Но он нежно осклабился и прошел мимо.
Весь корабль с волнением наблюдал… Ганимед, закрыв собой крошечную часть Юпитера, лишь напомнил о грозных размерах последнего, настоящего затмения быть не могло, но все же…
Ганимед наплывал на Юпитер чуть ниже экватора, и казалось, что два небесных тела медленно сливаются. Там, куда вошел спутник, возник тусклый круг Ганимед, лишенный атмосферы, слабо отражал солнечные лучи; следить за ним помогала тень на Юпитере. Черным, все более сужающимся серпом двигалась она вместе со спутником. Когда же Юпитер, Ганимед, «Великая Адрастея» и Солнце оказались на одной линии, тень исчезла, чтобы возникнуть уже с другой стороны и, медленно увеличиваясь, соскользнула, наконец, с гиганта. Затмение длилось три часа.
Орбиту Ганимеда аграв-корабль миновал, когда тот уже был маленьким пятнышком. По этому – поводу устроили целый праздник. Обычные корабли, хоть и не часто, достигали Ганимеда и даже садились на него, однако еще никому из людей не удавалось настолько приблизиться к Юпитеру.
Корабль прошел в ста тысячах миль от Европы, Юпитера-2, самого мелкого из спутников – всего 1900 миль в поперечнике. Темные отметины оказались цепями гор. Сверкающие пятна – возможно, лед.
Падение продолжалось.
Ио напоминала Луну не только размерами, но и удаленностью от планеты, правда сходство на этом и кончалось. Если, благодаря слабому гравитационному полю Земли, Луна совершала полный оборот вокруг нее за четыре недели, то Ио, подхваченная гравитацией Юпитера, облетала его за 24 часа, со скоростью 22 тысячи миль в час. Посему сесть на нее было делом мудреным.
Тем не менее корабль сманеврировал идеально!
Включились аграв-двигатели, и тишина, к которой за минувшие недели все привыкли, была нарушена переполнившим корабль гулом гиператомных реакторов. «Великая Адрастея», изменив траекторию, устроилась на околоспутниковой орбите, менее чем в десяти тысячах миль от шара Ио, заполняющего теперь собой все небо.
Скорость корабля падала с каждым кругом; похожие на крылья летучей мыши аграв-стабилизаторы втянулись внутрь: при входе в атмосферу их могло разнести в клочья.
Послышался пронзительный свист, порождаемый трением о верхние слои атмосферы. Боковые реактивные двигатели развернули корабль хвостом к Ио, а гиператомные – смягчили посадку. После недолгой вибрации «Адрастея» неподвижно замерла на поверхности спутника.
На борту творилось что-то невообразимое! Даже Лакки с Бигменом досталось несколько тумаков от людей, которые на протяжении всего полета избегали их.
Часом позже в темноту Ио один за другим, ведомые Главой Проекта – Донахью, ступили шестнадцать облаченных в скафандры людей. Или, по Лакки, – пятнадцать. Пятнадцать человек и робот.
12. Небо и снег Ио
Все как один запрокинули головы и уставились на Юпитер. Гигант внушал почтение и заставлял людей быть крайне сдержанными. Во всяком случае болтовня смолкла – Юпитер был выше разговоров. Исполинский шар занимал как минимум восьмую часть небосвода, и если бы не ночная тень, отнявшая у него целую треть, – был бы эдак в две тысячи Лун.
Зоны и пояса, пересекающие планету, были видны удивительно отчетливо: как будто разноцветные ленты – розовые, зеленые, фиолетовые, синие разбросало по поверхности страшным ураганом. Разреженная атмосфера Ио не скрадывала ни одной детали.
Снова появилось Большое Красное Пятно, похожее на лениво кружащуюся лужу бензина.
Стояли они долго, и за все это время Юпитер не изменил своего положения – он продолжал висеть огромным полукругом над горизонтом западной части неба: Ио всегда была обращена к планете одной своей стороной, на другой Юпитер никогда не всходил и не садился.
– Неплохое местечко для телескопа, – пробормотал Бигмен на частоте Лакки.
– Скоро здесь будет и телескоп, и многое другое.
– Бедняга Норрич, – сокрушенно вздохнул Бигмен, – он ведь не видит всего этого!
– Да-да. Смотри, и Матт с ним!
– Ага. Сдуреть можно, ну и хлопот у них с этим Норричем. Взять хотя бы скафандр для пса – уже специальный заказ… Пока ты наблюдал за посадкой, я смотрел, как его одевали. Целое дело! Нужно было еще убедиться, слышит ли он в своем скафандре команды… Но, как видишь, все в порядке.
Лакки кивнул и, повинуясь внутреннему импульсу, направился к Норричу. Он довольно уверенно чувствовал себя в здешних условиях, впрямь как на Луне, и, сделав несколько широких шагов, достиг цели.
– Норрич! – Лакки переключился на частоту инженера.
– Кто это? – Слепые глаза Норрича беспомощно смотрели вокруг.
