Но Мансур Алиевич видел все это, будто воочию: пашни и луга, по которым огненной лавой прошла, сжигая все живое на пути, кислота с огромных, как индейские озера, очистных сооружений местного комбината химических волокон...
После обеда Атаулин расположился в шезлонге, на теневой стороне палубы -- идти к бассейну, где наверняка были соседки по столу, не хотелось. Первый эмоциональный всплеск вскоре прошел, и в нем, как обычно, заговорил инженер-прагматик: отчего это случилось, кто виноват? Статья была прочитана им взахлеб, масштаб трагедии захлестнул причины, смазал детали и фамилии, хотя, помнится, излагалось все довольно подробно и толково. Теперь же он захотел досконально проследить ход трагедии, разобраться как инженер, почему так, а не иначе, развивались события. Он пошел к себе в каюту, достал из чемодана калькулятор, с которым редко расставался, блокнот, и вновь направился в читальный зал. Ему и раньше приходилось участвовать в расследовании причин разрушений, обвалов туннелей и мостов, но с кислотным потопом он встречался впервые.
Перечитав статью вновь, он расчертил лист бумаги по понятной одному ему схеме и против каждой фамилии должностного лица или организации ставил какие-то знаки, плюсы-минусы, цифры, даты, означавшие сроки и суммы во многих тысячах рублей, а то и миллионах. На схеме появлялись названия тех или иных организаций, ведомств, служб контроля, не упомянутых в статье, хотя чувствовалось, что автор знал о их существовании, знал, что они прямо или косвенно имели отношение к потопу, однако, видимо, не стал распыляться, стремясь выделить главное.
Статья возмущала Атаулина, заставляла докапываться до сути, потому что комбинат не заслуживал ни единого доброго слова -- дармоед, захребетник, сидевший на шее государства со дня пуска, самые еще мягкие определения. Конечно, нанеси вред реке даже знаменитая "Азовсталь" или какое другое именитое объединение, было бы ничуть не легче, и никого бы случившееся не оправдало, но хоть понятно бы было: работали все же люди, есть результаты.
Комбинат химического волокна был пущен в эксплуатацию, судя по статье, пятнадцать лет назад, в расчете, что будет он производить искусственные материалы: велюр, вельвет, замшу, меха, дакрон, кожу для плащей и пальто, эластик -- ткань для спортивных костюмов, в общем то, что в последнее время прочно вошло в моду. Наверное, за стройкой этой внимательно следили фабрики и пошивочные ателье в ожидании модных тканей. Но не тут-то было. За долгих пятнадцать лет работы ни разу -- журналист дотошно докопался до всего --комбинат не выполнил план и выше двадцати пяти процентов планируемого месячного объема не выпускал. Можно было предположить, что уж эту продукцию потребители рвали друг у друга из рук. Но в том-то и беда, что и этот рожденный в великих трудах дефицит никто не брал, так и пропадало все на складах. Спрашивается, почему? Да кто же себе враг, кто станет связываться с таким горе-поставщиком. Всеми правдами и неправдами старались откреститься от неритмичных поставок, иначе пропадешь, завалишь свой план по всем статьям, и фабрики станут -- из ничего, к сожалению, шить еще не научились. Причин неритмичной работы комбината называлось несколько. Изначально проект оказался, мягко говоря, с грубыми ошибками. Проектный институт до минимума упростил сложнейшее инженерное сооружение, добившись снижения сметной стоимости объекта -- главного показателя работы проектных институтов,-- не зря же за сбереженную государственную копейку их хвалят, оделяют премиями, ставят в пример другим. На деле же экономия в несколько десятков тысяч обернулась уроном, не поддающимся подсчету. Вторая ошибка стала следствием первой и длилась долго, до самой развязки.
После шумного пуска, с фанфарами и литаврами, пышными речами и заверениями, сразу стало ясно, что комбинат не в силах производить нежный бархат и ласкающий взгляд велюр, разве что какое-то подобие искусственной ваты грязных расцветок или обрывков, похожих на обтирочные концы, годных для изоляции канализационных труб и утепления крыш на фермах. Но такая перспектива никого не устраивала. Решено было довести комбинат до ума. Единственно верное решение. Но принять решение -- одно, а претворить в жизнь -- совсем другое. Атаулину как инженеру было ясно, что следовало тут же остановить комбинат, чтобы не переводить дорогостоящее сырье, распустить почти девяносто процентов эксплуатационников и вновь вернуть на комбинат строителей, вызвать специалистов горе-проекта и не отпускать их до тех пор, пока комбинат не выдаст запроектированную в их трудах долгожданную продукцию.
