Щит был так же непостижим для Лакки, как космический корабль для пещерного человека. Но он работал! И сейчас это главное!
Лакки надел этот тонкий полупрозрачный предмет на голову, и он тут же окутал все тело советника белым мерцающим светом, словно сам был живым существом. Казалось, Старра окружили миллиарды крошечных светлячков, а вокруг головы их роилось столько, что нельзя было разглядеть лица. Зато Лакки все было отлично видно. Он стал непроницаем для радиации, для сверхвысоких температур, для чудовищной солнечной гравитации. В то же время щит позволял свободно дышать и двигаться. Единственное неудобство – нельзя ни есть, ни пить. Но Лакки рассчитывал через сутки уже миновать опасную зону.
Никогда еще «Метеор» не развивал таких больших скоростей. Кроме обычных перегрузок, теперь сказывалось невообразимое притяжение гравитационного поля Солнца. Автоматика привела покрытие корабля в состояние псевдожидкости, и Лакки возблагодарил себя за предусмотрительность – не зря в свое время он настоял на этом дополнительном оборудовании. Видеоэкраны потемнели от закрывшего их толстого антиплавкого глассита.
«Метеор» миновал орбиту Меркурия. Радиодозиметры буквально взбесились – их стрекотание стало невыносимым. Лакки протянул мерцающую руку к панели и шум прекратился. Вся эта радиация, вплоть до самых жестких гамма-лучей, пронизывающая все на свете, не могла пробиться сквозь легкое свечение, окружавшее его тело.
Температура, которая было понизилась до 80°, опять начала подниматься несмотря на зеркальную обшивку «Метеора». Миновав отметку 150, она неумолимо ползла все выше и выше. До Солнца оставалось всего десять миллионов миль – так близко не подходил никто.
Температура перевалила за 212°С. «Метеор» проходил по краю солнечной короны. Учитывая, что и сама звезда – раскаленный газ, Лакки летел сквозь Солнце!
Любопытство разбирало его. Никто, никто не был, да и не будет так близко к Солнцу. Разумеется, включить экран невозможно, это значит – открыть доступ чудовищному потоку радиации. Справится ли волшебный марсианский щит?.. Лакки знал – рисковать нельзя, но непреодолимое желание не отпускало. Главный экран корабля можно переключить на стробоскопические щели, открывающиеся поочередно на одну миллионную секунды. Для глаза это казалось непрерывной экспозицией, но поток проникавшей внутрь радиации снижался в четыре миллиона раз.
Искушение было слишком велико. Лакки потянулся к приборам, перевел в нужный режим экран, отвернулся и нажал на тумблер. Он был готов к мгновенной смерти от излучения, но прошла секунда, другая… Лакки повернулся к экрану.
То, что он увидел, запомнилось на всю жизнь. Складчатая живая материя заполнила видеоэкран. Это была малая часть светила – Солнце покрывало полнеба. Сверкающие белые нити взмывали вверх и опадали, змеинно сворачиваясь. Проплывали солнечные пятна, более темные на ослепительном фоне. Сгустки красного пылающего газа срывались с поверхности и, удаляясь, остывали, становясь дымчато-серыми. Лакки перевел стробоскоп на край Солнца. Здесь гигантские струи газа, так называемые протуберанцы, казались ярко-розовыми на черном небе. Они поднимались, медленно клубясь, делаясь все тоньше, принимая фантастические формы. Лакки с ужасом подумал, что каждый из них может поглотить дюжину планет размером с Землю, а Земля, например, запросто сгинет в любом солнечном пятне, не наделав при этом даже заслуживающего внимания «плюха».
Резким движением Старр выключил экран. Чувство собственной ничтожности придавило его – человек не должен смотреть на вещи, слишком величественные и потрясающие воображение.
«Метеор» миновал Солнце. Позади осталась орбита Меркурия. Вылетев за орбиту Венеры, Лакки снял щит и включил торможение. Загудели системы охлаждения, освобождая судно от лишнего тепла. Питьевая вода была близка к кипятку, банки с консервами – вздулись…
Солнце уменьшилось, сжавшись в ровную сверкающую сферу, – его неправильные формы, вспученные пятна, сверкающие протуберанцы исчезли, только корона, слабо колеблясь, вырывалась на миллионы миль. Лакки невольно вздрогнул, подумав, что он еще совсем недавно был там.
Показалась Земля. У советника защемило сердце от вида знакомых очертаний континентов в разрывах кучевых облаков. Да, да, конечно, он сделает все, чтобы уберечь отчизну от страшной войны. Но вот и она пропала с экранов.
