Увы, в этом СОБР ему не помогал. О чем в душе Таничев крайне жалел.
Полчаса назад позвонил Костик, сказал, что Белов опознал двоих, в том числе и Дениса, третьего пока не смог. Придется, вероятно, проводить повторное опознание, когда у налетчика спадет с мордашки опухоль. Ленку Краснову уже привезли, она ломается, протестует, но через час Костик с ней закончит. Молода и соплива, хоть и строит из себя Маргарет Тэтчер. Недолго ей осталось.
В Антона стрелял Денис. Он сознался и, как водится, клянется, что не хотел. Это естественно. Ну, конечно, не хотел. Про это на суде присяжных и расскажешь. Вполне возможно, тебе поверят.
Белкин умчался в другой отдел. Там прошла, информация о двойном убийце. В смысле, убившем мужа и жену в общаге. Вовчик пока не отзванивался.
Таничев подошел к окну. На улице слегка подморозило. Первый гололед. Стало быть, вырастет число черепно-мозговых. Сдвинутая психология. Любое событие, даже изменение погоды, автоматически рассматривается с точки зрения возможных криминальных последствий. Хотя… Тот же шофер рассмотрит гололед в виде возросшего риска на дорогах. Профессия.
Петрович протянул руку за занавеску и достал пузатую литровую «Россию».
– Может, прервемся? Чисто символически. Мы «мокруху» сегодня подняли.
– У меня много работы. И я не люблю… это.
– У вас впереди два месяца. Чего торопиться? Дела не волки – не утащат телки. Потом работаться легче будет. Очень стимулирует.
Молодой и строгий начал слегка покашливать, испытывая вполне понятное неудобство. С одной стороны, ответственная миссия, налагающая определенные правила поведения, строго должностной подход, а с другой – а почему бы в самом деле не прерваться? Их ведь действительно прислали на целых два месяца. Поселили в нулевозвездочной гостинице, даже без буфета, командировочных дали с гулькин нос, инфляция съест их за неделю, а работу поручили серьезную и ответственную. Попробуй выдержи.
– Давайте, Игорь Андреевич, не стесняйтесь. – Таничев уже скрутил ярко-красную пробку. – Все мы люди. А мы, кстати, не просто люди, а еще и менты. Давно в органах?
– Год… Будет в декабре.
– Нормально. Раз год продержались, значит, наш человек. Сами знаете, что такое «мокруху» поднять. Тем более огнестрел. Грех не дернуть по сто. Я вам потом помогу. Где что непонятно, вместе разберемся.
Петрович разлил водку в два высоких бокала с эротическими переводными картинками на бортах. Эти стаканчики даже без жидкого содержимого так и просились в руки. Рассмотреть, что это там нарисовано.
Игорь Андреевич положил авторучку.
– Первый раз в Питере? – спросил Таничев
– Да.
– Ну и как?
– Ничего.
– Ну, давайте. За первое знакомство.
– Запить бы чем…
– Без проблем.
Предусмотрительный Петрович вновь протянул руку за занавеску и достал двухлитровый баллон ярко-красного лимонада.
– Может, на зуб что хотите?
– А есть?
– Без вопросов.
Два бутерброда с резко пахнущей колбасой легли на стол.
Эротические стаканы звякнули, словно гонг на ринге. Первый раунд.
«Кто ж вас таких сюда прислал?…»
Эксперт спрятал свои дактилоскопические приспособления в сумку.
– Завтра будет готово.
– Вряд ли совпадет. Они в перчатках работали.
– Все равно. Отправим в Главк, на компьютер. Пускай по городу проверят. Может, где наследили…
– Отправляйте.
Эксперт закинул сумку на плечо и направился к двери. Потом вдруг остановился:
– Да, кстати, вы этого, который на четырех убийствах свои пальцы оставил, еще ловите?
– Мы всех ловим.
– Можете не ловить. Не, в общем, ловите, но не его.
