Венька выписалась из больницы и развелась. Родители не одобрили развод, и пришлось ей некоторое время пожить у меня. А потом она снова вышла замуж, и теперь счастлива. Ждет уже второго ребенка, и муж не требует, чтобы она бросила работу. Наоборот, сидит с первым малышом, когда Венька ходит в институт. Знаешь, Варварка, делай со мной, что хочешь, но я не поверю, будто кто-то из этих троих девиц пытался подвести тебя под монастырь.
- Ладно, учту твое мнение, - пообещала я. - Но все равно мне придется с ними повидаться, хотя бы, чтобы раздобыть координаты остальных.
- Я могу им позвонить, - предложила Надежда.
- Спасибо, Надюш, но лучше я сама. И не позвоню, а явлюсь пред их ясные очи. Мне нужно увидеть первую непосредственную реакцию на себя. Если, вопреки твоему мнению, наши девицы все-таки причастны, они как-нибудь себя выдадут - при условии, что я появлюсь внезапно, как снег на голову. Не беспокойся, Надежда, невиновные наверняка отреагируют на меня адекватно. Только придумай для меня убедительный предлог, чтобы оправдывать мой внезапный к ним интерес.
- Да запросто! У нас ведь скоро юбилей.
- Мать честная, и правда! - ужаснулась я. - Так, глядишь, и старость незаметно подкрадется. Но это ведь будущим летом - далековато для моих целей. Кто поверит, что я начала развивать активность за десять месяцев до события?
- Чепуха. Скажи, что хочешь сделать большой юбилейный альбом вроде выпускного. И собираешься поместить туда не только фотографии, но и краткие жизнеописания. Такая работа требует времени, и никто не удивится, что ты взялась за нее заранее.
- Насчет фотографий ты хорошо придумала, - одобрила я. - Можно будет подсунуть их знакомым убиенного - глядишь, кого-нибудь признают.
- Дерзай, - разрешила Надежда. - Для почина могу предложить тебе свою.
Я опешила.
- Ты что, Надька, рехнулась? Ты думаешь, я и тебя подозреваю? Да разве я пришла бы к тебе в таком разе?
- Все равно возьми, - настаивала она. - Вдруг девицы поинтересуются, откуда у тебя их адреса. Ты же сошлешься на меня, верно? Стало быть, моя фотография должна быть у тебя в первую очередь. Для достоверности.
* * *
Сытые и довольные, возвратились мы домой, где маялся голодный и встревоженный Генрих.
- Хоть бы записку оставила! - упрекнул он меня, узнав, чем мы занимались. - А то прихожу - никого нет. Куда подевались - неизвестно. Мне кусок в горло не лезет.
Я виновато потрусила на кухню разогревать ужин.
Мы сидели за столом, внимая умиротворенному Генриху, который живописал свою одиссею по кабинетам столоначальников, когда наши посиделки прервал приход Прошки. Он явился мрачный, злой и со свертком под мышкой. Генрих бросил единственный взгляд на его угрюмую физиономию и позвал:
- Садись перекуси со мной.
- Не хочется, - буркнул Прошка из прихожей.
Я чуть не свалилась с табурета. Прошка, отвергающий предложение перекусить, - феномен столь же дикий, как церемониймейстер, ковыряющий в носу на приеме у английской королевы.
- Немедленно вызываю "скорую"! - объявила я.
- Себе вызывай! - огрызнулся Прошка.
- Ты хорошо себя чувствуешь? - вкрадчиво поинтересовался Генрих.
- Превосходно.
- А чего же тогда такой мрачный?
- Штаны не налезают! - Прошка с досадой швырнул сверток на галошницу. Левисы! Только в мае купил. Сидели как влитые, а теперь...
- Ничего, сейчас налезут, - пообещала я, закатывая несуществующие рукава. - Я тебе такой массаж устрою, мигом пять кило скинешь! Какого черта ты нас пугаешь? По-твоему, нам без тебя переживаний мало?
- А по чьей милости их много? - тут же воспрял Прошка. - Кто виноват, что твой путь устлан трупами, а вокруг рыщут легавые? Еще бы им не рыскать! Пусть у них мозжечок вместо мозга, но даже мозжечком нельзя не дотумкать, что твоя изоляция обеспечит небывалый спад преступности. Не понимаю, зачем мы суетимся, пытаясь тебя выгородить?
- Что-то я не замечала, чтобы ты пытался меня выгородить. Вчера, к примеру, ты вовсю убеждал опера в моей кровожадности. А сегодня, похоже, моя судьба вообще перестала тебя волновать. Ясное дело, штаны, не налезающие на растолстевшую задницу, - куда более достойная причина для тревоги!
Увидев, как Прошка наливается дурной кровью, Леша с Генрихом мастерски перевели стрелку на безопасную колею под самым носом разогнавшегося локомотива.
- А с какой стати ты вспомнил о джинсах сейчас, если купил их в мае? спросил Леша. - Ты что, заезжал домой?