Конечно, так, наверное, думали и на месте. Но на какие средства делать реконструкцию? Комбинат и так в ходе строительства почти вдвое превысил первоначальную сметную стоимость, за которую проектировщики получили премию, и для пуска уже правдами и неправдами изыскивали дополнительные средства. Кроме средств, и немалых, нужно ведь и материальное обеспечение, и специальные людские резервы. А при плановом хозяйстве, где все рассчитано вперед на много лет, решить такой вопрос чрезвычайно сложно. К тому же комбинат уже на всю страну объявлен действующим, и еще невыпущенная им продукция уже на годы вперед занаряжена в широком ассортименте получателям. И комбинат решили доводить на ходу -- перед героизмом, мол, никакие расчеты не устоят. И стали предприятию выделять в год когда два миллиона, когда три, когда ничего, а иногда сразу четыре, если удавалось урвать от чего-нибудь планового.
Деньги распылялись, строители, у которых хватает плановых и пусковых объектов, смотрели на дефективное дитя сквозь пальцы, уж они-то лучше других знали, что этот объект -- вечен. Конечно, по ходу работ удавалось освоить ту или иную продукцию, но о качестве ее и количестве оставалось только мечтать, и так все пятнадцать лет. Автор статьи подсчитал, что за эти годы, на реконструкцию, доводку нового комбината, кстати, сданного с оценкой "отлично", ушло почти столько же, сколько он стоил первоначально.
Химические, металлургические отрасли, да и многие другие, по своей технологии не могут работать без очистных сооружений. Были запланированы они и на комбинате химического волокна. Опять же в целях экономии здесь спроектировали такие очистные, которые могли эксплуатироваться только со многими примечаниями. И примечания эти, отпечатанные мелким шрифтом, занимали целые страницы. Атаулин сразу уловил, что очистные комбината должны были быть вдвое больше. Но институт, опять же опасаясь удорожания проекта, на это не пошел, решив, что руководство комбината лет через десять само догадается расширить очистные. При нормальной работе комбината и при хороших хозяевах, наверное, очистные не остались бы без внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
После обеда Атаулин расположился в шезлонге, на теневой стороне палубы -- идти к бассейну, где наверняка были соседки по столу, не хотелось. Первый эмоциональный всплеск вскоре прошел, и в нем, как обычно, заговорил инженер-прагматик: отчего это случилось, кто виноват? Статья была прочитана им взахлеб, масштаб трагедии захлестнул причины, смазал детали и фамилии, хотя, помнится, излагалось все довольно подробно и толково. Теперь же он захотел досконально проследить ход трагедии, разобраться как инженер, почему так, а не иначе, развивались события. Он пошел к себе в каюту, достал из чемодана калькулятор, с которым редко расставался, блокнот, и вновь направился в читальный зал. Ему и раньше приходилось участвовать в расследовании причин разрушений, обвалов туннелей и мостов, но с кислотным потопом он встречался впервые.
Перечитав статью вновь, он расчертил лист бумаги по понятной одному ему схеме и против каждой фамилии должностного лица или организации ставил какие-то знаки, плюсы-минусы, цифры, даты, означавшие сроки и суммы во многих тысячах рублей, а то и миллионах. На схеме появлялись названия тех или иных организаций, ведомств, служб контроля, не упомянутых в статье, хотя чувствовалось, что автор знал о их существовании, знал, что они прямо или косвенно имели отношение к потопу, однако, видимо, не стал распыляться, стремясь выделить главное.
Статья возмущала Атаулина, заставляла докапываться до сути, потому что комбинат не заслуживал ни единого доброго слова -- дармоед, захребетник, сидевший на шее государства со дня пуска, самые еще мягкие определения. Конечно, нанеси вред реке даже знаменитая "Азовсталь" или какое другое именитое объединение, было бы ничуть не легче, и никого бы случившееся не оправдало, но хоть понятно бы было: работали все же люди, есть результаты.
