– Но у хорошего хозяина всегда есть запас.
Семену форма была тесновата, но Артем, приглядевшись, успокаивающе махнул рукой:
– Нормалек! Как будто в ней родился. Многие настоящие еще хуже выглядят.
Фролов прошелся, осваиваясь с незнакомой одеждой. Достал из кармана иголку для инъекций в пластмассовом колпачке, с присохшей окровавленной ваткой, удивился:
– Что это?
– А ты не знаешь? Тетке одной плохо стало, я укол делал.
Казначей не соврал: его знакомую так «ломало», что он сжалился и подарил половину «чека».
– Я и не знал, что ты умеешь.
– Верка разве не говорила, что я полтора год в медучилище оттарабанил?
– Выгнали?
– Сам ушел. Как говорится, не мое это призвание. Черт, кобура всего одна, вторую подарил кому-то…
На свои погоны Казначей воткнул звездочки лейтенанта, Фролову достались сержантские лычки.
– Жетон, стало быть, тоже твой. Ты у нас будешь постовым, а я – участковым. Надо папку найти, они все с папками таскаются…
Семен не испытывал никаких эмоций. Ни страха, ни ужаса от предстоящего. Может быть просто не верил, что дойдет до дела?
– Рацию бы раздобыть, – вздохнул Казначей. – Можно, конечно, у кого-нибудь в батальоне спросить, но лучше не рисковать. Ладно, будь здесь, я скоро вернусь.
– Куда ты?
– Звонить. Сам же просил!
Артем не стал блуждать и с ближайшего таксофона набрал «02». Чтобы изменить голос, накрыл микрофон носовым платком и бросил в рот несколько подушечек жвачки.
Ответили не скоро. Равнодушная девушка сняла трубку только после десятого гудка.
– Милиция.
– Алло! Слушайте внимательно…
– Вас не слышно, перезвоните.
Ошарашенный Артем долго смотрел на телефон.
«Может, это судьба?» – мелькнуло в голове.
Он затравленно оглянулся. Казалось, что местный отдел милиции уже поднят по тревоге а от главка летят в район машины с группой захвата.
Вокруг ничего не происходило. Люди спешили по своим делам, и никому до него не было дела.
Промокнув платком вспотевшее лицо, Казначей набрал номер.
– Вы меня слышите?
– Говорите.
– Вы должны были найти вчера на Придорожной улице голубой «мерседес» номер В б… – Артем осекся в последний момент: волнуясь, он едва не назвал госзнак своего «фиата». – Там, в багажнике, труп. Вы нашли его?
– Очень плохая связь, говорите громче. Какой номер?
– Не важно. Так вот, запомните: Брошкина убил Максим. Фамилии не знаю, но он катается на этом «мерседесе», найдете, если захотите. Он в городе, никуда не скрылся. Когда посадите, за ним такой хвост потянется! Если буду уверен в своей безопасности, то я вам еще позвоню. Все, до свидания…
– Вы не хотите назвать свою фамилию?
– Филипп Бедросович Киркоров. Казначей бросил трубку. Пот с него катился градом. Он вытер лоб, потом стер «пальцы» с аппарата и поспешил уйти, готовый сорваться на бег, как только услышит за спиной милицейские сирены.
5
Начали со старшего брата. Он врал, и лал это крайне неубедительно.
– Значит, продал машину? – вопросы задовались не один раз.
– Прошлым летом.
Перекатников сидел на кособоком стуле среди кабинета. Сергей занял место за столом, положив перед собой стопку чистых листов. Кузенков разместился на подоконнике, сбоку от свидетеля, а в дальнем углу, прислушиваясь к разговору, но не встревая в него, работал со своими бумагами еще один оперативник.
– Сколько взял?
– Пять штук.
– Не продешевил?
– Дороже не стоила.
– Покупателя, значит, не помнишь?
– Да на что он мне? Я объявление в газету дал, он позвонил. Рассчитались и разбежались. Не детей же с ним крестить!
– Газету тоже не помнишь?
– Проверять станете?
– Придется.
– Какая-то бесплатная. Не понимаю, почему вы мне не верите?
– Опиши, как он выглядел.
– Покупатель?
– Нет, «мерседес».
– Молодой, лет двадцать пять. Высокий, спортивный. Максимом, кажется, звали, – последняя подробность далась Валентину с трудом.
Он даже побагровел, пока выдавливал из себя чужое имя. Достал из кармана пачку легкого «Винстона», покрутил в руках, но спросить разрешения закурить не решился, так бы и сидел, но Волгин подвинул пепельницу:
– Нельзя подавлять желания. От этого не только память, все остальное пропасть может.
– Спасибо, – Валентин полез за зажигалкой,но Волгин опередил, поднес огонек и в тот момент, когда собеседник прикуривал, негромко спросил:
– Так машину, значит, за долги отобрали?
Перекатников дрогнул и поперхнулся дымом. Откашлявшись, посмотрел слезящимися глазами:
– Да почему сразу – отобрали?
