Мне кажется, она не питала к тебе личной неприязни. Так, прикидывалась Гелиного одобрения ради.
- Тогда скажи, кто питал. У меня оказалось дырявое решето вместо головы. Кому я досадила до такой степени, что у человека и двадцать лет спустя не пропало желание отомстить? Кто меня так ненавидел, ты можешь сказать?
- Могу. Единственный человек в классе, который тебя ненавидел - Геля. Другие иногда на тебя обижались или даже злились. Тактом, уж извини, ты не отличалась. Но это были обиды-однодневки. А Геля с наслаждением бросила бы тебя в чан с маслом и развела под ним медленный огонь.
- Ты преувеличиваешь, Надька. Тебя она ненавидела больше.
- Не обманывай себя, солнышко. Меня она никогда не принимала всерьез. С ее точки зрения, я - человек второго сорта, об меня не стоит и руки марать. Ты - другое дело. Тебя она считала ровней. И ненавидела от души.
- По-моему, ты не права. Наша непримиримая вражда кончилась еще в начальной школе. Все, что ты наблюдала потом, - остаточная деформация. Но Геля в любом случае не наш человек. Она с первого августа не просыхая гуляет на даче и о здешних драматических событиях, по нашим сведениям, не ведает ни сном, ни духом. Так что Липучка - самая многообещающая кандидатка. Как бы раздобыть ее координаты, минуя Гелю?
Мне не удалось решить эту задачу. Я еще раз поговорила с Таткой и выяснила, что Веденеева в конце июля отправилась в двунедельный круиз по Средиземному морю. Но о Белоусовой Татка ничего не знала. Как и экс-Митина, которой я позвонила следом. У Жердочкиной по-прежнему никто не брал трубку. Приставать к Манихиной после сегодняшнего рандеву я не решилась. Переложила это неблагодарное дело на Надькины плечи. Надежда, поболтав с Ольгой, в подробностях пересказала мне, что та обо мне думает, но почти ничего к старой информации не добавила. Только место работы Манихиной - она, оказывается, была редактором одного престижного международного женского журнала, который сравнительно недавно начал выходить на русском языке. О Белоусовой - ноль.
Положив, наконец, раскалившуюся телефонную трубку, я вернулась к друзьям. И только тут заметила, что уже полдвенадцатого, а от Марка ни слуху, ни духу. При мысли, что он пытался мне дозвониться, а телефон был занят, я покрылась холодным потом. И немного успокоилась, лишь вспомнив о сотовых, которые Марк приобрел себе и Леше, чтобы предупредить мои возможные попытки удрать от последнего.
- Леша, у тебя сотовый включен?
Он отцепил от пояса футляр с телефоном, посмотрел на дисплей и кивнул.
- Включен, а что?
- Позвони Марку, узнай, где его черти носят.
Леша нажал пару кнопок, поднес трубку к уху и сообщил:
- Абонент недоступен. Видно, Марк в метро. Скоро приедет.
Приехал он в начале первого. Сразу стало ясно, что Марк пьян, - и не по бессмысленному, расфокусированному взору, и не по безуспешным попыткам самостоятельно переобуться и рубленым жестам, и не по безошибочно распознаваемому, сбивающему с ног запаху перегара, а по милой, благодушной улыбке на устах. Он был пьян, как никогда в жизни, - не считая пары легендардных случаев из студенческой юности, что давно отошли в область преданий.
- Марк, что случилось?
Он долго вглядывался в мое лицо и наконец величественно, словно монарх, подающий знак об окончании аудиенции, махнул рукой. Потом прошел в гостиную, рухнул прямо в туфлях на диван и отключился.
Мы растерянно переглянулись.
- Вот так номер! - протянул Прошка. - И что теперь делать?
- Ему нельзя сейчас спать, - сказал Леша. - При таком отравлении нужно непрерывно пить, чтобы вывести всю гадость. Иначе он завтра совсем загнется.
- А что нужно пить, ты знаешь? - спросила я. - Просто воду?
- Можно просто воду, но лучше слабый сладкий чай с лимоном.
Марк силен и страшен во гневе. Попыткам разбудить и напоить его чаем он сопротивлялся, как дикий мустанг противится ковбою на родео. Но на стороне экзекуторов были численный перевес и вера в наше правое дело. Не могли же мы допустить, чтобы наш верный товарищ скончался в похмельных муках. После двухчасовой битвы гостиная, залитая сладким чаем, лимонным соком и кровью из двух разбитых носов, выглядела, словно декорация к фильму ужасов, но Марк уже не лежал, а сидел и пил-таки злополучный чай. А еще через час нам удалось добиться членораздельных показаний.