– Это я, Лакки Старр. – Стоя напротив, Лакки разглядывал возбужденное лицо Норрича. – Вы, по-моему, счастливы находиться здесь?
– Счастлив? Можно сказать и так. Скажите, а как вам Юпитер? Очень красив?
– Да. Хотите, я вам его опишу?
– Спасибо, в этом нет необходимости. Я видел его в телескоп, когда… когда видел. Это до сих пор сохранилось в памяти, поверьте. Не знаю, поймете ли вы то, что я сейчас скажу… Мы из тех немногих, которым выпало счастье первыми ступить на еще нехоженую поверхность. Осознаете ли вы, что мы как бы переходим в особую группу людей?
Его рука потянулась вниз, чтобы погладить Матта, но наткнулась на жесткий шлем. Сквозь изогнутую лицевую пластину были видны высунутый язык и беспокойные глаза пса, взволнованного, должно быть, непривычной обстановкой и тем, что голос хозяина звучит совсем непривычно.
– Бедный мой Матт! Эта низкая гравитация совершенно сбивает тебя с толку! Придется держать тебя на поводке. – Поговорив с собакой, Норрич продолжал: – Вдумайтесь! Триллионы людей в Галактике, и лишь единицам посчастливилось быть первыми! Мы почти всех их знаем! Яновски и Стерлинг – Луна, Чинг – Марс, Лабелл и Смит – Венера… Прибавим к ним впервые побывавших на астероидах и за пределами Солнечной системы. Все равно, их очень, очень мало! И мы теперь среди них. И я, я – тоже! – Он так широко раскинул руки, будто собирался обнять весь спутник. – И этим я обязан Саммерсу. Когда он предложил новый способ изготовления контактного наконечника – важнейшей детали наклонного ротора, что позволило сэкономить два миллиона долларов и один год времени – его включили в состав экипажа. Вы знаете, что он сказал на это? «Норрич, – сказал он им, – заслужил такую награду в гораздо большей степени!» Они ответили: «Да-да! Но ведь он слепой!». А Саммерс напомнил им, отчего я слепой, и сказал, что без меня никуда не полетит. И нас взяли обоих. Я знаю, что вы недолюбливаете Саммерса, но когда я думаю о нем, то сразу вспоминаю эту историю…
В шлемофонах вдруг раздался зычный голос Донахью:
– За работу, друзья! Юпитер никуда от вас не убежит. Еще налюбуетесь.
За несколько часов корабль был разгружен, оборудование установлено, тенты натянуты, приготовлены временные герметические камеры с кислородом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Весь корабль с волнением наблюдал… Ганимед, закрыв собой крошечную часть Юпитера, лишь напомнил о грозных размерах последнего, настоящего затмения быть не могло, но все же…
Ганимед наплывал на Юпитер чуть ниже экватора, и казалось, что два небесных тела медленно сливаются. Там, куда вошел спутник, возник тусклый круг Ганимед, лишенный атмосферы, слабо отражал солнечные лучи; следить за ним помогала тень на Юпитере. Черным, все более сужающимся серпом двигалась она вместе со спутником. Когда же Юпитер, Ганимед, «Великая Адрастея» и Солнце оказались на одной линии, тень исчезла, чтобы возникнуть уже с другой стороны и, медленно увеличиваясь, соскользнула, наконец, с гиганта. Затмение длилось три часа.
Орбиту Ганимеда аграв-корабль миновал, когда тот уже был маленьким пятнышком. По этому – поводу устроили целый праздник. Обычные корабли, хоть и не часто, достигали Ганимеда и даже садились на него, однако еще никому из людей не удавалось настолько приблизиться к Юпитеру.
Корабль прошел в ста тысячах миль от Европы, Юпитера-2, самого мелкого из спутников – всего 1900 миль в поперечнике. Темные отметины оказались цепями гор. Сверкающие пятна – возможно, лед.
Падение продолжалось.
Ио напоминала Луну не только размерами, но и удаленностью от планеты, правда сходство на этом и кончалось. Если, благодаря слабому гравитационному полю Земли, Луна совершала полный оборот вокруг нее за четыре недели, то Ио, подхваченная гравитацией Юпитера, облетала его за 24 часа, со скоростью 22 тысячи миль в час. Посему сесть на нее было делом мудреным.
Тем не менее корабль сманеврировал идеально!
Включились аграв-двигатели, и тишина, к которой за минувшие недели все привыкли, была нарушена переполнившим корабль гулом гиператомных реакторов. «Великая Адрастея», изменив траекторию, устроилась на околоспутниковой орбите, менее чем в десяти тысячах миль от шара Ио, заполняющего теперь собой все небо.
Скорость корабля падала с каждым кругом; похожие на крылья летучей мыши аграв-стабилизаторы втянулись внутрь: при входе в атмосферу их могло разнести в клочья.
Послышался пронзительный свист, порождаемый трением о верхние слои атмосферы. Боковые реактивные двигатели развернули корабль хвостом к Ио, а гиператомные – смягчили посадку. После недолгой вибрации «Адрастея» неподвижно замерла на поверхности спутника.
