Его подчеркнуто терпеливый тон привел Йона в ярость.
– Ну ладно, – медленно и внятно произнес он. – Но тогда я задам тебе вопрос, действительно ли ты с ней трахался? Именно это она утверждала перед тем, как упала с лестницы.
Роберт повернул к нему лицо. При свете уличного фонаря оно казалось почти зеленым.
– Не теперь, – тихо ответил он. – Пока!
Йон смотрел, как его друг, ссутулившись, брел к такси. По реакции Роберта можно было заключить, что они в самом деле путались, его жена и лучший друг. Поразительно, но при мысли об этом он не испытал ничего – ни злости, ни разочарования, ни ревности. Ему это было абсолютно безразлично. Впрочем, зря он затеял этот разговор, теперь придется выслушивать потоки объяснений, оправданий, подробностей, которые он предпочел бы не знать. Его единственный интерес состоял в том, чтобы сохранить дружбу Роберта. Надо ему сразу же дать понять, что между ними ничего не изменится, что лучше вообще забыть про эту историю, словно ее никогда и не было.
Когда габаритные огни такси скрылись за углом, в окне Глиссманов зашевелились гардины. Верена, разумеется, снова на своем посту; ей нечего делать, как подглядывать за соседями. Завтра она опять доложит Роберту, когда и в каком виде его друг уехал из дома. Но что делать, если она получает от этого удовольствие? Пускай подглядывает. А вот диктовать, что ему можно делать, а что нельзя, он не позволит ни ей, ни Роберту.
Он позвал Колумбуса в дом и дал ему остатки сухого корма. Когда он выключал торшер возле секретера Шарлотты, его взгляд упал на стопку соболезнований, прибывших в последние дни по почте. Неужели придется все читать? Да еще набирать на компьютере слова благодарности, распечатывать и отсылать?
Хотя он приехал на Шеферштрассе точно в условленное время, она уже ждала его возле дома. На всякий случай он оставил машину на Кайзер-Фридрих-Уфер, довольно далеко от дома Юлии. Никогда не знаешь, кого там случайно встретишь.
– Что заставило тебя выйти на улицу? – лукаво поинтересовался он. – Голод? Или стремление меня увидеть?
Она одарила его слух руладой из четырех тонов. Больше всего на свете ему хотелось ее обнять. Или хотя бы подержать ее руку в своих ладонях, но она стояла, засунув руки в карманы. На ней опять была ее обычная кожаная куртка. Вероятно, ту, черную, в которой она явилась на похороны, она специально одалживала у кого-то. Недаром рукава были ей слишком длинны. Мысль об этом еще больше его растрогала.
В «Мамма Леоне» их провели к столику в дальнем углу. Юлия уселась напротив Йона и тут же погрузилась в меню. Йон огляделся. К счастью, никого из знакомых он не обнаружил, зато отметил, что на них устремлены взгляды многих посетителей, прежде всего мужиков, которые с интересом рассматривали Юлию. Под кожаной курткой на ней в этот вечер была черная майка с глубоким вырезом.
Юлия захлопнула меню и, радостно улыбаясь, повернулась к нему:
– Я выбрала карпаччо с руколой. А после печенку по-венециански.
– Господи, как ты быстро ориентируешься. – Шарлотта в ресторанах размышляла всегда бесконечно долго, прежде чем сделать выбор, а потом, не спрашивая разрешения, лезла в тарелку Йона – собственным заказом она никогда не бывала довольна. – Что будешь пить?
Она уже уплетала хлеб, лежавший на тарелке.
– Красное вино, – ответила она с набитым ртом. – Выбери сам, я пью все.
Йон заказал еду и бутылку «Брунелло» 1996 года. Кельнер зажег свечу и лукаво улыбнулся Юлии. Что он думал о них? И что думали люди, посматривавшие в их сторону? Принимали их за отца с дочерью?
– Тебя смущает разница в возрасте? – спросил Йон.
– Что? – Она перестала жевать и посмотрела на него с таким искренним недоумением, что он невольно рассмеялся.
– Я старше тебя на девятнадцать лет. Гожусь тебе в отцы и вполне мог бы иметь такую дочь.
– И что же?
– Ничего. Просто меня интересует, что ты об этом думаешь.
– Признайся честно, что ты хочешь от меня услышать? Что ты классно выглядишь? Максимум на сорок?
Он ухмыльнулся.
– Терпеть этого не могу, – фыркнула она и вытерла руки о салфетку. – Когда напрашиваются на комплименты. Ведь возраст вообще не играет никакой роли.
– Как раз это мне и требовалось услышать.
Она взяла еще кусочек хлеба, разломила и протянула ему половинку.
– Я тоже собиралась тебя спросить вот о чем: я впервые еду в турпоездку со школьниками, в июне. С двумя десятыми классами. Это на самом деле так ужасно, как утверждает Филипп? Можешь мне что-нибудь посоветовать?
– Не надо было поддаваться на уговоры фон Зелля. Зачем ты вообще согласилась?
Юлия состроила смешную гримаску.
– Как я могла отказаться от удовольствия провести пять дней с нашим дорогим Оральски?
– Готов поспорить, что тебя Шредер обработал, – сказал Йон. – Убедил тебя, что с твоей помощью поездка получится намного успешней и интересней, чем без тебя. Я знаю, как он это умеет. Тебе нельзя быть такой уступчивой.
– Ах, нельзя? – отозвалась она и улыбнулась. – В самом деле?
– Можно-можно, – поспешно согласился Йон.
После десерта она с блаженным видом откинулась на спинку стула и вздохнула.
– Теперь сигарету. Ты не возражаешь? Или как? И чашечку эспрессо.
Йон сделал заказ и принялся наблюдать, как она курит. Юлия наслаждалась сигаретой с той же интенсивностью, с какой ела, пила, говорила и вообще делала все.
– Тут приятно, – заметила она, окинув взглядом ресторан. – Только вот, на мой взгляд, многовато искусственной зелени, зато еда отличная.
– Мы можем стать тут завсегдатаями, – предложил Йон.
– Ясное дело, – усмехнулась она и пустила струйку дыма. – А через год ты разоришься, при здешних ценах и моем аппетите.
– Проблема не в ценах, – возразил он. – Скорее в том, хочешь ли ты для себя того же, что желаю для себя я.
– Чего же именно?
– Чтобы мы были вместе. Навсегда. Пусть даже это звучит смешно и старомодно.
Она опустила голову и принялась старательно сгребать окурком пепел. Собрала его в аккуратную горку.
– Ты слишком торопишься, – ответила она наконец. – Я уже говорила тебе об этом.
– Естественно. Я только хотел…
Она наклонилась над столом и прижала пальчик к его губам. Йон остро ощутил запах сигареты.
– Лучше давай просто наслаждаться моментом. Здесь и сейчас. Хотя ты, конечно, предпочтешь сказать это по-латыни – hie et nunc.
Он взял ее руку и поцеловал. И в тот же момент увидел входящего в ресторан Роберта. Зажав под мышкой свернутую газету, тот сделал несколько шагов, остановился и обвел глазами зал. Йон поспешно отвернулся и выпустил руку Юлии.
– Слушай, – сказал он, – возможно, нам сейчас помешают. Пожалуйста, не оглядывайся. Нам надо потихоньку уйти, хорошо?
– Кто-то из «Буша»?
– Мой друг, Роберт Бон. – Йон бросил украдкой взгляд на входную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76