Миновав Марс, Лакки вошел в пояс астероидов и продолжал держать курс на систему Юпитера – эту Солнечную систему в миниатюре. Гигантский Юпитер и четыре больших спутника: Ио, Каллисто, Европа – каждый размером с Луну – и Ганимед, чуть меньше Марса; вдобавок к ним – десятки спутников от нескольких сот миль в диаметре до совершенно незначительных камней.
Юпитер предстал желтым шаром, испещренным оранжевыми полосами, одна из которых была известна как Большое Красное Пятно. Три спутника, в том числе Ганимед, сейчас находились на одной стороне, четвертый – на противоположной.
Теперь Лакки все время проводил у передатчика – поддерживал непрерывную кодированную связь с Советом Науки. Одновременно он не спускал глаз с эргометра. Уже несколько раз приборы фиксировали проходящие корабли, но все это было не то – Старр ждал единственного, с характерными сирианскими двигателями.
И удача улыбнулась ему. Эргограф выдал знакомые бугорки, Лакки двинул наперерез. На расстоянии десяти тысяч миль на экранах появились сигнальные огни Энтона. Это был он.
До Ганимеда оставался полдневный переход. Медлить было нельзя. С дистанции в тысячу миль Лакки послал ультиматум – требование повернуть на Землю.
Через десять минут пришел ответ – взрыв энергии. Генераторы «Метеора» взвыли, и Старр чуть не вылетел из кресла от страшного толчка.
Лакки устало закрыл глаза.
Пираты были вооружены лучше, чем он ожидал.
Глава пятнадцатая
Часть ответа
Полчаса ушло на незначительные маневры. «Метеор» был быстрее и увертливей, но у Энтона был экипаж. Один прицеливался, другой нажимал на спуск, третий возился у реактора, четвертый следил за эргометром. Лакки же вертелся один. Поэтому он очень рассчитывал на свое красноречие.
– Сдавайтесь, Энтон! Ваши друзья не осмелятся высунуть нос с Ганимеда, пока не узнают, что происходит… Субэфир перекрыт до самого Юпитера… На подходе корабли империи… У вас всего несколько минут… Сдавайтесь… Сдавайтесь!
В то же время Старру приходилось бросать «Метеор» из стороны в сторону, уклоняясь от жестокого огня. Приборы показывали перегрузку. И надо признать, всех ударов избежать не удалось. Лакки тоже сделал несколько выстрелов, но промазал.
Не отрываясь, он смотрел на экран. До подхода земного флота оставались часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Лакки надел этот тонкий полупрозрачный предмет на голову, и он тут же окутал все тело советника белым мерцающим светом, словно сам был живым существом. Казалось, Старра окружили миллиарды крошечных светлячков, а вокруг головы их роилось столько, что нельзя было разглядеть лица. Зато Лакки все было отлично видно. Он стал непроницаем для радиации, для сверхвысоких температур, для чудовищной солнечной гравитации. В то же время щит позволял свободно дышать и двигаться. Единственное неудобство – нельзя ни есть, ни пить. Но Лакки рассчитывал через сутки уже миновать опасную зону.
Никогда еще «Метеор» не развивал таких больших скоростей. Кроме обычных перегрузок, теперь сказывалось невообразимое притяжение гравитационного поля Солнца. Автоматика привела покрытие корабля в состояние псевдожидкости, и Лакки возблагодарил себя за предусмотрительность – не зря в свое время он настоял на этом дополнительном оборудовании. Видеоэкраны потемнели от закрывшего их толстого антиплавкого глассита.
«Метеор» миновал орбиту Меркурия. Радиодозиметры буквально взбесились – их стрекотание стало невыносимым. Лакки протянул мерцающую руку к панели и шум прекратился. Вся эта радиация, вплоть до самых жестких гамма-лучей, пронизывающая все на свете, не могла пробиться сквозь легкое свечение, окружавшее его тело.
Температура, которая было понизилась до 80°, опять начала подниматься несмотря на зеркальную обшивку «Метеора». Миновав отметку 150, она неумолимо ползла все выше и выше. До Солнца оставалось всего десять миллионов миль – так близко не подходил никто.
Температура перевалила за 212°С. «Метеор» проходил по краю солнечной короны. Учитывая, что и сама звезда – раскаленный газ, Лакки летел сквозь Солнце!
Любопытство разбирало его. Никто, никто не был, да и не будет так близко к Солнцу. Разумеется, включить экран невозможно, это значит – открыть доступ чудовищному потоку радиации. Справится ли волшебный марсианский щит?.. Лакки знал – рисковать нельзя, но непреодолимое желание не отпускало. Главный экран корабля можно переключить на стробоскопические щели, открывающиеся поочередно на одну миллионную секунды. Для глаза это казалось непрерывной экспозицией, но поток проникавшей внутрь радиации снижался в четыре миллиона раз.
