Заняв Калган, он получил мощный флот, с которым уже можно было выступать против Фонда.
Фонд – это ключ к Галактике. В этой области Галактики лучше, чем где бы то ни было, развита промышленность. Поставив себе на службу ядерную энергетику Фонда, Мул стал, фактически, хозяином Галактики. Наша техника и его дар в конце концов заставят остатки империи признать его власть и со временем – после смерти старого сумасшедшего императора – короновать его. Тогда он станет императором не только де-факто, но и де-юре. Найдется ли после этого в Галактике мир, который выступит против него?
За эти семь лет он основал новую империю; иными словами, он сделал за семь лет то, на что Селдон отвел тысячу. Наконец-то в Галактике установится мир и порядок.
Вы не сможете ничего изменить, точно так же, как не сможете остановить вращение планеты, упершись в нее плечом.
За речью Притчера последовало всеобщее долгое молчание. Чай остыл. Полковник допил то, что осталось в его чашке, снова наполнил ее и не спеша опустошил. Торан сердито кусал ноготь. Лицо Байты было бледным, отрешенным и холодным.
– Вы не убедили нас, – сказала она наконец срывающимся голосом. – Если Мулу нужно, пусть приходит сам и агитирует. Вы тоже боролись с обращением до последнего, ведь правда?
– Правда, – торжественно подтвердил Притчер.
– Не лишайте и нас этой привилегии.
Полковник Притчер встал.
– Что ж, я ухожу, – отрывисто сказал он. – Как я и говорил, моя миссия здесь не имеет к вам отношения. Это не акт особого милосердия. Если Мулу понадобится вас задержать, он поручит это другим людям, и вы будете задержаны. Если мне придется участвовать в вашем аресте, я не сделаю больше, чем от меня потребуют.
– Спасибо, – сказала Байта едва слышно.
– Что до Магнифико, то… Магнифико, где ты? Выходи, не бойся…
– Что же Магнифико? – спросила Байта с внезапным воодушевлением.
– Ничего. На его счет я также не имею инструкций. Я слышал, что его разыскивают, но поскольку это поручено не мне, заниматься этим не стану. Мул найдет его в свое время. Ну что, пожмем друг другу руки на прощание?
Байта отрицательно покачала головой. Торан бросил на полковника презрительный взгляд.
Железные плечи полковника чуть опустились. Он пошел к двери, но на пороге обернулся.
– И последнее, – сказал он, – не подумайте, что мне неизвестна причина вашего упорства. Вы ищете Второй Фонд. В свое время Мул примет против вас меры, и тогда ничто вас не спасет. Я знал вас с лучшей стороны и потому попытался помочь вам сейчас. Еще немного – и будет поздно. До свидания.
Салютовав, он вышел.
Байта повернулась к Торану и прошептала:
– Они знают даже о Втором Фонде.
А в укромном уголке библиотеки, освещенном лишь лампочкой проектора, Эблинг Мис, ничего не видя и не слыша вокруг себя, уносился в призрачные миры и что-то победно напевал себе под нос.
25. Смерть психолога
Эблингу Мису оставалось жить три недели.
В течение этих трех недель Байта посетила его трижды. Первый раз она пришла к Мису после визита полковника Притчера. Второй – через неделю, и третий раз – в тот самый день, когда Мис умер.
Полковник Притчер ушел, оставив Торана и Байту в подавленном настроении.
– Тори, давай посоветуемся с Эблингом, – сказала Байта по некотором размышлении.
– Ты думаешь, он чем-то поможет? – хмуро спросил Торан.
– Нас всего двое. Так хочется сбросить хоть часть ответственности. А может быть, он сможет помочь.
– Он уже не тот, что прежде, – возразил Торан. – Вдвое похудел и стал не от мира сего.
Торан покрутил в воздухе растопыренными пальцами, иллюстрируя свою мысль.
– Иногда мне не верится, что он вообще на что-то способен. А чаще мне кажется, что нам никто и ничто не в силах помочь.
– Так нельзя! – крикнула Байта ломающимся голосом. – Не смей так говорить, Тори! Когда я слышу от тебя такие слова, мне кажется, что Мул уже обратил нас. Ну, давай поговорим с Эблингом!
Эблинг Мис поднял голову от стола и посмотрел на них мутными глазами. Его редкие волосы были взлохмачены, а губы сонно чмокали.
– А? Что нужно? – спросил он.
Байта нагнулась к нему.
– Мы вас разбудили? Нам уйти?
– Уйти? Кто это? Байта? Нет, нет, останьтесь. Где стулья? Только что я их видел, – он указал пальцем в угол комнаты.
Торан придвинул два стула. Байта села и взяла ослабевшую руку психолога в свои ладони.
