Его охватило так хорошо знакомое ему волнение, дыхание его участилось.
Легким и быстрым шагом, с темпом, вдвое большим «нормального», он стал переходить с дорожки на дорожку. Он резко наклонился вперед, сопротивляясь ускорению. Теперь рядом с ним шелестела межсекторная линия. Какое-то мгновения казалось, что он непременно ступит на нее, однако он неожиданно подался назад и пошел все дальше и дальше, пробираясь через толпу, которая становилась тем плотнее, чем медленнее двигались тротуары. Он остановился на дорожке, идущей всего со скоростью каких-нибудь пятнадцати миль в час.
– Ну сколько их там позади, Дэниел?
– Всего один, Илайдж. – Робот стоял рядом с ним, спокойный и незапыхавшийся.
– Должно быть, он неплохо бегал в детстве, но ему долго не продержаться.
Полный уверенности в своих силах, Бейли испытывал какое-то смутное волнение. Отчасти это было возбуждение участника обряда, к которому допускались только избранные, отчасти – физическое ощущение ветра, бьющего ему прямо в лицо, и острое чувство опасности.
– То, что мы сейчас сделаем, называется «боковой финт» – сказал он тихо Р. Дэниелу.
Он широким, быстрым шагом пошел по дорожке, ловко лавируя среди других пешеходов. Он, не сбавляя хода, двигался вдоль самой кромки тротуара, и ритмичное мелькание его головы в толпе, должно быть, имело гипнотический эффект. На это, собственно, он и рассчитывал.
Не меняя скорости, Бейли шагнул в сторону всего на два дюйма и оказался на соседней дорожке. Мышцы его напрягались до боли, чтобы удержать равновесие. Не останавливаясь, он проскользнул мимо скопления пассажиров и попал на ленту, которая делала сорок миль в час.
– Ну, как теперь, Дэниел? – спросил он.
– Не отстает, – последовал спокойный ответ.
Бейли стиснул зубы. Ничего не поделаешь, придется попробовать скоростные платформы; вот тут действительно нужна координация движений, пожалуй большая, чем та, на какую он еще способен.
Он быстро огляделся. Мимо них пронеслась улица В-22. Прикинув что-то в уме, он сорвался с места. Все ближе и ближе к скоростной линии, и вот наконец ее платформа.
Отрешенные лица пассажиров скривились в гримасе негодования при виде того, как Бейли и Р. Дэниел вскочил на платформу и протиснулись под перилами.
– Эй, осторожнее! – схватилась за шляпку возмущенная дама.
– Простите, – задыхаясь, извинился Бейли.
Он пробился через стоящих пассажиров к противоположной стороне платформы. В последний момент какой-то разгневанный пассажир толкнул его в спину. Он потерял равновесие и, в отчаянии стараясь удержаться на ногах, шагнул на соседнюю ленту. От резкой перемены скорости он сначала упал на колени, а потом повалился на бок. Еще мгновение, и он собьет кого-нибудь, тот – другого, и беды не миновать: образуется людская пробка, куча мала, результатом которой будут десятки переломанных рук и ног…
Но тут он почувствовал, как рука Р. Дэниела подхватила его и с легкостью, недоступной человеку, поставила его на ноги.
– Спасибо, – выдохнул Бейли; на большее времени не было.
Он ринулся вниз по замедляющимся дорожкам. Его хитроумный замысел заключался в том, чтобы без потери времени отказаться у самой точки V-образного пересечения лент экспресса. Не снижая скорости, он снова помчался по ускоряющимся дорожкам, достиг экспресса и перебрался через него.
– Он все еще с нами, Дэниел?
– Нет. Я никого не вижу.
– Хорошо. Ну и лидер бы из вас получился, Дэниел! А теперь сюда! – И, не переводя дыхания, он увлек его за собой на межсекторную линию, а с нее вниз широкой, внушительного вида двери.
Часовой преградил им путь.
– Мы по делу. – Бейли помахал перед ним удостоверением.
Они вошли внутрь.
– Энергостанция, – коротко заметил Бейли. – Здесь они окончательно потеряют наши следы.
Ему доводилось прежде бывать на энергостанциях, в том числе и на этой. Однако чувство благоговейного трепета от этого не уменьшилось. Оно овладевало им еще больше при мысли о том, что его отец когда-то руководил подобным предприятием до тех пор, пока…
В воздухе царили острый запах озона и равномерный гул скрытых в глубине колодца мощных генераторов; ярко-красные линии молчаливо очерчивали границы, переступать которые без защитной одежды запрещалось.
Где-то в недрах установки (Бейли не знал, где точно) ежедневно потребляется около фунта ядерного топлива. Радиоактивные продукты распада, так называемые «горячая зола», удаляются сжатым воздухом по свинцовым трубопроводам в подводные пещеры, на расстояние в десять миль от берега океана и на глубину в полмили от его дна. Иной раз Бейли приходило на ум, что произойдет, когда эти пещеры наполнятся до отказа.
