером в ресторане «И ты, Брут!» вы за эту идею положили бы в карман сто кларков!
— Сегодня уже нельзя?
— Увы, опоздали. Но вот подумайте, старина, кто из наших старых знакомых мог бы так успешно шагать в ногу с научно-техническим прогрессом?
— Кто? — Старик снова хмыкнул. — Позвольте, господин комиссар, рассказать вам один старый одесский анекдот. Представьте: кладбище, могилка, надгробный камешек, а на нем буквочки золотом: «Теперь-то вы видите, жлобы, что я таки был в самом деле болен!»
Гард искренне рассмеялся:
— Остроумно, но не совсем понимаю, какое отношение анекдот имеет к убийству антиквара Пикколи, или он был одесситом?
— Как и я, господин комиссар? Увы, нет, не был. Но сейчас поймете. Хватаемся-то мы за голову, когда ребенок уже умер… Вы меня поняли? Вот вы говорите: научно-технический прогресс, так? Но этим самым «прогрессом» ваши подопечные уже давным-давно как больны! Уж я-то знаю!
— Пожалуй, — согласился Гард. — Но кто все же непосредственно замешан в… как бы это лучше выразиться… в прогрессивных тенденциях на преступной почве?
— Мог работать и одиночка, — я знаю?
— А если нет?
— Ну, если нет и если говорить серьезно, то одно из двух: или люди Ивона Фреза, или молодчики Гауснера. Третьего не дано. Остальным передовая техника не по карману.
— Благодарю, старина, благодарю. — Гард встал из-за стола и протянул руку для дружеского пожатия.
Когда за Фуксом закрылась дверь, комиссар поднял телефонную трубку и, позвонив в архив, попросил подобрать дела, в которых за последние несколько лет были замешаны гангстеры из двух самых мощных мафий: Гауснера и Фреза.
Через полчаса довольно объемистая папка информационных карточек уже лежала перед Гардом. Одну за другой он внимательно пересмотрел все карточки и с огорчением — хотя в данном случае это слово вряд ли уместно — убедился, что матерые преступники все же не поспевают за наукой и техникой, далеко ушедшей вперед с той поры, как на вооружении гангстеров были лишь «добрые старые способы»: удар ножом, пуля, яд, подкуп, шантаж, удавка… Гард вспомнил, что не ранее как месяц назад он не без удивления читал опубликованные издательством «Только у нас» записки великого шпиона Фрома Акселя, ухитрившегося работать сразу на разведки четырех стран, а ныне ушедшего на покой и севшего за мемуары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Магнит, насколько позволяли судить Гарду его весьма скромные познания в физике, был все же возможен в качестве отмычки. При этом он понимал, что если эта мысль лишь окольным путем дошла до комиссара полиции, то додуматься "до того же самого мог лишь необычный преступник. Правда, Гарду еще предстояло выяснить, насколько реалистично предположение Рольфа Бейли, которое хорошо высказать в веселом застолье, но трудно осуществить перед лицом, как сказал бы профессиональный докладчик, окованной железом двери.
— Вы меня звали, господин комиссар? — нарушил Таратура мысли Гарда.
— Да, садитесь. Вот ведь какая петрушка, — сказал комиссар. — Есть предположение, что щеколда на дверях была задвинута убийцей с помощью сильного магнита…
— Ловко! — сразу принял идею инспектор. — Того гляди, комиссар, они скоро вооружатся радиолокаторами и лазерными пистолетами! Эн-тэ-эр, черт бы ее побрал, извините за выражение!
— Я прошу вас, инспектор, произвести следственный эксперимент, — продолжал Гард, выслушав сентенцию Таратуры. — Для этого надо добыть сильный магнит и повторить операцию со щеколдами. Посоветуйтесь с нашими техническими экспертами, они подскажут, куда обратиться за магнитом.
— Проще всего одолжить в Институте перспективных проблем, — сказал Таратура.
Гард задумался. Конечно, в этом институте такой магнит найдется наверняка, но уж слишком часто за последнее время это заведение, возглавляемое старым знакомым комиссара генералом Дороном, оказывалось каким-то образом связано с теми, против кого Гарду приходилось вести борьбу. «Будь подальше от тех, — говорил незабвенный Альфред-дав-Купер, — кто сам не стремится с тобой к сближению!»
— Нет, инспектор, обойдемся без ИПП.
— Вас понял. Разрешите идти?
— Минуту, — сказал Гард, затем снял телефонную трубку и набрал номер: — Отдел физической экспертизы? Комиссар Гард. Кроуля, пожалуйста. Кроуль? Приветствую вас, дружище. Дайте добрый совет: можно ли определить, оказывалось ли на кусок железа воздействие с помощью сильного магнита? Металлическая щеколда на двери… Да, совершенно верно: дверная задвижка. Так, благодарю вас, Кроуль. Доставим часа через полтора. Привет!