– Доктор, можно с вами поговорить? – она редко употребляла это звание в беседе с Мисом.
– Что случилось? – его отсутствующий взгляд сосредоточился на Байте, на обвисших щеках выступил румянец. – Что случилось?
– Приходил капитан Притчер, – сказала Байта. – Тори, я буду говорить. Вы помните капитана Притчера, доктор?
– Да, да, – Мис потеребил пальцем губы. – Высокий мужчина. Демократ.
– Правильно. Он понял, в чем проявляется мутация Мула. Он был здесь, доктор, и рассказал нам об этом.
– Это не новость. Я уже давно это понял. Разве я вам не говорил? – честно удивился психолог. – Как же я смог забыть?
– Что забыть? – вставил Торан.
– Рассказать о мутации Мула. Он управляет эмоциями. Неужели я не говорил? Как это могло случиться? – он закусил нижнюю губу и задумался.
Через некоторое время мысли Миса вошли в привычную колею, и он вернулся к действительности. Он заговорил, словно в полусне, глядя не на слушателей, а между ними.
– Это очень просто. Здесь не нужны специальные знания. В психоисторической математике это описывается простым уравнением третьего уровня. Впрочем, здесь не нужна математика. Все рассуждения можно с высокой степенью точности передать словами.
Задайтесь вопросом: что может расстроить план Хари Селдона? – он прищурился и заглянул каждому из слушателей в глаза. – Каковы были постулаты теории Селдона? Первое: в человеческом обществе в ближайшую тысячу лет не произойдет коренных изменений.
Допустим, к примеру, что где-то в Галактике произошел технический переворот. Скажем, нашли способ более полного использования энергии или открыли что-то новое в электронной нейробиологии. В результате исходные уравнения Селдона окажутся устаревшими. Пока что этого не произошло, не так ли?
Можно допустить, что где-то вне Фонда изобретено новое оружие, способное противостоять разнообразию и мощи фондовского оружия. Это также может вызвать катастрофическое отклонение от плана, хотя с меньшей степенью вероятности. Однако, и этого не случилось.
Депрессор ядерных реакций, изобретенный Мулом, оказался недостаточно действенным против вооружения Фонда. И он остался единственным техническим новшеством, которое предложил Мул.
Селдон сделал еще одно предположение, более спорное, чем первое. Он исходил из того, что реакция людей на воздействия останется постоянной. Доказав, что первое предположение осталось в силе, мы приходим к выводу, что второе не оправдалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Фонд – это ключ к Галактике. В этой области Галактики лучше, чем где бы то ни было, развита промышленность. Поставив себе на службу ядерную энергетику Фонда, Мул стал, фактически, хозяином Галактики. Наша техника и его дар в конце концов заставят остатки империи признать его власть и со временем – после смерти старого сумасшедшего императора – короновать его. Тогда он станет императором не только де-факто, но и де-юре. Найдется ли после этого в Галактике мир, который выступит против него?
За эти семь лет он основал новую империю; иными словами, он сделал за семь лет то, на что Селдон отвел тысячу. Наконец-то в Галактике установится мир и порядок.
Вы не сможете ничего изменить, точно так же, как не сможете остановить вращение планеты, упершись в нее плечом.
За речью Притчера последовало всеобщее долгое молчание. Чай остыл. Полковник допил то, что осталось в его чашке, снова наполнил ее и не спеша опустошил. Торан сердито кусал ноготь. Лицо Байты было бледным, отрешенным и холодным.
– Вы не убедили нас, – сказала она наконец срывающимся голосом. – Если Мулу нужно, пусть приходит сам и агитирует. Вы тоже боролись с обращением до последнего, ведь правда?
– Правда, – торжественно подтвердил Притчер.
– Не лишайте и нас этой привилегии.
Полковник Притчер встал.
– Что ж, я ухожу, – отрывисто сказал он. – Как я и говорил, моя миссия здесь не имеет к вам отношения. Это не акт особого милосердия. Если Мулу понадобится вас задержать, он поручит это другим людям, и вы будете задержаны. Если мне придется участвовать в вашем аресте, я не сделаю больше, чем от меня потребуют.
– Спасибо, – сказала Байта едва слышно.
– Что до Магнифико, то… Магнифико, где ты? Выходи, не бойся…
– Что же Магнифико? – спросила Байта с внезапным воодушевлением.
– Ничего. На его счет я также не имею инструкций. Я слышал, что его разыскивают, но поскольку это поручено не мне, заниматься этим не стану. Мул найдет его в свое время. Ну что, пожмем друг другу руки на прощание?
Байта отрицательно покачала головой. Торан бросил на полковника презрительный взгляд.
Железные плечи полковника чуть опустились. Он пошел к двери, но на пороге обернулся.