- Браво, Лешенька! - восхитился Генрих, подключаясь к операции. Блестящий пример гениальной дедукции! Куда там Шерлоку Холмсу с его жалким лепетом: "Вы встали рано и ехали до станции на двуколке..." Про двуколку любой дурак догадался бы. А вот где Прошка взял штаны, купленные два месяца назад, это вопрос вопросов.
- Вопрос не в этом, - счел нужным объяснить Леша. - Вопрос в том, зачем его понесло домой, если ему нужно было в противоположную сторону?
- И вовсе не в противоположную, - проворчал Прошка. - То есть, может, и в противоположную, но крюк совсем небольшой - это же одна линия метро. А домой я поехал специально за штанами. Ваша Инна заткнет за пояс десять царевн Несмеян. Уж я бисер метал, метал - хоть бы улыбнулась! И молчит, как в рот воды набрала. Ну, не совсем молчит, но твердит одно и то же на разные лады: "Простите, мне нужно побыть одной".
Я не могла упустить такой случай: зазнайку следовало поставить на место.
- А хвастал! "Завидуете моей ловкости! Посмотрим, как вы запоете, когда я вернусь с победой!" Ну и где она, твоя победа?
- Я сражался, как лев! - Прошка ударил себя в грудь. - На моем месте сник бы сам Дэвид Копперфильд. А я все-таки вырвал у девушки разрешение прийти завтра. Ну, не совсем разрешение, но под конец она почти не возражала. Посмотрел бы я на того, кто сумеет достичь большего!
Мы переглянулись и помолчали.
- Я все-таки не понимаю, при чем тут штаны? - гнул свою линию Леша.
- Вероятно, он решил завтра предстать перед Несмеяной во всем их блеске, - предположил Генрих.
- Но зачем тащить их сюда, если еще дома выяснилось, что они малы? спросила я.
- Может, утром сойдутся? - Прошка посмотрел на нас с робкой надеждой, словно его воссоединение с любимыми штанами зависело от нашей доброй воли.
- Может, и сойдутся, - с сомнением сказал Леша. - Только зачем это тебе, если ни сесть, ни вздохнуть ты уже не сможешь?
- Значит, придется сесть на диету, - обреченно выдавил из себя Прошка.
Мы переглянулись с беспокойством.
- Ты уверен, что и правда хорошо себя чувствуешь? - спросил Генрих деланно небрежным тоном.
- Прошка, неужели эта чокнутая произвела на тебя такое неизгладимое впечатление? - воскликнула я. - Не припомню ни одну девицу, ради которой ты шел на такую жертву!
- Неужели ты думаешь, что я буду голодать ради какой-то фифы?
- Так ты ради Варьки, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
- Ладно, учту твое мнение, - пообещала я. - Но все равно мне придется с ними повидаться, хотя бы, чтобы раздобыть координаты остальных.
- Я могу им позвонить, - предложила Надежда.
- Спасибо, Надюш, но лучше я сама. И не позвоню, а явлюсь пред их ясные очи. Мне нужно увидеть первую непосредственную реакцию на себя. Если, вопреки твоему мнению, наши девицы все-таки причастны, они как-нибудь себя выдадут - при условии, что я появлюсь внезапно, как снег на голову. Не беспокойся, Надежда, невиновные наверняка отреагируют на меня адекватно. Только придумай для меня убедительный предлог, чтобы оправдывать мой внезапный к ним интерес.
- Да запросто! У нас ведь скоро юбилей.
- Мать честная, и правда! - ужаснулась я. - Так, глядишь, и старость незаметно подкрадется. Но это ведь будущим летом - далековато для моих целей. Кто поверит, что я начала развивать активность за десять месяцев до события?
- Чепуха. Скажи, что хочешь сделать большой юбилейный альбом вроде выпускного. И собираешься поместить туда не только фотографии, но и краткие жизнеописания. Такая работа требует времени, и никто не удивится, что ты взялась за нее заранее.
- Насчет фотографий ты хорошо придумала, - одобрила я. - Можно будет подсунуть их знакомым убиенного - глядишь, кого-нибудь признают.
- Дерзай, - разрешила Надежда. - Для почина могу предложить тебе свою.
Я опешила.
- Ты что, Надька, рехнулась? Ты думаешь, я и тебя подозреваю? Да разве я пришла бы к тебе в таком разе?
- Все равно возьми, - настаивала она. - Вдруг девицы поинтересуются, откуда у тебя их адреса. Ты же сошлешься на меня, верно? Стало быть, моя фотография должна быть у тебя в первую очередь. Для достоверности.
* * *
Сытые и довольные, возвратились мы домой, где маялся голодный и встревоженный Генрих.
- Хоть бы записку оставила! - упрекнул он меня, узнав, чем мы занимались. - А то прихожу - никого нет. Куда подевались - неизвестно. Мне кусок в горло не лезет.
Я виновато потрусила на кухню разогревать ужин.