Ловля репортера отдела криминальной хроники, которого сосватал ему знакомый журналист, заняла целый день, но наконец Марк поймал этого неуловимого Джо в баре какого-то пресс-центра. Неуловимый Джо выслушал его и согласился помочь. Практически бескорыстно, всего за бутылку рома. Марк тут же заказал бутылку и хотел откланяться, но Джо заявил, что не любит пить один, и потребовал, чтобы новый знакомый составил ему компанию. Распив первую бутылку, они, по настоянию репортера, взяли вторую. Теперь выпивку поставил Джо. Он же первый и сошел с дистанции, уснув прямо за столиком. Марк объяснил это разницей в комплекции. Пили они поровну, но маленькому худому репортеру досталось больше алкоголя на единицу веса, вот он и вырубился, тогда как Марку удалось отбыть на своих двоих.
Добравшись под утро до постели, я перед сном еще успела подумать, что расследование наше в этот раз как-то не заладилось. Прошло уже почти трое суток, как завертелась эта карусель, мы изнурены, а результат нулевой. Может, послать все к черту? Зачем суетиться, если больше никаких зловещих событий не происходит и милиция оставила меня в покое?
С этой мыслью я отключилась.
Глава 14
А назавтра все вновь завертелось со страшной силой.
Без чего-то двенадцать меня разбудил телефонный звонок. Я подождала, пока включится автоответчик и щелкнула тумблером "громкой связи". Воспоминание о последнем разговоре с Кузьминым было еще достаточно свежим, поэтому голос я узнала сразу.
- Слушаю вас, Петр Сергеевич.
На этот раз Песич, похоже, пребывал в игривом настроении.
- Варвара Андреевна, не в службу, а в дружбу, поделитесь со стариком: какое приворотное зелье вы применяете? Я бы его младшей дочке присоветовал, а то от нее уже второй муж сбегает.
- Отчего же не поделиться? - Я была сама любезность. - Записывайте, Петр Сереевич. Пять частей зеленого чертополоха, собранного в полночь у свежей могилы, одна часть яда гробовой гадюки - помните, одна такая еще Вещему Олегу подгадила? Одна часть измельченных крысиных хвостов. Высушенное и истолченное ухо самоубийцы...
- Все, все, хватит! - взмолился Песич. - Я недавно позавтракал. Придется, видно, дочери потерпеть без мужа. Варвара Андреевна, вы будете дома в ближайшие час-полтора? Тут к вам хочет заглянуть один привороченный. Он сам вам объяснит, в чем дело.
Я обещала быть, повесила трубку и поплелась в ванную. Когда я завершила утренний туалет, все общество уже собралось на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
- Тогда скажи, кто питал. У меня оказалось дырявое решето вместо головы. Кому я досадила до такой степени, что у человека и двадцать лет спустя не пропало желание отомстить? Кто меня так ненавидел, ты можешь сказать?
- Могу. Единственный человек в классе, который тебя ненавидел - Геля. Другие иногда на тебя обижались или даже злились. Тактом, уж извини, ты не отличалась. Но это были обиды-однодневки. А Геля с наслаждением бросила бы тебя в чан с маслом и развела под ним медленный огонь.
- Ты преувеличиваешь, Надька. Тебя она ненавидела больше.
- Не обманывай себя, солнышко. Меня она никогда не принимала всерьез. С ее точки зрения, я - человек второго сорта, об меня не стоит и руки марать. Ты - другое дело. Тебя она считала ровней. И ненавидела от души.
- По-моему, ты не права. Наша непримиримая вражда кончилась еще в начальной школе. Все, что ты наблюдала потом, - остаточная деформация. Но Геля в любом случае не наш человек. Она с первого августа не просыхая гуляет на даче и о здешних драматических событиях, по нашим сведениям, не ведает ни сном, ни духом. Так что Липучка - самая многообещающая кандидатка. Как бы раздобыть ее координаты, минуя Гелю?
Мне не удалось решить эту задачу. Я еще раз поговорила с Таткой и выяснила, что Веденеева в конце июля отправилась в двунедельный круиз по Средиземному морю. Но о Белоусовой Татка ничего не знала. Как и экс-Митина, которой я позвонила следом. У Жердочкиной по-прежнему никто не брал трубку. Приставать к Манихиной после сегодняшнего рандеву я не решилась. Переложила это неблагодарное дело на Надькины плечи. Надежда, поболтав с Ольгой, в подробностях пересказала мне, что та обо мне думает, но почти ничего к старой информации не добавила. Только место работы Манихиной - она, оказывается, была редактором одного престижного международного женского журнала, который сравнительно недавно начал выходить на русском языке. О Белоусовой - ноль.
Положив, наконец, раскалившуюся телефонную трубку, я вернулась к друзьям. И только тут заметила, что уже полдвенадцатого, а от Марка ни слуху, ни духу. При мысли, что он пытался мне дозвониться, а телефон был занят, я покрылась холодным потом. И немного успокоилась, лишь вспомнив о сотовых, которые Марк приобрел себе и Леше, чтобы предупредить мои возможные попытки удрать от последнего.
