– Понятно. Ты хочешь спросить, не является ли Микоген религиозным сообществом?
– Религиозным? – в свою очередь удивился Селдон.
– Да. Термин очень древний, но мы, историки, пользуемся им. «Религиозный» – это неточный эквивалент словосочетания «верующий в сверхъестественное», хотя сверхъестественного в этом понятии хватает. Но ответить на твой вопрос я не могу. Во-первых, специально Микогеном я никогда не занималась. Однако, я не удивлюсь, если оно так и окажется. Очень может быть, что у них есть какая-то религия.
– В таком случае, удивишься ли ты, если микогенские легенды тоже окажутся религиозными?
– Нет, не удивлюсь.
– Но это означает, что у них не будет фактической основы.
– Вовсе не обязательно. В каждой легенде может содержаться крупица фактического материала, а уж вокруг этого ядрышка может быть накручено-наверчено все что угодно.
– Ага… – глубокомысленно изрек Селдон и погрузился в размышления. Наступила пауза. Наконец Дорс не выдержала и сказала:
– Знаешь, ничего сверхнеобычного в этом нет. Многие миры имеют свои собственные религии. И религиозные настроения сейчас, когда в Империи все так зыбко, неустойчиво, как раз крепнут. У нас на Цинне, например, как минимум четверть населения – тритеисты.
Селдон в очередной раз понял, как мало он знает историю.
– Скажи, – спросил он, – а в прошлом были времена, когда религия играла большую роль, чем сейчас?
– Безусловно. Помимо всего прочего, время от времени возникали и возникают все новые верования. А вот микогенская религия, что бы она собой ни представляла, должна, по идее, быть довольно молодой, и при этом чисто микогенской. Но так, с кондачка, я ничего, конечно же, утверждать наверняка не могу.
– Вот мы и добрались до сути, Дорс. Скажи-ка, не кажется ли тебе, что женщины религиознее мужчин?
Брови Дорс подпрыгнули вверх.
– Не уверена, что следует все так упрощать.
Немного подумав, она добавила:
– Не исключено, что к сверхъестественному более тянутся те элементы сообщества, которые обладают наименьшей долей имущества в материальном, вещественном мире – бедняки, сироты, отверженные. До тех пор, пока сверхъестественное совпадает с религией, этих людей можно считать и более религиозными. Но тут не может не быть исключений. Многие из обездоленных могут отвергать религию, а богатые, обеспеченные люди – принимать ее.
– Но в Микогене, – сказал Селдон, – где женщины приравниваются к домашнему скоту, к вещам – разве так уж невозможно, чтобы они были религиознее мужчин? Разве они не могут больше знать о тех легендах, на которых зиждется это странное сообщество?
– Жизнью рисковать я бы ради выяснения этого вопроса не стала, но на недельный оклад поспорила бы.
– Идет, – кивнул Селдон.
Дорс улыбнулась.
– Вот тебе кусочек психоистории, Гэри. Правило 47854: «Обездоленные более религиозны, чем довольные жизнью».
Селдон покачал головой.
– Не шути с психоисторией, Дорс Ты же знаешь, что мне нужны не мелкие правила, а обобщающие законы. Я не собираюсь выводить формулы сравнительной религиозности на основании обнаружения сотни специфических правил. Мне нужно что-то такое… такое, чтобы я его пропустил через соответствующую систему математической логики и мог сказать: «Ага, вот эта группа людей будет более религиозна, чем другая, если будут выполнены такие-то и такие условия, и тогда, когда человеческое сообщество испытает на себе воздействие таких-то и таких-то стимулов, произойдет то-то и то-то».
– Просто ужас! – возмутилась Дорс. – У тебя люди словно какие-то машины. Нажми на кнопку – получишь результат!
– Нет, не так. Кнопок нужно нажимать много, и все по-разному, и результатов от их нажатия будет такое количество и разнообразие, что всякое предсказание будущего неизбежно окажется лишь статистическим, и отдельный человек нисколько не будет ограничен в свободе действий и выбора.
– Как ты можешь это утверждать?
– Не могу и не утверждаю. Просто… чувствую, что это должно быть именно так. Если я сумею найти аксиомы, вывести фундаментальные, основополагающие законы гуманики, если можно так выразиться, и подвергнуть их необходимой математической проработке, вот тогда можно будет считать, что я разработал психоисторию. Я же доказал, что теоретически это возможно…
– Но неосуществимо, насколько я помню?
– Я и до сих пор так считаю.
Дорс не смогла сдержать улыбки.
– Гэри, так чем же ты тогда занимаешься? Какое решение может быть у этой задачи?
– Не знаю. Клянусь, не знаю. Но Четтер Челвик так жаждет получить ответ, а я, сам не знаю почему, хочу доставить ему такое удовольствие. Знаешь, он такой упрямый…
– Знаю, как не знать.
Селдон чуть-чуть нахмурился, но ничего не сказал по поводу последней фразы, и продолжил:
– Челвик утверждает, что Империя в упадке, что она погибнет, и психоистория – единственная надежда на ее спасение. Ну, если не на спасение, хотя бы – на смягчение удара, что без нес человечество если и не погибнет, то по крайней мере обречено на долгие страдания. И ответственность за все это он, похоже, возлагает на меня. Понимаешь, на мой-то век Империи хватит, но чтобы жить спокойно, я обязан сбросить эту ношу с плеч. Я обязан убедить и себя самого, и Челвика в том, что психоистория не имеет никакого отношения к практике. Это – чистой воды теория. Но прежде я должен подергать за все ниточки, какие есть, и проверить, все ли оборвутся.
– Ниточки? И сейчас, когда ты размышляешь о тех временах, когда человеческое сообщество было меньше, чем теперь, ты дергаешь, за одну из них?
– Да. Гораздо меньше. И намного проще.
– И хочешь доказать, что на этом пути нет решения. Думаешь, ниточка порвется?
– Да.
– Но как ты думаешь, кто тебе расскажет, каким был древний мир? Если у микогенцев и существует какое-то собственное представление о доисторической Галактике, Протуберанец ни за что не расскажет о нем варвару. И никто из микогенцев не расскажет. Это закрытое сообщество – господи, сколько можно повторять! – и его члены до безумия боятся и сторонятся варваров. Ничего, ничего они нам не скажут.
– Придется придумать, как заставить их разговориться. Начать можно, например, с Сестер.
– Да они тебе не то что рассказывать, они и слушать тебя не станут. Для них твои слова – пустой звук, как мои для Протуберанца. Что они могут рассказать?
– И тем не менее надо с чего-то начать.
– Дай-ка подумать… Челвик велел мне о тебе заботиться. Я это понимаю так, что я должна помогать тебе, чем могу. Что я знаю о религии? К моей специальности она не имеет никакого отношения, это ты должен понимать. Я ведь специализировалась на исследовании экономических, а не философских движущих сил, однако историю трудно механически разделить на независимые подразделы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113