Они отдавались ему где угодно - в сортире скорого поезда, на галерее универмага "Гостиный двор" и даже прямо на улице за углом. Но даже при беглом взгляде на морду Татарина было подозрительно, что такое отвратительное лицо, как у него, может вызывать вожделения у представительниц слабого пола.
Это замечание однажды Бивень и вставил в очередной рассказ Татарина о том, как на балете "Жизель" прима увидела его среди зрителей, сделала ему знак и после представления он овладел ей прямо в гримерке на столике среди страусинных перьев и прочего макияжа. Недоверие в этой истории вызвало два факта. Во-первых, ни в какой балет Татарин никогда не ходил и второе, это то, что рябую морду Татарина можно было, конечно, заметить среди зрителей, но почувствовать вожделение и сделать знак?
Татарин обиделся и сказал, что есть еще кое-что, от чего женщины приходят в восторг и это совсем не рожа. А он рассказывать больше не будет, раз ему не верят. Череп и Бивень единодушно поклялись никогда более не оскорблять недоверием рассказы Татарина.
"Кое-что" Татарина они вскоре увидели в бане. Это "кое-что" было маленьким и сморщенным, еле-еле выбивалось из густой растительности волосяного покрова. Наверное, Татарин держал "кое-что" двумя мизинцами, когда писал. Но в своих рассказах Татарин упоминал о "кое-что" эпитетами вроде "грозный поршень" или "боевая ракета", что еще больше забавляло его слушателей, которые, как мы помним, поклялись не оскорблять недоверием...
Польщенный вниманием Татарин задумался о том, какую бы ему историю рассказать сегодня. Пока он думал, Бивень громко пукнул и не менее громко заржал.
- Будь здоров, - сказал ему Череп и довольный своей шуткой тоже рассмеялся.
- Фу, Бивень, урод, - ругнулся проснувшийся Мускул и стал открывать окно.
- А чего? - возмутился Бивень. - Лучше громко обосраться, чем предательски насрать!
- Ты че обосрался? - подколол его Мускул.
- Нет, это у нас так реально на зоне говорили, - объяснил Бивень, типа, пословица была такая.
При этих словах Мускул презрительно усмехнулся, потому что он знал, что на взрослой зоне Бивень не сидел. Попал за грабеж на "малолетку", там и досидел до девятнадцати лет. А грабеж-то был пустяковый. Отбирал ежедневно мелочь у дохляков после уроков, пока родителям обиженных школьников это не надоело. И они засадили его на три года на "малолетку".
- Это еще что, - задумчиво произнес Татарин, - вот я однажды обосрался, так обосрался!
- Ну-ну, - с интересом заерзал на месте Череп, - с телкой?
- С телкой, - согласился Татарин.
Бивень в этом месте оскалился и подмигнул Черепу в зеркало заднего вида.
- Дело было так, - начал Татарин, - сняли мы с корешем телок на Староневском и повезли к нему на хату. А он живет на Петроградской в коммуналке. Короче выпили мы, закусили и меня срать как приперло, что невмоготу. Я в коридор кинулся, гляжу, а в туалет бабулька входит, его соседка. Я говорю, мол, бабулька, дай мне "пасту подавить", невмоготу мне, мол. А она ни в какую! Закрылась старая изнутри и сидит там. Я жду-жду, а она как назло не выходит. Я уже чувствую - поперло! А там телки ждут в комнате, обосрусь, трусы будет стыдно снимать.
- Да, дела, - сочувственно покачал головой Череп, - бывает такое, что хочется, аж невмоготу.
- Да, не перебивай ты, - вмешался Бивень, - дай человеку дорассказать.
- Я на кухню, - продолжил Татарин, - а по пути на столике у телефона газету взял. На кухне темно, а мне того и надо. Порвал газету пополам, на одну половину навалил, а другой подтерся. Аккуратно свернул все это и в форточку выбросил.
- А внизу-то под окнами что? - спросил Бивень.
- Что-что? Проспект, - ответил Татарин.
- И что кому-то на голову? - начал уже хохотать Бивень.
- Хуже, - ответил Татарин, - вернулся я в комнату, где телки с моим корешем сидели, а через минуту с кухни дикий крик. Старая орет, как будто ее режут. Мы с корешем и с телками на кухню прибежали, а там по всему окну говно растекается и газета прилипла.
- Что, не попал что ли в форточку? - удивился Бивень.
- Попасть, попал, - ответил Татарин, - да там сеточка от комаров была натянута, в нее говно и угодило! Район старый, у них и зимой, и летом комары. Вот сетка и натянута круглый год.
Черепу и Бивню история понравилась, они посмеялись вместе с Татарином.
- А что телки, - спросил Бивень, - трахнул?
- Трахнул, - ответил Татарин.
- Расскажи, - потребовал Бивень.
Сзади шевельнулся Мускул.
- И когда это с тобой было? - спросил он.
- Да, вот этой зимой, - ответил Татарин.
- Я эту историю в зоне лет пять назад слышал, - сказал Мускул, - этой байке лет пятнадцать.
