– В таком случае давай обсудим, с чем ты встретилась на планете, и постараемся на все смотреть логично.
– Ладно, дядя Зивер.
– Вот и хорошо. Прежде всего, на этой планете есть что-то живое.
– Да.
– И это не сама планета.
– Нет, не планета, это точно. Так сказал голос.
– Но, по-видимому, это одно живое существо.
– У меня такое впечатление, что оно – это одно единственное живое существо. Дядя Зивер, главное в том, что наш разговор совсем не походил на телепатию, как о ней говорят; не похож он и на чтение мыслей или мысленный разговор. Мне кажется, что голос как-то окутывает всю меня. Знаете, что-то похожее бывает, когда рассматриваешь картину: ведь тогда видишь не отдельные разноцветные мазки, а только всю картину сразу.
– И еще у тебя впечатление, что это одно живое существо.
– Да.
– И разумное.
– Очень разумное.
– Но абсолютно незнакомое с техникой. На всей планете мы не нашли ни малейших следов технологически развитой цивилизации. Это живое существо невидимо, никак себя не проявляет, просто думает, размышляет, философствует – но ничего не делает. Я правильно говорю? Марлена заколебалась.
– Не могу сказать точно, но, может быть, вы правы.
– Потом появились люди – мы. Как ты думаешь, когда это живое существо узнало о нашем появлении? Марлена отрицательно покачала головой.
– Не могу сказать.
– Посуди сама. Существо знало о тебе, когда ты была еще на Роторе. Оно могло узнать, что чужой разум вторгается в систему Немезиды даже тогда, когда мы были очень далеко. Ты не допускаешь такой возможности?
– Не думаю, дядя Зивер. Мне кажется, что оно не подозревало о нашем существовании до тех пор, пока мы не высадились на Эритро. Это привлекло его внимание, оно стало осматриваться и в конце концов обнаружило Ротор.
– Возможно, ты права. Потом оно качало экспериментировать с чужим разумом, который оно обнаружило на Эритро. Вероятно, это был вообще первый чужой интеллект, встретившийся ему. Марлена, как ты думаешь, сколько лет оно живет?
– Не знаю, но у меня сложилось такое впечатление, что оно живет очень долго, может быть, немногим меньше самой планеты.
– Может быть. В таком случае за всю свою очень долгую жизнь оно впервые непосредственно встретилось с чужим интеллектом, резко отличающимся от его собственного. Я правильно говорю?
– Правильно.
– Итак, существо поэкспериментировало с этим чужим интеллектом и, поскольку оно почти ничего не звало о нем, нечаянно нанесло ему вред. Это и была чума Эритро.
– Да, – вдруг оживилась Марлена. – Оно ничего не сказало прямо о чуме, но я подумала так же, как и вы. Причиной чумы были первые не очень удачные эксперименты существа.
– А когда существо поняло, что причиняет вред, оно прекратило попытки контактов с чужим разумом.
– Да. Поэтому сейчас и нет эпидемии чумы.
– В таком случае отсюда следует, что это существо настроено по отношению к нам благожелательно, что его понятия об этике в общем и целом совпадают с нашими и что оно не хочет причинять вред чужому разуму.
– Да! – радостно воскликнула Марлена. – Я уверена в этом!
– Но что это за существо? Может быть, дух? Нечто нематериальное? Что-то, не обнаруживаемое нашими органами чувств?
– Не знаю, дядя Зивер, – призналась Марлена и вздохнула.
– Хорошо, – сказал Генарр. – Разреши мне еще раз повторить, что оно говорило о себе. Если я ошибусь, останови меня. Оно сказало, что его конфигурация «очень большая», что она «очень проста в каждой точке и очень сложна в совокупности» и что она «устойчива». Я правильно говорю?
– Да, правильно.
– Вместе с тем мы обнаружили на Эритро только одну форму жизни – прокариотов, крохотные клетки, похожие на наши бактерии. Если отказаться принимать всерьез всяких духов и прочие нематериальные неопределенности, то у нас останутся только эти прокариоты. Не может ли быть, что эти крохотные клетки, которые нам кажутся отдельными организмами, в действительности представляют собой части одного организма размером с целую планету? Тогда конфигурация его разума будет очень большой, простой в любой точке и очень сложной в совокупности. И к тому же она должна быть устойчивой, потому что даже гибель сравнительно большого числа клеток практически не повлияет на весь организм-планету.
Марлена недоумевающе смотрела на Генарра.
– Вы хотите сказать, что я разговаривала с бактериями?
– Марлена, я не уверен. Это всего лишь моя гипотеза, но я не вижу другого объяснения всем фактам. Кроме того, если ты посмотришь на отдельную клетку, из которых построен твой мозг, то тоже не увидишь ничего особенного.
Твой мозг – это всего лишь компактное сочетание десятков миллиардов связанных друг с другом таких клеток. Если в другом организме клетки мозга не собраны в компактную массу, а разделены, разбросаны по поверхности планеты и связываются друг с другом, например, слабыми радиоволновыми импульсами, то так ли велико различие между вами?
– Не знаю, – в замешательстве призналась Марлена.
– Тогда давай попробуем ответить на другой очень важный вопрос.
Чего эта местная форма жизни, это разумное существо добивается от тебя?
Марлена удивленно посмотрела на Генарра.
– Ну как же, дядя Зивер, оно может разговаривать со мной, передавать свои мысли.
– Стало быть, ты предполагаешь, что существу нужен кто-то, с кем бы оно могло разговаривать? А ты не думаешь, что с того дня, когда здесь появились люди, око впервые задумалось о своем одиночестве?
– Не знаю.
– У тебя нет никаких предположений?
– Нет.
– Оно легко могло бы уничтожить нас, – рассуждал Генарр сам с собой. – Если оно устанет от тебя или ты ему надоешь, оно и сейчас без труда может погубить всех нас.
– Нет, дядя Зивер.
– Но ведь парализовало же оно меня, когда я попытался помешать твоему контакту с ним. Оно доставило много неприятностей и доктору д'Обиссон, и твоей матери, и охраннику.
– Вы правы, но оно только немного парализовало вас, чтобы вы не смогли помешать мне. Оно же не стало причинять вам больший вред.
– Так было во всех случаях, когда кто-то пытался помешать тебе выйти на планету, поболтать и подружиться с ним. Почему-то эта причина не представляется мне достаточно веской.
– Может быть, мы вообще не способны понять настоящие причины, – сказала Марлена. – А вдруг оно настолько отличается от нас, что не может объяснить свои мотивы, а если бы и попробовало объяснить, то мы все равно ничего бы не поняли.
– Но, очевидно, разум этого существа не слишком отличается от нашего, раз оно может разговаривать с тобой. Оно же способно принимать мысли от тебя и передавать свои мысли тебе, ведь так? Между вами уже установился контакт.
– Да.
– Больше того, оно настолько хорошо понимает тебя, что пытается понравиться, перенимая голос и облик Оринеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121