Я изнемогаю, внутри все горит, в голове вспыхивают и гаснут бенгальские огни.
Черт, недооценил я парня! Надо же – позволить взять себя на такой дешевый прием. А теперь конец – мускулы словно ватные, мозг в штопоре. Как сквозь туман вижу, что эта падаль лезет в карман. Что-то вытаскивает. У меня еще хватает сил сообразить, что это не что иное, как пистолет. Он спускает предохранитель и передергивает затвор. Потом направляет пушку на меня. Я успеваю заметить, что его палец шевелится на курке, и мысленно говорю вам, друзья мои: до свидания всем. До встречи там, наверху!
Сухой треск. Я закрываю глаза, моля бога, чтобы этот подонок прицелился поточнее.
Потом я их открываю. Парень лежит у моих ног с проломленным черепом. Над ним, совершенно одуревший, стоит Дюбон.
Сначала я решаю, что у меня бред. Но это действительно Дюбон, лоб у него в поту, глаза вылезли из орбит, а в руках здоровенная железная плита. Надо быть настоящим быком, чтобы поднять эту штуку. Но Дюбон крепче быка.
– Эх, ты! – вздыхает он. – Железный человек, парень-кипяток.
Потом наклоняется и принимается делать мне искусственное дыхание. Черт, как приятно снова дышать!
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, когда ко мне возвращается способность говорить.
– Спасаю дураков-сыщиков, попавших впросак, – серьезно объясняет он. – Я-то думал, ты уже трясешься в парижском поезде.
– Который час?
– Девять.
– Тогда я там скоро буду. Но, надеюсь, сначала ты объяснишь...
– Как я сюда попал? От злости Когда ты сказал, что возвращаешься в Париж, на меня, понимаешь, тоска навалилась.
– Знаю.
– Я сказал себе, что надо быть последним слабаком, чтобы бросить дело в двух шагах от цели.
– Не себе, а мне.
– Неважно. Короче, я решил сам довести его до конца.
– Надо же...
– Перестань издеваться, подонок! – внезапно рычит Дюбон. – А то я доделаю то, что не успел этот сопляк! Короче, для начала я позвонил той малютке из почтового отделения Сент-Альбан, чтобы узнать, нет ли новостей. Сослался на тебя Не знаю уж, что ты там с ней делал, но твое имя действует на нее магически.
– Пропусти и вали дальше
– Девчонка увидела в газете фото твоего метиса, изображавшего чучело, и узнала спутника дамы в синем. Потом вспомнила, что он однажды звонил в Гренобль. Посмотрела по своим карточкам и нашла номер. Дала его мне. И вот я здесь!
– Надо сказать, вовремя. Я оказался здесь таким же образом.
– Она сказала, что ты ее никогда не забудешь, – говорит Дюбон.
– Кто?
– Да эта, малютка с почты. Думаю, она права. В конце концов, именно благодаря ей ты остался жив.
...Когда я вхожу к боссу, он делает каменное лицо.
– Ну как, приступ аппендицита прошел? – бесцветным голосом бормочет он.
– Ложная тревога, шеф. Всему виной томатный соус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Черт, недооценил я парня! Надо же – позволить взять себя на такой дешевый прием. А теперь конец – мускулы словно ватные, мозг в штопоре. Как сквозь туман вижу, что эта падаль лезет в карман. Что-то вытаскивает. У меня еще хватает сил сообразить, что это не что иное, как пистолет. Он спускает предохранитель и передергивает затвор. Потом направляет пушку на меня. Я успеваю заметить, что его палец шевелится на курке, и мысленно говорю вам, друзья мои: до свидания всем. До встречи там, наверху!
Сухой треск. Я закрываю глаза, моля бога, чтобы этот подонок прицелился поточнее.
Потом я их открываю. Парень лежит у моих ног с проломленным черепом. Над ним, совершенно одуревший, стоит Дюбон.
Сначала я решаю, что у меня бред. Но это действительно Дюбон, лоб у него в поту, глаза вылезли из орбит, а в руках здоровенная железная плита. Надо быть настоящим быком, чтобы поднять эту штуку. Но Дюбон крепче быка.
– Эх, ты! – вздыхает он. – Железный человек, парень-кипяток.
Потом наклоняется и принимается делать мне искусственное дыхание. Черт, как приятно снова дышать!
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, когда ко мне возвращается способность говорить.
– Спасаю дураков-сыщиков, попавших впросак, – серьезно объясняет он. – Я-то думал, ты уже трясешься в парижском поезде.
– Который час?
– Девять.
– Тогда я там скоро буду. Но, надеюсь, сначала ты объяснишь...
– Как я сюда попал? От злости Когда ты сказал, что возвращаешься в Париж, на меня, понимаешь, тоска навалилась.
– Знаю.
– Я сказал себе, что надо быть последним слабаком, чтобы бросить дело в двух шагах от цели.
– Не себе, а мне.
– Неважно. Короче, я решил сам довести его до конца.
– Надо же...
– Перестань издеваться, подонок! – внезапно рычит Дюбон. – А то я доделаю то, что не успел этот сопляк! Короче, для начала я позвонил той малютке из почтового отделения Сент-Альбан, чтобы узнать, нет ли новостей. Сослался на тебя Не знаю уж, что ты там с ней делал, но твое имя действует на нее магически.
– Пропусти и вали дальше
– Девчонка увидела в газете фото твоего метиса, изображавшего чучело, и узнала спутника дамы в синем. Потом вспомнила, что он однажды звонил в Гренобль. Посмотрела по своим карточкам и нашла номер. Дала его мне. И вот я здесь!
– Надо сказать, вовремя. Я оказался здесь таким же образом.
– Она сказала, что ты ее никогда не забудешь, – говорит Дюбон.
– Кто?
– Да эта, малютка с почты. Думаю, она права. В конце концов, именно благодаря ей ты остался жив.
...Когда я вхожу к боссу, он делает каменное лицо.
– Ну как, приступ аппендицита прошел? – бесцветным голосом бормочет он.
– Ложная тревога, шеф. Всему виной томатный соус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30