Паша удивленно поднял брови:
– Ты бы по-русски объяснил. Кого ловить, а кого не ловить.
– Да это Петька, мудак. Может, слышал, новенький наш? Сидели вчера, бухали. Решили пошутить. Петька сам себя откатал и отправил дактокарту ради хохмы на компьютер. Вдруг, говорит, я где засвечен. Идиот. Через два часа целая бригада в РУВД примчалась. Плюс все начальство с замами. Где, говорят, этот, чья дактокарта. Компьютер выдал четыре убийства. На всех – его пальцы.
Паша во всю глотку заржал.
– Тебе сейчас смешно, а нам не до смеха было. Служебную проверку назначили. Ну, надо ж таким бараном быть?! Сначала вещицу полапает, а потом с нее свои же пальцы снимает. И еще на компьютер отправляет. Маньяк, маньяк… Не маньяк, а мудак. Ладно, пока.
* * *
В дверях эксперт столкнулся с Казанцевым. Костик, уступив, зашел в кабинет.
– Чего ржем?
– Да эксперт анекдот рассказал. Старый, но смешной. Ну, как Леночка поживает?
– Леночка чистописанием занимается.
– Явка?
– Конечно. Мне хватило пятнадцати минут. Из них десять она плакала, а я вытирал ей сопли.
– Реветь-то зачем?
– У нее проблемы с волосами. Перхоть, короста, выпадение.
– «Проктер и Гэмбл» посоветовал?
– Само собой. Только этим и успокоил.
– Сколько эпизодов обещала написать?
– Как раз это я не уточнил. Дело в том, что она ведь сама пришла, попросила лист бумаги, пояснила, что хочет раскаяться. Вот сейчас напишет, тогда и посчитаем.
– Ах, ну да. Ты, конечно, напомнил, что, чем больше, тем лучше?
– Обижаешь.
– Хорошо, подождем.
– К себе поедем?
– Неохота. Я лучше еще раз на какое-нибудь задержание слетаю, чем за писанину отдуваться.
– Перед Петровичем неудобно.
– Петрович – дипломат, без нас управится. Давай лучше здесь посидим. Вдруг Вовчик отзвонится, поможем.
– Не сегодня, так завтра. Все равно отдуваться придется. Кстати, кто там по графику на выговор претендует? Не помнишь? Надо все-таки Петровичу позвонить. Пусть учтет. Чтоб невинные не страдали.
– Невинных, похоже, не будет. По «шапке» все получим. Черт, у меня, кажется, в одном деле порнографический журнал остался.
– Ничего, сойдет за фототаблицу. Петрович не дурак – объяснит. Мол, следственный эксперимент засняли. Не переживай.
Костик поднялся:
– Пойду гляну, как там Леночка. Может, что забыла, так я напомню. Она ж сама пришла, чистосердечно, а поэтому могла кое-что подзабыть. В порыве раскаяния. Это бывает.
– Игор-р-рь П-т-ровч… Ты ни-и-ичего не понимаешь. Ни-и-иго!
– Да, тезка. Я ничего не понимаю. А ты понимаешь?
– Пони… Тес… Я все понимаю. Погоди… О, это что, все?!
– У нас все не бывает. У нас как в Греции… Поворот красной пробки против часовой стрелки. Приятный хруст, затем не менее приятное бульканье.
– Давайте, Игор-р-рь П-т-р-ч. За что?
– Сейчас посмотрим. Так, что тут? Отсутствие взаимодействия с другими службами. От-лич-но! За отсутствие взаимодействия. Будь здоров. Бутерброд, бутерброд…
– Спсибо. У вас бутербродная фабрика под столом?
– НЗ.
– Э-э-э… Вы знаете, И-г-рь Петр-ч, зачем нас пригнали? А? Вы ни-че-го не знаете…
Ничего не значащий жест покручивания рукой над головой. Вспомогательная жестикуляция.
