Юджиния старалась избежать мягкого взгляда Генарра.
– Зивер, не учи меня, – сказала она. – У тебя нет своих детей.
Очень легко произносить эффектные слова, если речь идет о чужом ребенке.
– Я говорю эффектные слова? Прошу прощения. Скажем так: эмоционально я не связан воспоминаниями. Мне очень нравится Марлена, но я ее увидел почти сформировавшейся молодой женщиной с исключительным интеллектом. Юджиния, твоя дочь – уникальное явление. У меня такое ощущение, что по интеллекту она намного превосходит и тебя, и меня. С нею нужно посоветоваться, ее необходимо выслушать…
– Ее необходимо обезопасить, – возразила Юджиния.
– Согласен, но именно для этого и нужно с нею посоветоваться.
Марлена молода и неопытна, но она может знать лучше нас, что надо делать. Давай поговорим как три взрослых человека. И обещай, что ты не будешь использовать свою материнскую власть.
– Как я могу обещать? – с горечью сказала Юджиния. – Но хорошо, мы поговорим с ней.
Втроем они собрались в кабинете Генарра и включили защитный экран. Марлена быстро посмотрела на мать, потом на Генарра, снова на мать, сжала губы и подавленно сказала:
– Кажется, это мне не понравится.
– Боюсь, что мы и в самом деле сообщим тебе плохую новость. Скажу прямо – мы обсуждаем возможность возвращения на Ротор, – заявила Юджиния.
– Но, мама, у тебя здесь важная работа, – удивилась Марлена. – Не можешь же ты все бросить просто так. Но я вижу, ты и сама не хочешь этого. Тогда я не понимаю.
– Марлена, – Юджиния старалась говорить медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, – речь идет только о тебе. Ты должна вернуться на Ротор.
Несколько секунд все молчали, а Марлена внимательно смотрела на Генарра и Юджинию поочередно, потом тихо, почти шепотом сказала:
– Ты не шутишь. Не могу поверить. Я не вернусь на Ротор, никогда не вернусь. Я не хочу. Эритро – это моя планета. Вот здесь я и буду жить.
– Марлена… – резко начала Юджиния. Генарр предупреждающе поднял руку и чуть заметно отрицательно покачал головой. Юджиния замолчала, а он спросил:
– Почему тебе так хочется остаться здесь, Марлена?
– Потому что хочется, – просто объяснила Марлена. – Иногда вам хочется, например, на обед какое-нибудь определенное блюдо. Вы же не можете объяснить, почему это так. Просто хочется. Вот и я хочу остаться на Эритро. Я не знаю причины, но это так. И я не обязана ничего объяснять.
– Марлена, позволь твоей маме рассказать тебе то, что пока знаем только мы, – сказал Генарр.
Юджиния взяла холодные руки Марлены в свои и сказала:
– Помнишь, Марлена, перед отлетом на Эритро ты рассказывала мне о разговоре с комиссаром Питтом…
– И что же?
– Тогда ты сказала, что комиссар Питт, разрешив нам лететь на Эритро, о чем-то умолчал. Ты не знала, о чем именно, но сказала, что это было что-то неприятное или даже зловещее.
– Да, я помню.
Юджиния замолчала, и взгляд больших проницательных глаз Марлены застыл. Как бы говоря сама с собой и не сознавая, что ее слова слышат другие, она прошептала: «Колеблющийся свет у головы. Рука почти у виска. Удаляется». Марлена замолчала, хотя ее губы продолжали шевелиться. Потом она громко спросила:
– У вас создалось впечатление, что я немного сумасшедшая? – в ее голосе звучало оскорбленное самолюбие.
– Нет, – быстро ответила Юджиния. – Совсем наоборот. Мы знаем, что у тебя блестящий ум, и мы хотим, чтобы он таким и оставался. Дело вот в чем…
Марлена внимательно выслушала рассказ о чуме Эритро; весь ее вид выражал глубочайшее недоверие.
– Я вижу, мама, ты веришь в то, что говоришь, – сказала она. – Возможно, кто-то сказал тебе неправду.
– Она услышала это от меня, – возразил Генарр. – А я по собственному опыту знаю, что все это именно так. Теперь можешь сама судить, обманываю ли я тебя сейчас.
Очевидно, Марлена поверила. Она подалась вперед:
– Тогда почему мне грозит особенно большая опасность? Почему на Эритро для меня опаснее, чем для вас или для мамы?
– Марлена, мама тебе только что объяснила. Считается, что чума чаще поражает людей с более развитым воображением, с богатой фантазией. Некоторые данные говорят, что к чуме наиболее восприимчивы люди с необычным складом ума, а у тебя самый неординарный ум, который мне доводилось встречать. По моему мнению, ты можешь быть особенно восприимчивой к чуме. Комиссар Питт распорядился, чтобы тебе была предоставлена здесь полная свобода; мы должны обеспечить тебе возможность увидеть и испытать все, что тебе захочется, и даже позволить выходить со станции – если у тебя возникнет такое желание. Можно подумать, что со стороны Питта это большая любезность, но не кроется ли за этими распоряжениями его желание или надежда, что в результате ты скорее заболеешь чумой?
Марлена спокойно выслушала Генарра.
– Марлена, неужели ты не понимаешь? – вмешалась Юджиния. – Комиссар Питт не хочет твоей смерти, в этом мы его не обвиняем. Он хотел бы только обезвредить твои необычные способности. Для него ты крайне неудобна. Ты легко можешь узнать о нем и его намерениях то, что он хотел бы утаить. Это ему не нравится. Он очень скрытный человек.
– Если комиссар Питт старается навредить мне, – сказала наконец Марлена, – то почему же вы хотите отправить меня к нему?
У Генарра брови поползли вверх.
– Мы же только что объяснили. Здесь тебе угрожает опасность.
– Опасность мне будет угрожать на Роторе. Если Питт в самом деле хочет отделаться от меня, то там он сможет придумать и сделать все что угодно. Пока я здесь, он считает, что со мной и без него расправится чума, и забудет обо мне. Он оставит меня в покое, правильно? По крайней мере пока я здесь, на Эритро.
– Но ты забыла о чуме, Марлена. О чуме, – и Юджиния попыталась обнять дочь. Та уклонилась:
– Чума меня не беспокоит.
– Но мы же объяснили…
– Неважно, что вы объяснили. Здесь мне ничто не угрожает. На Эритро я в полной безопасности. Я знаю свой мозг. Я прожила с ним всю жизнь. Я его понимаю. Ему ничто не угрожает.
– Марлена, будь благоразумной, – сказал Генарр. – Ты можешь думать, что твой мозг в безопасности, но ведь он не застрахован от болезней или повреждений. Ты можешь заболеть менингитом или эпилепсией, не исключена опухоль мозга; в конце концов тебя неминуемо ждет одряхление. Ты же не можешь спастись от всех этих неприятностей, просто отмахнувшись от них.
– Я не говорю о всех этих болезнях. Я имею в виду чуму. Чума мне не угрожает.
– Ты не можешь быть в этом заранее уверена. Мы даже не знаем точно, что такое эта чума.
– Чем бы она ни была, она мне не угрожает.
– Почему ты так уверена, Марлена? – спросил Генарр.
– Я просто знаю это.
Юджиния почувствовала, что ее терпение иссякает. Она схватила дочь за локти:
– Марлена, ты должна делать то, что тебе говорят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121