– И последнее, – сказал он, – не подумайте, что мне неизвестна причина вашего упорства. Вы ищете Второй Фонд. В свое время Мул примет против вас меры, и тогда ничто вас не спасет. Я знал вас с лучшей стороны и потому попытался помочь вам сейчас. Еще немного – и будет поздно. До свидания.
Салютовав, он вышел.
Байта повернулась к Торану и прошептала:
– Они знают даже о Втором Фонде.
А в укромном уголке библиотеки, освещенном лишь лампочкой проектора, Эблинг Мис, ничего не видя и не слыша вокруг себя, уносился в призрачные миры и что-то победно напевал себе под нос.
25. Смерть психолога
Эблингу Мису оставалось жить три недели.
В течение этих трех недель Байта посетила его трижды. Первый раз она пришла к Мису после визита полковника Притчера. Второй – через неделю, и третий раз – в тот самый день, когда Мис умер.
Полковник Притчер ушел, оставив Торана и Байту в подавленном настроении.
– Тори, давай посоветуемся с Эблингом, – сказала Байта по некотором размышлении.
– Ты думаешь, он чем-то поможет? – хмуро спросил Торан.
– Нас всего двое. Так хочется сбросить хоть часть ответственности. А может быть, он сможет помочь.
– Он уже не тот, что прежде, – возразил Торан. – Вдвое похудел и стал не от мира сего.
Торан покрутил в воздухе растопыренными пальцами, иллюстрируя свою мысль.
– Иногда мне не верится, что он вообще на что-то способен. А чаще мне кажется, что нам никто и ничто не в силах помочь.
– Так нельзя! – крикнула Байта ломающимся голосом. – Не смей так говорить, Тори! Когда я слышу от тебя такие слова, мне кажется, что Мул уже обратил нас. Ну, давай поговорим с Эблингом!
Эблинг Мис поднял голову от стола и посмотрел на них мутными глазами. Его редкие волосы были взлохмачены, а губы сонно чмокали.
– А? Что нужно? – спросил он.
Байта нагнулась к нему.
– Мы вас разбудили? Нам уйти?
– Уйти? Кто это? Байта? Нет, нет, останьтесь. Где стулья? Только что я их видел, – он указал пальцем в угол комнаты.
Торан придвинул два стула. Байта села и взяла ослабевшую руку психолога в свои ладони.
– Доктор, можно с вами поговорить? – она редко употребляла это звание в беседе с Мисом.
– Что случилось? – его отсутствующий взгляд сосредоточился на Байте, на обвисших щеках выступил румянец. – Что случилось?
– Приходил капитан Притчер, – сказала Байта. – Тори, я буду говорить. Вы помните капитана Притчера, доктор?
– Да, да, – Мис потеребил пальцем губы. – Высокий мужчина. Демократ.
– Правильно. Он понял, в чем проявляется мутация Мула. Он был здесь, доктор, и рассказал нам об этом.
– Это не новость. Я уже давно это понял. Разве я вам не говорил? – честно удивился психолог. – Как же я смог забыть?
– Что забыть? – вставил Торан.
– Рассказать о мутации Мула. Он управляет эмоциями. Неужели я не говорил? Как это могло случиться? – он закусил нижнюю губу и задумался.
Через некоторое время мысли Миса вошли в привычную колею, и он вернулся к действительности. Он заговорил, словно в полусне, глядя не на слушателей, а между ними.
– Это очень просто. Здесь не нужны специальные знания. В психоисторической математике это описывается простым уравнением третьего уровня. Впрочем, здесь не нужна математика. Все рассуждения можно с высокой степенью точности передать словами.
Задайтесь вопросом: что может расстроить план Хари Селдона? – он прищурился и заглянул каждому из слушателей в глаза. – Каковы были постулаты теории Селдона? Первое: в человеческом обществе в ближайшую тысячу лет не произойдет коренных изменений.
Допустим, к примеру, что где-то в Галактике произошел технический переворот. Скажем, нашли способ более полного использования энергии или открыли что-то новое в электронной нейробиологии. В результате исходные уравнения Селдона окажутся устаревшими. Пока что этого не произошло, не так ли?
Можно допустить, что где-то вне Фонда изобретено новое оружие, способное противостоять разнообразию и мощи фондовского оружия. Это также может вызвать катастрофическое отклонение от плана, хотя с меньшей степенью вероятности. Однако, и этого не случилось.
Депрессор ядерных реакций, изобретенный Мулом, оказался недостаточно действенным против вооружения Фонда. И он остался единственным техническим новшеством, которое предложил Мул.
Селдон сделал еще одно предположение, более спорное, чем первое. Он исходил из того, что реакция людей на воздействия останется постоянной. Доказав, что первое предположение осталось в силе, мы приходим к выводу, что второе не оправдалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56