– Вы думаете там, – палец в потолок, – там кого-нибудь ваши убийства волнуют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Полчаса назад позвонил Костик, сказал, что Белов опознал двоих, в том числе и Дениса, третьего пока не смог. Придется, вероятно, проводить повторное опознание, когда у налетчика спадет с мордашки опухоль. Ленку Краснову уже привезли, она ломается, протестует, но через час Костик с ней закончит. Молода и соплива, хоть и строит из себя Маргарет Тэтчер. Недолго ей осталось.
В Антона стрелял Денис. Он сознался и, как водится, клянется, что не хотел. Это естественно. Ну, конечно, не хотел. Про это на суде присяжных и расскажешь. Вполне возможно, тебе поверят.
Белкин умчался в другой отдел. Там прошла, информация о двойном убийце. В смысле, убившем мужа и жену в общаге. Вовчик пока не отзванивался.
Таничев подошел к окну. На улице слегка подморозило. Первый гололед. Стало быть, вырастет число черепно-мозговых. Сдвинутая психология. Любое событие, даже изменение погоды, автоматически рассматривается с точки зрения возможных криминальных последствий. Хотя… Тот же шофер рассмотрит гололед в виде возросшего риска на дорогах. Профессия.
Петрович протянул руку за занавеску и достал пузатую литровую «Россию».
– Может, прервемся? Чисто символически. Мы «мокруху» сегодня подняли.
– У меня много работы. И я не люблю… это.
– У вас впереди два месяца. Чего торопиться? Дела не волки – не утащат телки. Потом работаться легче будет. Очень стимулирует.
Молодой и строгий начал слегка покашливать, испытывая вполне понятное неудобство. С одной стороны, ответственная миссия, налагающая определенные правила поведения, строго должностной подход, а с другой – а почему бы в самом деле не прерваться? Их ведь действительно прислали на целых два месяца. Поселили в нулевозвездочной гостинице, даже без буфета, командировочных дали с гулькин нос, инфляция съест их за неделю, а работу поручили серьезную и ответственную. Попробуй выдержи.
– Давайте, Игорь Андреевич, не стесняйтесь. – Таничев уже скрутил ярко-красную пробку. – Все мы люди. А мы, кстати, не просто люди, а еще и менты. Давно в органах?
– Год… Будет в декабре.
– Нормально. Раз год продержались, значит, наш человек. Сами знаете, что такое «мокруху» поднять. Тем более огнестрел. Грех не дернуть по сто. Я вам потом помогу. Где что непонятно, вместе разберемся.
Петрович разлил водку в два высоких бокала с эротическими переводными картинками на бортах. Эти стаканчики даже без жидкого содержимого так и просились в руки. Рассмотреть, что это там нарисовано.
Игорь Андреевич положил авторучку.
– Первый раз в Питере? – спросил Таничев
– Да.
– Ну и как?
– Ничего.
– Ну, давайте. За первое знакомство.
– Запить бы чем…
– Без проблем.
Предусмотрительный Петрович вновь протянул руку за занавеску и достал двухлитровый баллон ярко-красного лимонада.
– Может, на зуб что хотите?
– А есть?
– Без вопросов.
Два бутерброда с резко пахнущей колбасой легли на стол.
Эротические стаканы звякнули, словно гонг на ринге. Первый раунд.
«Кто ж вас таких сюда прислал?…»
Эксперт спрятал свои дактилоскопические приспособления в сумку.
– Завтра будет готово.
– Вряд ли совпадет. Они в перчатках работали.
– Все равно. Отправим в Главк, на компьютер. Пускай по городу проверят. Может, где наследили…
– Отправляйте.
Эксперт закинул сумку на плечо и направился к двери. Потом вдруг остановился:
– Да, кстати, вы этого, который на четырех убийствах свои пальцы оставил, еще ловите?
– Мы всех ловим.
– Можете не ловить. Не, в общем, ловите, но не его.
Паша удивленно поднял брови:
– Ты бы по-русски объяснил. Кого ловить, а кого не ловить.