- Леша, у тебя сотовый включен?
Он отцепил от пояса футляр с телефоном, посмотрел на дисплей и кивнул.
- Включен, а что?
- Позвони Марку, узнай, где его черти носят.
Леша нажал пару кнопок, поднес трубку к уху и сообщил:
- Абонент недоступен. Видно, Марк в метро. Скоро приедет.
Приехал он в начале первого. Сразу стало ясно, что Марк пьян, - и не по бессмысленному, расфокусированному взору, и не по безуспешным попыткам самостоятельно переобуться и рубленым жестам, и не по безошибочно распознаваемому, сбивающему с ног запаху перегара, а по милой, благодушной улыбке на устах. Он был пьян, как никогда в жизни, - не считая пары легендардных случаев из студенческой юности, что давно отошли в область преданий.
- Марк, что случилось?
Он долго вглядывался в мое лицо и наконец величественно, словно монарх, подающий знак об окончании аудиенции, махнул рукой. Потом прошел в гостиную, рухнул прямо в туфлях на диван и отключился.
Мы растерянно переглянулись.
- Вот так номер! - протянул Прошка. - И что теперь делать?
- Ему нельзя сейчас спать, - сказал Леша. - При таком отравлении нужно непрерывно пить, чтобы вывести всю гадость. Иначе он завтра совсем загнется.
- А что нужно пить, ты знаешь? - спросила я. - Просто воду?
- Можно просто воду, но лучше слабый сладкий чай с лимоном.
Марк силен и страшен во гневе. Попыткам разбудить и напоить его чаем он сопротивлялся, как дикий мустанг противится ковбою на родео. Но на стороне экзекуторов были численный перевес и вера в наше правое дело. Не могли же мы допустить, чтобы наш верный товарищ скончался в похмельных муках. После двухчасовой битвы гостиная, залитая сладким чаем, лимонным соком и кровью из двух разбитых носов, выглядела, словно декорация к фильму ужасов, но Марк уже не лежал, а сидел и пил-таки злополучный чай. А еще через час нам удалось добиться членораздельных показаний.
Ловля репортера отдела криминальной хроники, которого сосватал ему знакомый журналист, заняла целый день, но наконец Марк поймал этого неуловимого Джо в баре какого-то пресс-центра. Неуловимый Джо выслушал его и согласился помочь. Практически бескорыстно, всего за бутылку рома. Марк тут же заказал бутылку и хотел откланяться, но Джо заявил, что не любит пить один, и потребовал, чтобы новый знакомый составил ему компанию. Распив первую бутылку, они, по настоянию репортера, взяли вторую. Теперь выпивку поставил Джо. Он же первый и сошел с дистанции, уснув прямо за столиком. Марк объяснил это разницей в комплекции. Пили они поровну, но маленькому худому репортеру досталось больше алкоголя на единицу веса, вот он и вырубился, тогда как Марку удалось отбыть на своих двоих.
Добравшись под утро до постели, я перед сном еще успела подумать, что расследование наше в этот раз как-то не заладилось. Прошло уже почти трое суток, как завертелась эта карусель, мы изнурены, а результат нулевой. Может, послать все к черту? Зачем суетиться, если больше никаких зловещих событий не происходит и милиция оставила меня в покое?
С этой мыслью я отключилась.
Глава 14
А назавтра все вновь завертелось со страшной силой.
Без чего-то двенадцать меня разбудил телефонный звонок. Я подождала, пока включится автоответчик и щелкнула тумблером "громкой связи". Воспоминание о последнем разговоре с Кузьминым было еще достаточно свежим, поэтому голос я узнала сразу.
- Слушаю вас, Петр Сергеевич.
На этот раз Песич, похоже, пребывал в игривом настроении.
- Варвара Андреевна, не в службу, а в дружбу, поделитесь со стариком: какое приворотное зелье вы применяете? Я бы его младшей дочке присоветовал, а то от нее уже второй муж сбегает.
- Отчего же не поделиться? - Я была сама любезность. - Записывайте, Петр Сереевич. Пять частей зеленого чертополоха, собранного в полночь у свежей могилы, одна часть яда гробовой гадюки - помните, одна такая еще Вещему Олегу подгадила? Одна часть измельченных крысиных хвостов. Высушенное и истолченное ухо самоубийцы...
- Все, все, хватит! - взмолился Песич. - Я недавно позавтракал. Придется, видно, дочери потерпеть без мужа. Варвара Андреевна, вы будете дома в ближайшие час-полтора? Тут к вам хочет заглянуть один привороченный. Он сам вам объяснит, в чем дело.
Я обещала быть, повесила трубку и поплелась в ванную. Когда я завершила утренний туалет, все общество уже собралось на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80