Мы сидели за столом, внимая умиротворенному Генриху, который живописал свою одиссею по кабинетам столоначальников, когда наши посиделки прервал приход Прошки. Он явился мрачный, злой и со свертком под мышкой. Генрих бросил единственный взгляд на его угрюмую физиономию и позвал:
- Садись перекуси со мной.
- Не хочется, - буркнул Прошка из прихожей.
Я чуть не свалилась с табурета. Прошка, отвергающий предложение перекусить, - феномен столь же дикий, как церемониймейстер, ковыряющий в носу на приеме у английской королевы.
- Немедленно вызываю "скорую"! - объявила я.
- Себе вызывай! - огрызнулся Прошка.
- Ты хорошо себя чувствуешь? - вкрадчиво поинтересовался Генрих.
- Превосходно.
- А чего же тогда такой мрачный?
- Штаны не налезают! - Прошка с досадой швырнул сверток на галошницу. Левисы! Только в мае купил. Сидели как влитые, а теперь...
- Ничего, сейчас налезут, - пообещала я, закатывая несуществующие рукава. - Я тебе такой массаж устрою, мигом пять кило скинешь! Какого черта ты нас пугаешь? По-твоему, нам без тебя переживаний мало?
- А по чьей милости их много? - тут же воспрял Прошка. - Кто виноват, что твой путь устлан трупами, а вокруг рыщут легавые? Еще бы им не рыскать! Пусть у них мозжечок вместо мозга, но даже мозжечком нельзя не дотумкать, что твоя изоляция обеспечит небывалый спад преступности. Не понимаю, зачем мы суетимся, пытаясь тебя выгородить?
- Что-то я не замечала, чтобы ты пытался меня выгородить. Вчера, к примеру, ты вовсю убеждал опера в моей кровожадности. А сегодня, похоже, моя судьба вообще перестала тебя волновать. Ясное дело, штаны, не налезающие на растолстевшую задницу, - куда более достойная причина для тревоги!
Увидев, как Прошка наливается дурной кровью, Леша с Генрихом мастерски перевели стрелку на безопасную колею под самым носом разогнавшегося локомотива.
- А с какой стати ты вспомнил о джинсах сейчас, если купил их в мае? спросил Леша. - Ты что, заезжал домой?
- Браво, Лешенька! - восхитился Генрих, подключаясь к операции. Блестящий пример гениальной дедукции! Куда там Шерлоку Холмсу с его жалким лепетом: "Вы встали рано и ехали до станции на двуколке..." Про двуколку любой дурак догадался бы. А вот где Прошка взял штаны, купленные два месяца назад, это вопрос вопросов.
- Вопрос не в этом, - счел нужным объяснить Леша. - Вопрос в том, зачем его понесло домой, если ему нужно было в противоположную сторону?
- И вовсе не в противоположную, - проворчал Прошка. - То есть, может, и в противоположную, но крюк совсем небольшой - это же одна линия метро. А домой я поехал специально за штанами. Ваша Инна заткнет за пояс десять царевн Несмеян. Уж я бисер метал, метал - хоть бы улыбнулась! И молчит, как в рот воды набрала. Ну, не совсем молчит, но твердит одно и то же на разные лады: "Простите, мне нужно побыть одной".
Я не могла упустить такой случай: зазнайку следовало поставить на место.
- А хвастал! "Завидуете моей ловкости! Посмотрим, как вы запоете, когда я вернусь с победой!" Ну и где она, твоя победа?
- Я сражался, как лев! - Прошка ударил себя в грудь. - На моем месте сник бы сам Дэвид Копперфильд. А я все-таки вырвал у девушки разрешение прийти завтра. Ну, не совсем разрешение, но под конец она почти не возражала. Посмотрел бы я на того, кто сумеет достичь большего!
Мы переглянулись и помолчали.
- Я все-таки не понимаю, при чем тут штаны? - гнул свою линию Леша.
- Вероятно, он решил завтра предстать перед Несмеяной во всем их блеске, - предположил Генрих.
- Но зачем тащить их сюда, если еще дома выяснилось, что они малы? спросила я.
- Может, утром сойдутся? - Прошка посмотрел на нас с робкой надеждой, словно его воссоединение с любимыми штанами зависело от нашей доброй воли.
- Может, и сойдутся, - с сомнением сказал Леша. - Только зачем это тебе, если ни сесть, ни вздохнуть ты уже не сможешь?
- Значит, придется сесть на диету, - обреченно выдавил из себя Прошка.
Мы переглянулись с беспокойством.
- Ты уверен, что и правда хорошо себя чувствуешь? - спросил Генрих деланно небрежным тоном.
- Прошка, неужели эта чокнутая произвела на тебя такое неизгладимое впечатление? - воскликнула я. - Не припомню ни одну девицу, ради которой ты шел на такую жертву!
- Неужели ты думаешь, что я буду голодать ради какой-то фифы?
- Так ты ради Варьки, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80