– А ты всегда ходишь с ножами, Рейч? – хрипло дыша, проговорил Селдон.
– Всегда, – ответил Рейч. – И ни за что с ними не расстанусь.
– А я тебя заставлю! – рявкнул главарь и выхватил бластер.
Но быстрее, чем кто-либо успел глазом моргнуть, один из ножей Рейча сверкнул, рассек воздух и воткнулся точнехонько в кадык главаря. Тот захрипел и повалился на землю, а остальные остолбенело смотрели на него.
Рейч неторопливо подошел к безжизненному телу главаря.
– А ножичек я заберу, пригодится еще, – сказал он небрежно, выдернул нож из горла главаря и вытер о его рубашку. Затем наступил на руку поверженного врага, наклонился и взял бластер.
Сунув бластер в один из своих вместительных карманов, Рейч обернулся к бандитам и сказал:
– Не охотник я до бластеров – промахиваюсь, бывает. А вот с ножичком – никогда! Никогда, поняли, тупицы? Ваш дружок готов. Сколько вас тут осталось-то? Семеро? Ну что, мечтаете отправиться за ним следом или уйдете подобру-поздорову?
– Хватай его! – крикнул один из бандитов, и все семеро шагнули к Рейчу.
Рейч отшатнулся. Ослепительно сверкнуло лезвие первого ножа, следом за ним полетел другой, и вот еще двое бандитов повалились на землю – ножи Рейча угодили им в животы.
– Верните ножички, ребята, нехорошо… – приговаривал Рейч, вынимая ножи и вытирая их. – Эти двое еще живы, но жить им осталось недолго. Стало быть, вас еще пятеро. Попробуете еще разок или все-таки домой потопаете?
Бандиты, яростно сопя, взвалили тела троих товарищей на плечи и поспешно удалились.
Рейч наклонился, поднял с тротуара палку Селдона.
– Идти можешь, па?
– Не очень, – признался Селдон. – Ногу подвернул.
– Тогда забирайся ко мне в машину. А что это ты пешком?
– А что такого? Со мной никогда ничего подобного не случалось.
– Считай, дождался – случилось. Забирайся в машину, я отвезу тебя в Стрилинг.
Рейч неторопливо набрал код на пульте управления автомобиля и сказал:
– Как жаль, что с нами не было Дорс. Мама бы с ними голыми руками управилась, и через пять минут все восемь мужиков были бы на том свете.
Слезы слепили Селдону глаза.
– Я знаю, Рейч, я знаю. Думаешь, я не тоскую по ней каждый день?
– Прости, – негромко проговорил Рейч.
– Но как ты узнал, что я попал в беду, сынок?
– Ванда сказала. Сказала, что злые люди собрались напасть на тебя, и сказала, где они притаились. Я сразу выехал сюда.
– Ты даже не засомневался – верно ли то, что она сказала?
– Вовсе нет. Теперь мы так хорошо ее знаем, что у нас нет никаких сомнений: она каким-то образом умеет контактировать с твоим сознанием и со всем, что тебя окружает.
– Что, она сказала тебе, сколько человек на меня напало?
– Нет. Сказала просто «несколько».
– И ты помчался сюда совсем один, Рейч?
– Команду собирать времени не было, па. Ну и потом, меня и одного хватило, как видишь.
– Это точно. Спасибо тебе, сынок.
14
Селдон лежал на кровати. Под больную ногу была заботливо подложена подушечка.
Рейч невесело смотрел на отца.
– Папа, – решительно начал он, – больше ты по Трентору один разгуливать не будешь.
Селдон нахмурился.
– Что, из-за одного-единственного случая?
– Ничего себе, случай! Ты больше не в силах сам защищаться. Тебе, как-никак, семьдесят, и правая нога тебя, как видишь, подводит. И потом, у тебя есть враги!
– Враги!
– Представь себе. И ты это сам отлично понимаешь. Эти крысы подзаборные не за кем-нибудь охотились. Им не все равно было, на кого нападать. Они искали и нашли именно тебя. Или ты забыл, что они крикнули «психоистория!»? А еще обозвали тебя калекой. Как думаешь, почему?
– Не знаю.
– Зато я знаю. Это потому, что ты живешь в своем мирке, папа, и не знаешь, что происходит на Тренторе. Думаешь, тренторианцы слепые и не видят, как планета, набирая скорость, несется в пропасть? Думаешь, они не знают, что твоя психоистория это давно предсказала? Тебе не кажется, что люди склонны свалить на гонца вину за дурные вести? Если все будет плохо – а все будет плохо, очень многие подумают, что во всем виноват ты.
– Не могу поверить.
– А как ты думаешь, почему в Галактической Библиотеке есть противники твоего пребывания там? Не хотят попасться под горячую руку, когда толпа на тебя набросится. Ну так вот… тебе надо быть осторожнее. Ни в коем случае нельзя ходить одному. Либо со мной, либо с телохранителями. Только так, папа.
Селдон выглядел таким несчастным, что Рейчу стало его жалко.
– Но это не надолго, па, – сказал он. – Я нашел новую работу.
Селдон поднял взгляд.
– Новую работу? Какую?
– Преподавательскую. В университете.
– В каком университете?
– В Сантаннийском.
У Селдона задрожали губы.
– Сантанния! Это же в девяти тысячах парсеков от Трентора! Провинциальный мир на другом краю Галактики!
– Вот именно. Потому я и хочу улететь туда. Я на Тренторе всю жизнь прожил, па, и мне тут надоело. Нет ни одной планеты во всей Империи, где дела сейчас шли бы хуже, чем на Тренторе. Логово бандюг, а защитить простого человека некому. Экономика хромает на обе ноги, техника разрушается. А Сантанния живет примерно так же, как и жила – тихий, пасторальный мир. Я хочу улететь туда и начать там новую жизнь с Манеллой, Вандой и Беллис. Мы все вместе отбываем туда через два месяца.
– Все?!
– Все. И ты тоже, папа. Мы не оставим тебя на Тренторе. Ты полетишь с нами на Сантаннию.
Селдон покачал головой.
– Это невозможно, Рейч. Ты знаешь.
– Почему невозможно?
– Ты знаешь почему. Проект. Моя психоистория. Неужели ты думаешь, что я смогу оставить дело моей жизни? Предать его?
– Почему нет? Оно же тебя предало.
– Ты с ума сошел!
– Вовсе нет. Ты сам посуди, к чему все это тебя привело. Денег у тебя нет, и добыть их негде. На Тренторе не осталось никого, кто хотел бы тебе помочь.
– Но уже почти сорок лет…
– Да, да, это понятно. Сорок лет прошло, и ты проиграл , папа. Это не преступление – проиграть. Ты так старался, столько сил положил, столько достиг, но добрался в итоге до разваливающейся экономики и гибнущей Империи. Именно это ты давно предсказывал, и именно это теперь встало на пути твоей работы. Так что…
– Нет. Не встанет. Так или иначе я буду продолжать работу.
– Я тебе вот что скажу, па. Если уж ты действительно такой упрямый, возьми с собой свою психоисторию. Начни все заново в Сантаннии. Может быть, там найдутся и деньги, и энтузиасты, чтобы помочь тебе.
– А что будет с теми людьми, которые столько лет верой и правдой служили мне?
– О Боже, папа! Да они уходят от тебя один за другим, из-за того что тебе нечем им платить! Если ты останешься здесь, то скоро останешься один-одинешенек. Ой, папа, я тебя умоляю! Ты думаешь, мне по сердцу вот так с тобой говорить? Просто никто, кроме меня, тебе этого не скажет, никто не отважится поранить твое сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108