Гард опустил трубку на рычаг.
— Так будет лучше, инспектор. Берите дежурного слесаря, поезжайте и аккуратно, в резиновых перчатках, снимите обе щеколды. Отдадим Кроулю на экспертизу. Ясно?
— А следственный эксперимент?
— Потом, после заключения экспертов, а то, не дай Бог, ненароком сами же уничтожим магнитные следы. Действуйте, Таратура. Ну а если следов не будет, то и следственный эксперимент ничего не даст…
«Да, — подумал комиссар, когда инспектор вышел из кабинета, — научно-технический прогресс, ничего не скажешь!»
Через некоторое время в дверь, неплотно прикрытую Таратурой, заглянул специалист по замкам и сейфам старина Фукс:
— Здравия желаю, господин комиссар!
— Мое почтение, господин Фукс! У вас особое чутье на начальство: вы появляетесь, когда о вас думают. Я только что хотел вам звонить.
— Какое же это чутье? — боком входя в кабинет, проговорил старик. — Логика, господин комиссар! Таратура поехал снимать щеколды у антиквара, взял с собой дежурного слесаря, а он сидит со мной в одной комнате. Ну, думаю, сейчас меня вызовет комиссар Гард, почему бы ему не вызвать, если он продолжает ломать голову над загадкой? Ломать одну голову — хорошо, а две — еще лучше!
— Вы правы, Фукс, так оно и есть.
— Да, хитроумное дельце. Оно мне тоже не дает покоя. Как же, думаю, мог этот наглец покинуть помещение, оставив двери запертыми изнутри, да еще на металлические задвижки?
— Как? — повторил Гард.
— Вот я и говорю… — Старик вдруг хмыкнул. — А дело-то, господин комиссар, ясненькое как Божий день: магнитиком пользовался, не иначе! Магнитиком!
— Ну, Фукс! — восхищенно произнес Гард. — Вчера вечером в ресторане «И ты, Брут!» вы за эту идею положили бы в карман сто кларков!
— Сегодня уже нельзя?
— Увы, опоздали. Но вот подумайте, старина, кто из наших старых знакомых мог бы так успешно шагать в ногу с научно-техническим прогрессом?
— Кто? — Старик снова хмыкнул. — Позвольте, господин комиссар, рассказать вам один старый одесский анекдот. Представьте: кладбище, могилка, надгробный камешек, а на нем буквочки золотом: «Теперь-то вы видите, жлобы, что я таки был в самом деле болен!»
Гард искренне рассмеялся:
— Остроумно, но не совсем понимаю, какое отношение анекдот имеет к убийству антиквара Пикколи, или он был одесситом?
— Как и я, господин комиссар? Увы, нет, не был. Но сейчас поймете. Хватаемся-то мы за голову, когда ребенок уже умер… Вы меня поняли? Вот вы говорите: научно-технический прогресс, так? Но этим самым «прогрессом» ваши подопечные уже давным-давно как больны! Уж я-то знаю!
— Пожалуй, — согласился Гард. — Но кто все же непосредственно замешан в… как бы это лучше выразиться… в прогрессивных тенденциях на преступной почве?
— Мог работать и одиночка, — я знаю?
— А если нет?
— Ну, если нет и если говорить серьезно, то одно из двух: или люди Ивона Фреза, или молодчики Гауснера. Третьего не дано. Остальным передовая техника не по карману.
— Благодарю, старина, благодарю. — Гард встал из-за стола и протянул руку для дружеского пожатия.
Когда за Фуксом закрылась дверь, комиссар поднял телефонную трубку и, позвонив в архив, попросил подобрать дела, в которых за последние несколько лет были замешаны гангстеры из двух самых мощных мафий: Гауснера и Фреза.
Через полчаса довольно объемистая папка информационных карточек уже лежала перед Гардом. Одну за другой он внимательно пересмотрел все карточки и с огорчением — хотя в данном случае это слово вряд ли уместно — убедился, что матерые преступники все же не поспевают за наукой и техникой, далеко ушедшей вперед с той поры, как на вооружении гангстеров были лишь «добрые старые способы»: удар ножом, пуля, яд, подкуп, шантаж, удавка… Гард вспомнил, что не ранее как месяц назад он не без удивления читал опубликованные издательством «Только у нас» записки великого шпиона Фрома Акселя, ухитрившегося работать сразу на разведки четырех стран, а ныне ушедшего на покой и севшего за мемуары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79