– Не подходите к красным линиям, – неожиданно резким тоном предупредил он Р. Дэниела. Затем, спохватившись, скромно добавил: – Впрочем, вам это, наверное не страшно.
– Вы имеете в виду радиоактивность?
– Да.
– Тогда – страшно. Гамма-лучи нарушают чувствительное равновесие позитронного мозга. Они подействуют на меня раньше, чем на вас.
– Вы хотите сказать, что они убьют вас?
– Мне понадобится новый позитронный мозг. Поскольку невозможно создать два совершенно одинаковых мозга, из меня выйдет новый индивидуум. Иными словами, погибнет Дэниел, с которым вы сейчас разговариваете.
Бейли посмотрел на него с сомнением.
– А я и не знал… По этому трапу, пожалуйста.
– Обычно об этом не говорят. Чтобы убедить землян, Космотаун подчеркивает преимущество таких, как я, а не наши слабости.
– Тогда зачем вы мне сказали?
Р. Дэниел посмотрел прямо в глаза своему живому напарнику.
– Вы – мой партнер, Илайдж. И вам надлежит знать все мои слабости и недостатки.
В ответ Бейли лишь неопределенно хмыкнул.
– Идемте сюда, – сказал он немного погодя. – Мы в четверти мили от нашей квартиры.
Это была унылая квартира низшей категории. Одна небольшая комната с двумя кроватями. Два складных стула и стенной шкаф. Встроенный в стену субэтеральный экран без ручного управления, который нельзя самостоятельно включить, но нельзя и выключить, когда он начнет работать. Здесь нет умывальника, даже самого простого, неактивированного; здесь нельзя приготовить пищу или хотя бы вскипятить воду. Лишь в углу торчит уродливая, ничем не замаскированная труда мусоропровода.
Бейли всего передернуло.
– Вот мы и дома. Надеюсь, выдержим.
Р. Дэниел подошел к мусоропроводу. Его рубашка разошлась по шву, обнаружив мускулистую на вид грудь.
– Что вы делаете? – удивился Бейли.
– Хочу избавиться от пищи, которую проглотил. Если ее оставить в пищевом мешке, она начнет портиться, и в моем обществе будет неприятно находиться.
Р. Дэниел нащупал что-то у себя на груди и особым образом надавил там двумя пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Легким и быстрым шагом, с темпом, вдвое большим «нормального», он стал переходить с дорожки на дорожку. Он резко наклонился вперед, сопротивляясь ускорению. Теперь рядом с ним шелестела межсекторная линия. Какое-то мгновения казалось, что он непременно ступит на нее, однако он неожиданно подался назад и пошел все дальше и дальше, пробираясь через толпу, которая становилась тем плотнее, чем медленнее двигались тротуары. Он остановился на дорожке, идущей всего со скоростью каких-нибудь пятнадцати миль в час.
– Ну сколько их там позади, Дэниел?
– Всего один, Илайдж. – Робот стоял рядом с ним, спокойный и незапыхавшийся.
– Должно быть, он неплохо бегал в детстве, но ему долго не продержаться.
Полный уверенности в своих силах, Бейли испытывал какое-то смутное волнение. Отчасти это было возбуждение участника обряда, к которому допускались только избранные, отчасти – физическое ощущение ветра, бьющего ему прямо в лицо, и острое чувство опасности.
– То, что мы сейчас сделаем, называется «боковой финт» – сказал он тихо Р. Дэниелу.
Он широким, быстрым шагом пошел по дорожке, ловко лавируя среди других пешеходов. Он, не сбавляя хода, двигался вдоль самой кромки тротуара, и ритмичное мелькание его головы в толпе, должно быть, имело гипнотический эффект. На это, собственно, он и рассчитывал.
Не меняя скорости, Бейли шагнул в сторону всего на два дюйма и оказался на соседней дорожке. Мышцы его напрягались до боли, чтобы удержать равновесие. Не останавливаясь, он проскользнул мимо скопления пассажиров и попал на ленту, которая делала сорок миль в час.
– Ну, как теперь, Дэниел? – спросил он.
– Не отстает, – последовал спокойный ответ.
Бейли стиснул зубы. Ничего не поделаешь, придется попробовать скоростные платформы; вот тут действительно нужна координация движений, пожалуй большая, чем та, на какую он еще способен.
Он быстро огляделся. Мимо них пронеслась улица В-22. Прикинув что-то в уме, он сорвался с места. Все ближе и ближе к скоростной линии, и вот наконец ее платформа.
Отрешенные лица пассажиров скривились в гримасе негодования при виде того, как Бейли и Р. Дэниел вскочил на платформу и протиснулись под перилами.