На борту творилось что-то невообразимое! Даже Лакки с Бигменом досталось несколько тумаков от людей, которые на протяжении всего полета избегали их.
Часом позже в темноту Ио один за другим, ведомые Главой Проекта – Донахью, ступили шестнадцать облаченных в скафандры людей. Или, по Лакки, – пятнадцать. Пятнадцать человек и робот.
12. Небо и снег Ио
Все как один запрокинули головы и уставились на Юпитер. Гигант внушал почтение и заставлял людей быть крайне сдержанными. Во всяком случае болтовня смолкла – Юпитер был выше разговоров. Исполинский шар занимал как минимум восьмую часть небосвода, и если бы не ночная тень, отнявшая у него целую треть, – был бы эдак в две тысячи Лун.
Зоны и пояса, пересекающие планету, были видны удивительно отчетливо: как будто разноцветные ленты – розовые, зеленые, фиолетовые, синие разбросало по поверхности страшным ураганом. Разреженная атмосфера Ио не скрадывала ни одной детали.
Снова появилось Большое Красное Пятно, похожее на лениво кружащуюся лужу бензина.
Стояли они долго, и за все это время Юпитер не изменил своего положения – он продолжал висеть огромным полукругом над горизонтом западной части неба: Ио всегда была обращена к планете одной своей стороной, на другой Юпитер никогда не всходил и не садился.
– Неплохое местечко для телескопа, – пробормотал Бигмен на частоте Лакки.
– Скоро здесь будет и телескоп, и многое другое.
– Бедняга Норрич, – сокрушенно вздохнул Бигмен, – он ведь не видит всего этого!
– Да-да. Смотри, и Матт с ним!
– Ага. Сдуреть можно, ну и хлопот у них с этим Норричем. Взять хотя бы скафандр для пса – уже специальный заказ… Пока ты наблюдал за посадкой, я смотрел, как его одевали. Целое дело! Нужно было еще убедиться, слышит ли он в своем скафандре команды… Но, как видишь, все в порядке.
Лакки кивнул и, повинуясь внутреннему импульсу, направился к Норричу. Он довольно уверенно чувствовал себя в здешних условиях, впрямь как на Луне, и, сделав несколько широких шагов, достиг цели.
– Норрич! – Лакки переключился на частоту инженера.
– Кто это? – Слепые глаза Норрича беспомощно смотрели вокруг.
– Это я, Лакки Старр. – Стоя напротив, Лакки разглядывал возбужденное лицо Норрича. – Вы, по-моему, счастливы находиться здесь?
– Счастлив? Можно сказать и так. Скажите, а как вам Юпитер? Очень красив?
– Да. Хотите, я вам его опишу?
– Спасибо, в этом нет необходимости. Я видел его в телескоп, когда… когда видел. Это до сих пор сохранилось в памяти, поверьте. Не знаю, поймете ли вы то, что я сейчас скажу… Мы из тех немногих, которым выпало счастье первыми ступить на еще нехоженую поверхность. Осознаете ли вы, что мы как бы переходим в особую группу людей?
Его рука потянулась вниз, чтобы погладить Матта, но наткнулась на жесткий шлем. Сквозь изогнутую лицевую пластину были видны высунутый язык и беспокойные глаза пса, взволнованного, должно быть, непривычной обстановкой и тем, что голос хозяина звучит совсем непривычно.
– Бедный мой Матт! Эта низкая гравитация совершенно сбивает тебя с толку! Придется держать тебя на поводке. – Поговорив с собакой, Норрич продолжал: – Вдумайтесь! Триллионы людей в Галактике, и лишь единицам посчастливилось быть первыми! Мы почти всех их знаем! Яновски и Стерлинг – Луна, Чинг – Марс, Лабелл и Смит – Венера… Прибавим к ним впервые побывавших на астероидах и за пределами Солнечной системы. Все равно, их очень, очень мало! И мы теперь среди них. И я, я – тоже! – Он так широко раскинул руки, будто собирался обнять весь спутник. – И этим я обязан Саммерсу. Когда он предложил новый способ изготовления контактного наконечника – важнейшей детали наклонного ротора, что позволило сэкономить два миллиона долларов и один год времени – его включили в состав экипажа. Вы знаете, что он сказал на это? «Норрич, – сказал он им, – заслужил такую награду в гораздо большей степени!» Они ответили: «Да-да! Но ведь он слепой!». А Саммерс напомнил им, отчего я слепой, и сказал, что без меня никуда не полетит. И нас взяли обоих. Я знаю, что вы недолюбливаете Саммерса, но когда я думаю о нем, то сразу вспоминаю эту историю…
В шлемофонах вдруг раздался зычный голос Донахью:
– За работу, друзья! Юпитер никуда от вас не убежит. Еще налюбуетесь.
За несколько часов корабль был разгружен, оборудование установлено, тенты натянуты, приготовлены временные герметические камеры с кислородом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27