Комбинат химического волокна был пущен в эксплуатацию, судя по статье, пятнадцать лет назад, в расчете, что будет он производить искусственные материалы: велюр, вельвет, замшу, меха, дакрон, кожу для плащей и пальто, эластик -- ткань для спортивных костюмов, в общем то, что в последнее время прочно вошло в моду. Наверное, за стройкой этой внимательно следили фабрики и пошивочные ателье в ожидании модных тканей. Но не тут-то было. За долгих пятнадцать лет работы ни разу -- журналист дотошно докопался до всего --комбинат не выполнил план и выше двадцати пяти процентов планируемого месячного объема не выпускал. Можно было предположить, что уж эту продукцию потребители рвали друг у друга из рук. Но в том-то и беда, что и этот рожденный в великих трудах дефицит никто не брал, так и пропадало все на складах. Спрашивается, почему? Да кто же себе враг, кто станет связываться с таким горе-поставщиком. Всеми правдами и неправдами старались откреститься от неритмичных поставок, иначе пропадешь, завалишь свой план по всем статьям, и фабрики станут -- из ничего, к сожалению, шить еще не научились. Причин неритмичной работы комбината называлось несколько. Изначально проект оказался, мягко говоря, с грубыми ошибками. Проектный институт до минимума упростил сложнейшее инженерное сооружение, добившись снижения сметной стоимости объекта -- главного показателя работы проектных институтов,-- не зря же за сбереженную государственную копейку их хвалят, оделяют премиями, ставят в пример другим. На деле же экономия в несколько десятков тысяч обернулась уроном, не поддающимся подсчету. Вторая ошибка стала следствием первой и длилась долго, до самой развязки.
После шумного пуска, с фанфарами и литаврами, пышными речами и заверениями, сразу стало ясно, что комбинат не в силах производить нежный бархат и ласкающий взгляд велюр, разве что какое-то подобие искусственной ваты грязных расцветок или обрывков, похожих на обтирочные концы, годных для изоляции канализационных труб и утепления крыш на фермах. Но такая перспектива никого не устраивала. Решено было довести комбинат до ума. Единственно верное решение. Но принять решение -- одно, а претворить в жизнь -- совсем другое. Атаулину как инженеру было ясно, что следовало тут же остановить комбинат, чтобы не переводить дорогостоящее сырье, распустить почти девяносто процентов эксплуатационников и вновь вернуть на комбинат строителей, вызвать специалистов горе-проекта и не отпускать их до тех пор, пока комбинат не выдаст запроектированную в их трудах долгожданную продукцию.
Конечно, так, наверное, думали и на месте. Но на какие средства делать реконструкцию? Комбинат и так в ходе строительства почти вдвое превысил первоначальную сметную стоимость, за которую проектировщики получили премию, и для пуска уже правдами и неправдами изыскивали дополнительные средства. Кроме средств, и немалых, нужно ведь и материальное обеспечение, и специальные людские резервы. А при плановом хозяйстве, где все рассчитано вперед на много лет, решить такой вопрос чрезвычайно сложно. К тому же комбинат уже на всю страну объявлен действующим, и еще невыпущенная им продукция уже на годы вперед занаряжена в широком ассортименте получателям. И комбинат решили доводить на ходу -- перед героизмом, мол, никакие расчеты не устоят. И стали предприятию выделять в год когда два миллиона, когда три, когда ничего, а иногда сразу четыре, если удавалось урвать от чего-нибудь планового.
Деньги распылялись, строители, у которых хватает плановых и пусковых объектов, смотрели на дефективное дитя сквозь пальцы, уж они-то лучше других знали, что этот объект -- вечен. Конечно, по ходу работ удавалось освоить ту или иную продукцию, но о качестве ее и количестве оставалось только мечтать, и так все пятнадцать лет. Автор статьи подсчитал, что за эти годы, на реконструкцию, доводку нового комбината, кстати, сданного с оценкой "отлично", ушло почти столько же, сколько он стоил первоначально.
Химические, металлургические отрасли, да и многие другие, по своей технологии не могут работать без очистных сооружений. Были запланированы они и на комбинате химического волокна. Опять же в целях экономии здесь спроектировали такие очистные, которые могли эксплуатироваться только со многими примечаниями. И примечания эти, отпечатанные мелким шрифтом, занимали целые страницы. Атаулин сразу уловил, что очистные комбината должны были быть вдвое больше. Но институт, опять же опасаясь удорожания проекта, на это не пошел, решив, что руководство комбината лет через десять само догадается расширить очистные. При нормальной работе комбината и при хороших хозяевах, наверное, очистные не остались бы без внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25