– Да это Петька, мудак. Может, слышал, новенький наш? Сидели вчера, бухали. Решили пошутить. Петька сам себя откатал и отправил дактокарту ради хохмы на компьютер. Вдруг, говорит, я где засвечен. Идиот. Через два часа целая бригада в РУВД примчалась. Плюс все начальство с замами. Где, говорят, этот, чья дактокарта. Компьютер выдал четыре убийства. На всех – его пальцы.
Паша во всю глотку заржал.
– Тебе сейчас смешно, а нам не до смеха было. Служебную проверку назначили. Ну, надо ж таким бараном быть?! Сначала вещицу полапает, а потом с нее свои же пальцы снимает. И еще на компьютер отправляет. Маньяк, маньяк… Не маньяк, а мудак. Ладно, пока.
* * *
В дверях эксперт столкнулся с Казанцевым. Костик, уступив, зашел в кабинет.
– Чего ржем?
– Да эксперт анекдот рассказал. Старый, но смешной. Ну, как Леночка поживает?
– Леночка чистописанием занимается.
– Явка?
– Конечно. Мне хватило пятнадцати минут. Из них десять она плакала, а я вытирал ей сопли.
– Реветь-то зачем?
– У нее проблемы с волосами. Перхоть, короста, выпадение.
– «Проктер и Гэмбл» посоветовал?
– Само собой. Только этим и успокоил.
– Сколько эпизодов обещала написать?
– Как раз это я не уточнил. Дело в том, что она ведь сама пришла, попросила лист бумаги, пояснила, что хочет раскаяться. Вот сейчас напишет, тогда и посчитаем.
– Ах, ну да. Ты, конечно, напомнил, что, чем больше, тем лучше?
– Обижаешь.
– Хорошо, подождем.
– К себе поедем?
– Неохота. Я лучше еще раз на какое-нибудь задержание слетаю, чем за писанину отдуваться.
– Перед Петровичем неудобно.
– Петрович – дипломат, без нас управится. Давай лучше здесь посидим. Вдруг Вовчик отзвонится, поможем.
– Не сегодня, так завтра. Все равно отдуваться придется. Кстати, кто там по графику на выговор претендует? Не помнишь? Надо все-таки Петровичу позвонить. Пусть учтет. Чтоб невинные не страдали.
– Невинных, похоже, не будет. По «шапке» все получим. Черт, у меня, кажется, в одном деле порнографический журнал остался.
– Ничего, сойдет за фототаблицу. Петрович не дурак – объяснит. Мол, следственный эксперимент засняли. Не переживай.
Костик поднялся:
– Пойду гляну, как там Леночка. Может, что забыла, так я напомню. Она ж сама пришла, чистосердечно, а поэтому могла кое-что подзабыть. В порыве раскаяния. Это бывает.
– Игор-р-рь П-т-ровч… Ты ни-и-ичего не понимаешь. Ни-и-иго!
– Да, тезка. Я ничего не понимаю. А ты понимаешь?
– Пони… Тес… Я все понимаю. Погоди… О, это что, все?!
– У нас все не бывает. У нас как в Греции… Поворот красной пробки против часовой стрелки. Приятный хруст, затем не менее приятное бульканье.
– Давайте, Игор-р-рь П-т-р-ч. За что?
– Сейчас посмотрим. Так, что тут? Отсутствие взаимодействия с другими службами. От-лич-но! За отсутствие взаимодействия. Будь здоров. Бутерброд, бутерброд…
– Спсибо. У вас бутербродная фабрика под столом?
– НЗ.
– Э-э-э… Вы знаете, И-г-рь Петр-ч, зачем нас пригнали? А? Вы ни-че-го не знаете…
Ничего не значащий жест покручивания рукой над головой. Вспомогательная жестикуляция.
– Вы думаете там, – палец в потолок, – там кого-нибудь ваши убийства волнуют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25