– Эй, осторожнее! – схватилась за шляпку возмущенная дама.
– Простите, – задыхаясь, извинился Бейли.
Он пробился через стоящих пассажиров к противоположной стороне платформы. В последний момент какой-то разгневанный пассажир толкнул его в спину. Он потерял равновесие и, в отчаянии стараясь удержаться на ногах, шагнул на соседнюю ленту. От резкой перемены скорости он сначала упал на колени, а потом повалился на бок. Еще мгновение, и он собьет кого-нибудь, тот – другого, и беды не миновать: образуется людская пробка, куча мала, результатом которой будут десятки переломанных рук и ног…
Но тут он почувствовал, как рука Р. Дэниела подхватила его и с легкостью, недоступной человеку, поставила его на ноги.
– Спасибо, – выдохнул Бейли; на большее времени не было.
Он ринулся вниз по замедляющимся дорожкам. Его хитроумный замысел заключался в том, чтобы без потери времени отказаться у самой точки V-образного пересечения лент экспресса. Не снижая скорости, он снова помчался по ускоряющимся дорожкам, достиг экспресса и перебрался через него.
– Он все еще с нами, Дэниел?
– Нет. Я никого не вижу.
– Хорошо. Ну и лидер бы из вас получился, Дэниел! А теперь сюда! – И, не переводя дыхания, он увлек его за собой на межсекторную линию, а с нее вниз широкой, внушительного вида двери.
Часовой преградил им путь.
– Мы по делу. – Бейли помахал перед ним удостоверением.
Они вошли внутрь.
– Энергостанция, – коротко заметил Бейли. – Здесь они окончательно потеряют наши следы.
Ему доводилось прежде бывать на энергостанциях, в том числе и на этой. Однако чувство благоговейного трепета от этого не уменьшилось. Оно овладевало им еще больше при мысли о том, что его отец когда-то руководил подобным предприятием до тех пор, пока…
В воздухе царили острый запах озона и равномерный гул скрытых в глубине колодца мощных генераторов; ярко-красные линии молчаливо очерчивали границы, переступать которые без защитной одежды запрещалось.
Где-то в недрах установки (Бейли не знал, где точно) ежедневно потребляется около фунта ядерного топлива. Радиоактивные продукты распада, так называемые «горячая зола», удаляются сжатым воздухом по свинцовым трубопроводам в подводные пещеры, на расстояние в десять миль от берега океана и на глубину в полмили от его дна. Иной раз Бейли приходило на ум, что произойдет, когда эти пещеры наполнятся до отказа.
– Не подходите к красным линиям, – неожиданно резким тоном предупредил он Р. Дэниела. Затем, спохватившись, скромно добавил: – Впрочем, вам это, наверное не страшно.
– Вы имеете в виду радиоактивность?
– Да.
– Тогда – страшно. Гамма-лучи нарушают чувствительное равновесие позитронного мозга. Они подействуют на меня раньше, чем на вас.
– Вы хотите сказать, что они убьют вас?
– Мне понадобится новый позитронный мозг. Поскольку невозможно создать два совершенно одинаковых мозга, из меня выйдет новый индивидуум. Иными словами, погибнет Дэниел, с которым вы сейчас разговариваете.
Бейли посмотрел на него с сомнением.
– А я и не знал… По этому трапу, пожалуйста.
– Обычно об этом не говорят. Чтобы убедить землян, Космотаун подчеркивает преимущество таких, как я, а не наши слабости.
– Тогда зачем вы мне сказали?
Р. Дэниел посмотрел прямо в глаза своему живому напарнику.
– Вы – мой партнер, Илайдж. И вам надлежит знать все мои слабости и недостатки.
В ответ Бейли лишь неопределенно хмыкнул.
– Идемте сюда, – сказал он немного погодя. – Мы в четверти мили от нашей квартиры.
Это была унылая квартира низшей категории. Одна небольшая комната с двумя кроватями. Два складных стула и стенной шкаф. Встроенный в стену субэтеральный экран без ручного управления, который нельзя самостоятельно включить, но нельзя и выключить, когда он начнет работать. Здесь нет умывальника, даже самого простого, неактивированного; здесь нельзя приготовить пищу или хотя бы вскипятить воду. Лишь в углу торчит уродливая, ничем не замаскированная труда мусоропровода.
Бейли всего передернуло.
– Вот мы и дома. Надеюсь, выдержим.
Р. Дэниел подошел к мусоропроводу. Его рубашка разошлась по шву, обнаружив мускулистую на вид грудь.
– Что вы делаете? – удивился Бейли.
– Хочу избавиться от пищи, которую проглотил. Если ее оставить в пищевом мешке, она начнет портиться, и в моем обществе будет неприятно находиться.
Р. Дэниел нащупал что-то у себя на груди и особым образом надавил там двумя пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58