– А что, ты долго не отдавал? Сомневаюсь. Там ведь подход другой, с ними не станешь ломаться…
Оснований утверждать, что Валентин лишился «мерина» не по своей воле, у оперов не было. Слова его звучали в целом логично, и не было сомнений, что младший брат их подтвердит. Но слова – словами, а впечатление от общения с задержанным свидетельствовало о другом. Сергей не сомневался, что рано или поздно услышит правду или нечто к ней близкое, вот только на что это будет похоже? Они просто не хотят «сдавать» бандита, отобравшего у них машину, или имеют отношение к истории с трупом? Волгин склонялся ко второму. Не те сейчас годы, не стали бы покрывать своего обидчика. Если уж не официально, под запись, так устно назвали бы его фамилию.
«Генералку» где оформляли?
Где-то в центре, я не помню.
Центр большой. Нотариус кто – мужик, баба?
Молчание. Дрожащие руки и лоб в испарине. Гася окурок, Валентин обжег палец.
– Трансвестит, – подсказал третий оперативник, до сей поры молчавший.
Улучив момент, Волгин бросил на него предостерегающий взгляд: он не любил, когда в разговор встревали посторонние, не владеющие ситуацией в полной мере. Иногда спонтанная помощь бывает очень кстати, но гораздо чаще вредит.
– Женщина, – сказал Перекатников. – Молодая такая, темненькая. Мы к ней поздно приехали, контора уже закрывалась.
– Максим договорился, чтоб задержалась?
– Да, наверное.
– И где сейчас машина, ты не знаешь?
– Честное слово!
Волгин помолчал, жалея, что фотографии трупа еще не готовы. Не самый изощренный способ, но иногда бывает полезно показать подозреваемому результат его трудов. Особенно, если подозреваемый не отличается сильным характером, результат впечатляет, а момент для показа выбран удачно.
– Дима, поменяй братьев местами и забери у дежурного их барахло.
– Нас еще долго?..
– От вас зависит. Мне с вами до утра бултыхаться тоже не хочется.
– Я понимаю…
Сложив руки за спиной, Перекатников вышел в коридор.
– Он что, сидел? – спросил хозяин кабинета.
– Нет, только готовится.
– Звиздит, как Троцкий. Надо ледорубом поколоть.
– Наше оружие – доброта и слово Божье.
Раньше, чем привели младшего брата, Волгину на «трубку» позвонил дежурный:
– Тут информация поступила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Семену форма была тесновата, но Артем, приглядевшись, успокаивающе махнул рукой:
– Нормалек! Как будто в ней родился. Многие настоящие еще хуже выглядят.
Фролов прошелся, осваиваясь с незнакомой одеждой. Достал из кармана иголку для инъекций в пластмассовом колпачке, с присохшей окровавленной ваткой, удивился:
– Что это?
– А ты не знаешь? Тетке одной плохо стало, я укол делал.
Казначей не соврал: его знакомую так «ломало», что он сжалился и подарил половину «чека».
– Я и не знал, что ты умеешь.
– Верка разве не говорила, что я полтора год в медучилище оттарабанил?
– Выгнали?
– Сам ушел. Как говорится, не мое это призвание. Черт, кобура всего одна, вторую подарил кому-то…
На свои погоны Казначей воткнул звездочки лейтенанта, Фролову достались сержантские лычки.
– Жетон, стало быть, тоже твой. Ты у нас будешь постовым, а я – участковым. Надо папку найти, они все с папками таскаются…
Семен не испытывал никаких эмоций. Ни страха, ни ужаса от предстоящего. Может быть просто не верил, что дойдет до дела?
– Рацию бы раздобыть, – вздохнул Казначей. – Можно, конечно, у кого-нибудь в батальоне спросить, но лучше не рисковать. Ладно, будь здесь, я скоро вернусь.
– Куда ты?
– Звонить. Сам же просил!
Артем не стал блуждать и с ближайшего таксофона набрал «02». Чтобы изменить голос, накрыл микрофон носовым платком и бросил в рот несколько подушечек жвачки.
Ответили не скоро. Равнодушная девушка сняла трубку только после десятого гудка.
– Милиция.
– Алло! Слушайте внимательно…
– Вас не слышно, перезвоните.
Ошарашенный Артем долго смотрел на телефон.
«Может, это судьба?» – мелькнуло в голове.
Он затравленно оглянулся. Казалось, что местный отдел милиции уже поднят по тревоге а от главка летят в район машины с группой захвата.
Вокруг ничего не происходило. Люди спешили по своим делам, и никому до него не было дела.
Промокнув платком вспотевшее лицо, Казначей набрал номер.
– Вы меня слышите?
– Говорите.
– Вы должны были найти вчера на Придорожной улице голубой «мерседес» номер В б… – Артем осекся в последний момент: волнуясь, он едва не назвал госзнак своего «фиата». – Там, в багажнике, труп. Вы нашли его?