Искушение было слишком велико. Лакки потянулся к приборам, перевел в нужный режим экран, отвернулся и нажал на тумблер. Он был готов к мгновенной смерти от излучения, но прошла секунда, другая… Лакки повернулся к экрану.
То, что он увидел, запомнилось на всю жизнь. Складчатая живая материя заполнила видеоэкран. Это была малая часть светила – Солнце покрывало полнеба. Сверкающие белые нити взмывали вверх и опадали, змеинно сворачиваясь. Проплывали солнечные пятна, более темные на ослепительном фоне. Сгустки красного пылающего газа срывались с поверхности и, удаляясь, остывали, становясь дымчато-серыми. Лакки перевел стробоскоп на край Солнца. Здесь гигантские струи газа, так называемые протуберанцы, казались ярко-розовыми на черном небе. Они поднимались, медленно клубясь, делаясь все тоньше, принимая фантастические формы. Лакки с ужасом подумал, что каждый из них может поглотить дюжину планет размером с Землю, а Земля, например, запросто сгинет в любом солнечном пятне, не наделав при этом даже заслуживающего внимания «плюха».
Резким движением Старр выключил экран. Чувство собственной ничтожности придавило его – человек не должен смотреть на вещи, слишком величественные и потрясающие воображение.
«Метеор» миновал Солнце. Позади осталась орбита Меркурия. Вылетев за орбиту Венеры, Лакки снял щит и включил торможение. Загудели системы охлаждения, освобождая судно от лишнего тепла. Питьевая вода была близка к кипятку, банки с консервами – вздулись…
Солнце уменьшилось, сжавшись в ровную сверкающую сферу, – его неправильные формы, вспученные пятна, сверкающие протуберанцы исчезли, только корона, слабо колеблясь, вырывалась на миллионы миль. Лакки невольно вздрогнул, подумав, что он еще совсем недавно был там.
Показалась Земля. У советника защемило сердце от вида знакомых очертаний континентов в разрывах кучевых облаков. Да, да, конечно, он сделает все, чтобы уберечь отчизну от страшной войны. Но вот и она пропала с экранов.
Миновав Марс, Лакки вошел в пояс астероидов и продолжал держать курс на систему Юпитера – эту Солнечную систему в миниатюре. Гигантский Юпитер и четыре больших спутника: Ио, Каллисто, Европа – каждый размером с Луну – и Ганимед, чуть меньше Марса; вдобавок к ним – десятки спутников от нескольких сот миль в диаметре до совершенно незначительных камней.
Юпитер предстал желтым шаром, испещренным оранжевыми полосами, одна из которых была известна как Большое Красное Пятно. Три спутника, в том числе Ганимед, сейчас находились на одной стороне, четвертый – на противоположной.
Теперь Лакки все время проводил у передатчика – поддерживал непрерывную кодированную связь с Советом Науки. Одновременно он не спускал глаз с эргометра. Уже несколько раз приборы фиксировали проходящие корабли, но все это было не то – Старр ждал единственного, с характерными сирианскими двигателями.
И удача улыбнулась ему. Эргограф выдал знакомые бугорки, Лакки двинул наперерез. На расстоянии десяти тысяч миль на экранах появились сигнальные огни Энтона. Это был он.
До Ганимеда оставался полдневный переход. Медлить было нельзя. С дистанции в тысячу миль Лакки послал ультиматум – требование повернуть на Землю.
Через десять минут пришел ответ – взрыв энергии. Генераторы «Метеора» взвыли, и Старр чуть не вылетел из кресла от страшного толчка.
Лакки устало закрыл глаза.
Пираты были вооружены лучше, чем он ожидал.
Глава пятнадцатая
Часть ответа
Полчаса ушло на незначительные маневры. «Метеор» был быстрее и увертливей, но у Энтона был экипаж. Один прицеливался, другой нажимал на спуск, третий возился у реактора, четвертый следил за эргометром. Лакки же вертелся один. Поэтому он очень рассчитывал на свое красноречие.
– Сдавайтесь, Энтон! Ваши друзья не осмелятся высунуть нос с Ганимеда, пока не узнают, что происходит… Субэфир перекрыт до самого Юпитера… На подходе корабли империи… У вас всего несколько минут… Сдавайтесь… Сдавайтесь!
В то же время Старру приходилось бросать «Метеор» из стороны в сторону, уклоняясь от жестокого огня. Приборы показывали перегрузку. И надо признать, всех ударов избежать не удалось. Лакки тоже сделал несколько выстрелов, но промазал.
Не отрываясь, он смотрел на экран. До подхода земного флота оставались часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26