- Нет, - нахмурился Татарин, - это со мной было. Зачем мне врать?
- Да, ну тебя, п...бол, - хриплым спросонья голосом ответил Мускул и обратился к Черепу, - тормозни, отлить надо, да заодно и перекурим на морозе.
- Это точно, типа надо отлить, - согласился Бивень, - пиво реально наружу просится.
Череп отъехал на обочину и затормозил. Все вышли из машины и замерли кто где в позах писающих мальчиков.
- Эх, хорошо, - зевая, сказал Бивень.
- Хорошо, хорошо, - передразнил Череп, - садись за руль.
- Пошел ты, - огрызнулся Бивень, - тоже мне чисто авторитет, указывает.
- Чего ты, Бивень? - спросил Мускул. - Твоя очередь машину вести или ты хочешь, чтобы он за рулем заснул и нас всех угробил?
- Ничего я не хочу, - ответил Бивень, - я типа и без него знаю, что мне за руль садится.
- Вот и не понтуйся, - сказал Мускул, - дай-ка мне твою "трубу", а-то моя заглохла, надо шефу позвонить.
- Ага, - обрадовано воскликнул Бивень, - говорил я тебе, чисто не покупай мобилу у этих фраеров, у них связь не реальная, а ты все равно.
Бивню очень нравилось, когда в каких-нибудь мелочах подтверждался его ум и предусмотрительность.
- Ладно, ладно, - согласился Мускул, - вернемся, я им в зад вверну свой телефон, и возьмем мне в фирме, где ты брал.
Бивень с удовольствием отдал телефон Мускулу. Тот набрал номер, ответили почти сразу.
- Борис Григорьевич, - закричал он в трубку, вертясь, как юла в поисках места лучшей слышимости, - мы в дороге. Никаких вводных? На месте его менты возьмут? Отлично. Что? Водку пьет у друга? Ясно! Да я об этом помню! Сделаем, за мной не заржавеет! Все подтвердилось? Вот плесень! Ну, все, конец связи!
Мускул отключил мобилу и машинально сунул себе в карман.
- Кто это типа плесень? - спросил непосредственный Бивень. - Что подтвердилось?
- А? - рассеянно переспросил Мускул. - Чего? А, ты об этом... Таксист плесень, все про него подтвердилось!
- Реально, - ответил Бивень, - трубу-то мне отдай.
- Трубу? - удивился Мускул. - Ах, да я же у тебя брал! И садимся в машину - Бивень за руль, мы с Черепом сзади покемарим, Татарин будешь штурман. От тебя все равно проку нет, машину ты вести не можешь.
Татарин молча кивнул, все уселись в машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Это замечание однажды Бивень и вставил в очередной рассказ Татарина о том, как на балете "Жизель" прима увидела его среди зрителей, сделала ему знак и после представления он овладел ей прямо в гримерке на столике среди страусинных перьев и прочего макияжа. Недоверие в этой истории вызвало два факта. Во-первых, ни в какой балет Татарин никогда не ходил и второе, это то, что рябую морду Татарина можно было, конечно, заметить среди зрителей, но почувствовать вожделение и сделать знак?
Татарин обиделся и сказал, что есть еще кое-что, от чего женщины приходят в восторг и это совсем не рожа. А он рассказывать больше не будет, раз ему не верят. Череп и Бивень единодушно поклялись никогда более не оскорблять недоверием рассказы Татарина.
"Кое-что" Татарина они вскоре увидели в бане. Это "кое-что" было маленьким и сморщенным, еле-еле выбивалось из густой растительности волосяного покрова. Наверное, Татарин держал "кое-что" двумя мизинцами, когда писал. Но в своих рассказах Татарин упоминал о "кое-что" эпитетами вроде "грозный поршень" или "боевая ракета", что еще больше забавляло его слушателей, которые, как мы помним, поклялись не оскорблять недоверием...
Польщенный вниманием Татарин задумался о том, какую бы ему историю рассказать сегодня. Пока он думал, Бивень громко пукнул и не менее громко заржал.
- Будь здоров, - сказал ему Череп и довольный своей шуткой тоже рассмеялся.
- Фу, Бивень, урод, - ругнулся проснувшийся Мускул и стал открывать окно.
- А чего? - возмутился Бивень. - Лучше громко обосраться, чем предательски насрать!
- Ты че обосрался? - подколол его Мускул.
- Нет, это у нас так реально на зоне говорили, - объяснил Бивень, типа, пословица была такая.
При этих словах Мускул презрительно усмехнулся, потому что он знал, что на взрослой зоне Бивень не сидел. Попал за грабеж на "малолетку", там и досидел до девятнадцати лет. А грабеж-то был пустяковый. Отбирал ежедневно мелочь у дохляков после уроков, пока родителям обиженных школьников это не надоело. И они засадили его на три года на "малолетку".
- Это еще что, - задумчиво произнес Татарин, - вот я однажды обосрался, так обосрался!
- Ну-ну, - с интересом заерзал на месте Череп, - с телкой?