– Очень плохая связь, говорите громче. Какой номер?
– Не важно. Так вот, запомните: Брошкина убил Максим. Фамилии не знаю, но он катается на этом «мерседесе», найдете, если захотите. Он в городе, никуда не скрылся. Когда посадите, за ним такой хвост потянется! Если буду уверен в своей безопасности, то я вам еще позвоню. Все, до свидания…
– Вы не хотите назвать свою фамилию?
– Филипп Бедросович Киркоров. Казначей бросил трубку. Пот с него катился градом. Он вытер лоб, потом стер «пальцы» с аппарата и поспешил уйти, готовый сорваться на бег, как только услышит за спиной милицейские сирены.
5
Начали со старшего брата. Он врал, и лал это крайне неубедительно.
– Значит, продал машину? – вопросы задовались не один раз.
– Прошлым летом.
Перекатников сидел на кособоком стуле среди кабинета. Сергей занял место за столом, положив перед собой стопку чистых листов. Кузенков разместился на подоконнике, сбоку от свидетеля, а в дальнем углу, прислушиваясь к разговору, но не встревая в него, работал со своими бумагами еще один оперативник.
– Сколько взял?
– Пять штук.
– Не продешевил?
– Дороже не стоила.
– Покупателя, значит, не помнишь?
– Да на что он мне? Я объявление в газету дал, он позвонил. Рассчитались и разбежались. Не детей же с ним крестить!
– Газету тоже не помнишь?
– Проверять станете?
– Придется.
– Какая-то бесплатная. Не понимаю, почему вы мне не верите?
– Опиши, как он выглядел.
– Покупатель?
– Нет, «мерседес».
– Молодой, лет двадцать пять. Высокий, спортивный. Максимом, кажется, звали, – последняя подробность далась Валентину с трудом.
Он даже побагровел, пока выдавливал из себя чужое имя. Достал из кармана пачку легкого «Винстона», покрутил в руках, но спросить разрешения закурить не решился, так бы и сидел, но Волгин подвинул пепельницу:
– Нельзя подавлять желания. От этого не только память, все остальное пропасть может.
– Спасибо, – Валентин полез за зажигалкой,но Волгин опередил, поднес огонек и в тот момент, когда собеседник прикуривал, негромко спросил:
– Так машину, значит, за долги отобрали?
Перекатников дрогнул и поперхнулся дымом. Откашлявшись, посмотрел слезящимися глазами:
– Да почему сразу – отобрали?
– А что, ты долго не отдавал? Сомневаюсь. Там ведь подход другой, с ними не станешь ломаться…
Оснований утверждать, что Валентин лишился «мерина» не по своей воле, у оперов не было. Слова его звучали в целом логично, и не было сомнений, что младший брат их подтвердит. Но слова – словами, а впечатление от общения с задержанным свидетельствовало о другом. Сергей не сомневался, что рано или поздно услышит правду или нечто к ней близкое, вот только на что это будет похоже? Они просто не хотят «сдавать» бандита, отобравшего у них машину, или имеют отношение к истории с трупом? Волгин склонялся ко второму. Не те сейчас годы, не стали бы покрывать своего обидчика. Если уж не официально, под запись, так устно назвали бы его фамилию.
«Генералку» где оформляли?
Где-то в центре, я не помню.
Центр большой. Нотариус кто – мужик, баба?
Молчание. Дрожащие руки и лоб в испарине. Гася окурок, Валентин обжег палец.
– Трансвестит, – подсказал третий оперативник, до сей поры молчавший.
Улучив момент, Волгин бросил на него предостерегающий взгляд: он не любил, когда в разговор встревали посторонние, не владеющие ситуацией в полной мере. Иногда спонтанная помощь бывает очень кстати, но гораздо чаще вредит.
– Женщина, – сказал Перекатников. – Молодая такая, темненькая. Мы к ней поздно приехали, контора уже закрывалась.
– Максим договорился, чтоб задержалась?
– Да, наверное.
– И где сейчас машина, ты не знаешь?
– Честное слово!
Волгин помолчал, жалея, что фотографии трупа еще не готовы. Не самый изощренный способ, но иногда бывает полезно показать подозреваемому результат его трудов. Особенно, если подозреваемый не отличается сильным характером, результат впечатляет, а момент для показа выбран удачно.
– Дима, поменяй братьев местами и забери у дежурного их барахло.
– Нас еще долго?..
– От вас зависит. Мне с вами до утра бултыхаться тоже не хочется.
– Я понимаю…
Сложив руки за спиной, Перекатников вышел в коридор.
– Он что, сидел? – спросил хозяин кабинета.
– Нет, только готовится.
– Звиздит, как Троцкий. Надо ледорубом поколоть.
– Наше оружие – доброта и слово Божье.
Раньше, чем привели младшего брата, Волгину на «трубку» позвонил дежурный:
– Тут информация поступила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67