- С телкой, - согласился Татарин.
Бивень в этом месте оскалился и подмигнул Черепу в зеркало заднего вида.
- Дело было так, - начал Татарин, - сняли мы с корешем телок на Староневском и повезли к нему на хату. А он живет на Петроградской в коммуналке. Короче выпили мы, закусили и меня срать как приперло, что невмоготу. Я в коридор кинулся, гляжу, а в туалет бабулька входит, его соседка. Я говорю, мол, бабулька, дай мне "пасту подавить", невмоготу мне, мол. А она ни в какую! Закрылась старая изнутри и сидит там. Я жду-жду, а она как назло не выходит. Я уже чувствую - поперло! А там телки ждут в комнате, обосрусь, трусы будет стыдно снимать.
- Да, дела, - сочувственно покачал головой Череп, - бывает такое, что хочется, аж невмоготу.
- Да, не перебивай ты, - вмешался Бивень, - дай человеку дорассказать.
- Я на кухню, - продолжил Татарин, - а по пути на столике у телефона газету взял. На кухне темно, а мне того и надо. Порвал газету пополам, на одну половину навалил, а другой подтерся. Аккуратно свернул все это и в форточку выбросил.
- А внизу-то под окнами что? - спросил Бивень.
- Что-что? Проспект, - ответил Татарин.
- И что кому-то на голову? - начал уже хохотать Бивень.
- Хуже, - ответил Татарин, - вернулся я в комнату, где телки с моим корешем сидели, а через минуту с кухни дикий крик. Старая орет, как будто ее режут. Мы с корешем и с телками на кухню прибежали, а там по всему окну говно растекается и газета прилипла.
- Что, не попал что ли в форточку? - удивился Бивень.
- Попасть, попал, - ответил Татарин, - да там сеточка от комаров была натянута, в нее говно и угодило! Район старый, у них и зимой, и летом комары. Вот сетка и натянута круглый год.
Черепу и Бивню история понравилась, они посмеялись вместе с Татарином.
- А что телки, - спросил Бивень, - трахнул?
- Трахнул, - ответил Татарин.
- Расскажи, - потребовал Бивень.
Сзади шевельнулся Мускул.
- И когда это с тобой было? - спросил он.
- Да, вот этой зимой, - ответил Татарин.
- Я эту историю в зоне лет пять назад слышал, - сказал Мускул, - этой байке лет пятнадцать.
- Нет, - нахмурился Татарин, - это со мной было. Зачем мне врать?
- Да, ну тебя, п...бол, - хриплым спросонья голосом ответил Мускул и обратился к Черепу, - тормозни, отлить надо, да заодно и перекурим на морозе.
- Это точно, типа надо отлить, - согласился Бивень, - пиво реально наружу просится.
Череп отъехал на обочину и затормозил. Все вышли из машины и замерли кто где в позах писающих мальчиков.
- Эх, хорошо, - зевая, сказал Бивень.
- Хорошо, хорошо, - передразнил Череп, - садись за руль.
- Пошел ты, - огрызнулся Бивень, - тоже мне чисто авторитет, указывает.
- Чего ты, Бивень? - спросил Мускул. - Твоя очередь машину вести или ты хочешь, чтобы он за рулем заснул и нас всех угробил?
- Ничего я не хочу, - ответил Бивень, - я типа и без него знаю, что мне за руль садится.
- Вот и не понтуйся, - сказал Мускул, - дай-ка мне твою "трубу", а-то моя заглохла, надо шефу позвонить.
- Ага, - обрадовано воскликнул Бивень, - говорил я тебе, чисто не покупай мобилу у этих фраеров, у них связь не реальная, а ты все равно.
Бивню очень нравилось, когда в каких-нибудь мелочах подтверждался его ум и предусмотрительность.
- Ладно, ладно, - согласился Мускул, - вернемся, я им в зад вверну свой телефон, и возьмем мне в фирме, где ты брал.
Бивень с удовольствием отдал телефон Мускулу. Тот набрал номер, ответили почти сразу.
- Борис Григорьевич, - закричал он в трубку, вертясь, как юла в поисках места лучшей слышимости, - мы в дороге. Никаких вводных? На месте его менты возьмут? Отлично. Что? Водку пьет у друга? Ясно! Да я об этом помню! Сделаем, за мной не заржавеет! Все подтвердилось? Вот плесень! Ну, все, конец связи!
Мускул отключил мобилу и машинально сунул себе в карман.
- Кто это типа плесень? - спросил непосредственный Бивень. - Что подтвердилось?
- А? - рассеянно переспросил Мускул. - Чего? А, ты об этом... Таксист плесень, все про него подтвердилось!
- Реально, - ответил Бивень, - трубу-то мне отдай.
- Трубу? - удивился Мускул. - Ах, да я же у тебя брал! И садимся в машину - Бивень за руль, мы с Черепом сзади покемарим, Татарин будешь штурман. От тебя все равно проку нет, машину ты вести не можешь.
Татарин молча кивнул, все уселись в машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62