Он стал искать такую женщину, которая была бы не только желанна, но и без возражений приняла тот единственный вид отношений, который он мог ей предложить.
* * *
И такую женщину — Мойру Лангтри — он нашел в церкви.
Было одно из тех сумасбродных сборищ, которыми славилось Западное побережье. Публику развлекал то ли йог, то ли свами, то ли кто-то еще. Пока аудитория внимала ему, словно под гипнозом, он что-то бубнил о высшей мудрости Востока, не удосужившись, однако, объяснить, почему самый высокий уровень неграмотности, заболеваний и смертности царил именно там, где процветала эта мудрость.
Рой был слегка ошарашен, увидев среди присутствующих такую женщину, как Мойра Лангтри. Она казалась здесь совершенно чужой. Он увидел, как она удивилась, увидев его, но у Роя были причины тут находиться, Так он проводил свободное время. Дешевле, чем кино, и раза в два веселее. К тому же дела его шли в гору, и он не упускал шанса продвинуться дальше. А такую возможность порой предоставляли именно такие встречи.
Основную часть посетителей составляли женщины. В большинстве своем это были весьма обеспеченные вдовы средних лет и старые девы; в общем, все те, кто страдал от смутных желаний и, лишь собравшись вместе, мог их унять. Никогда не знаешь, что припасет жизнь, верно?
Главное — внимание, даже в таком месте.
Клоун закончил свое действо. По рядам пошли корзины для благих пожертвований. Мойра кинула в одну из них свою программку и направилась прочь. Ухмыляясь, Диллон последовал за ней.
Она задержалась у выхода, натягивая перчатки. Когда он подошел, она осторожно, но одобрительно взглянула на него.
— Ну и что же такая милая девушка делала в таком неприглядном месте? — спросил он.
— Да так. — Она весело рассмеялась. — Просто заглянула на стаканчик йогурта.
— Надо же. Хорошо, что я не предложил вам «мартини».
— Конечно хорошо. На меньшее, чем двойное виски, я не согласна.
Они ушли.
И очень скоро оказались там, где были теперь. Или в каком-то очень похожем месте.
Позже — и особенно сегодня — он понимал, что она хотела чего-то большего.
Он подумал, что отвлечь ее можно только одним способом. Легким прикосновением. Невозможно одновременно смеяться и быть серьезным.
Он провел рукой по ее телу и остановился на пупке.
— Знаешь что, — сказал он. — Если положить туда изюминку, ты станешь похожа на пирожок.
— Перестань, — сказала она, взяв его руку и отбросив ее на постель.
— Или ты можешь нарисовать вокруг него круг и притвориться пончиком.
— Мне и так кажется, что я пончик, — ответила она. — Точнее, дырка от пончика.
— Отлично. Я боялся, что ты скажешь что-нибудь неприличное.
Резко оборвав его, она вернулась к своей теме:
— Ты же знаешь, что я имею в виду, Рой. Мы ничего друг о друге не знаем. Мы не друзья. Даже не приятели. С того самого дня, как мы познакомились, мы встречаемся только для того, чтобы переспать.
— Ты сказала, что не жалуешься.
— Не жалуюсь. Для меня это важно. Но не хочется, чтобы только этим все и ограничивалось. Все равно что есть сплошные бутерброды с горчицей.
— А ты предпочла бы паштет?
— Кусок жареного мяса. Что-нибудь существенное. Черт возьми, Рой! — Она нетерпеливо встряхнула головой. — Я не знаю. Может, этого и нет в меню. Может, я не в том ресторане?
— Мадам так жесток! Пьер утопиться в суп!
— Пьеру наплевать, — сказала она, — жива мадам или нет. Он четко дал это понять.
Она встала с кровати, взаправду собираясь уходить. Он схватил ее, притянул к кровати и прижал к себе. Осторожно обнял. Погладил волосы и поцеловал в губы.
— М-да, — сказал он. — Сделка состоялась. Купленные вещи возврату и обмену не подлежат.
— Начинается, — ответила она. — Шагнем прямо в никуда, вместо того чтобы почувствовать землю под ногами.
— Слушай, чего я только не пережил, чтобы найти тебя. Такую вот милую маленькую синичку. Может быть, в небе есть птички и получше, но, с другой стороны, их там может и не быть. А...
— ...а птичка в постели лучше, чем в небе. Или еще где-нибудь. Кажется, я своими придирками оборвала твой монолог, Рой.
— Погоди. — Он удержал ее. — Я же пытаюсь тебе объяснить. Ты мне нравишься, а я жутко ленив. Я не хочу большего. Лучше скажи, что ты хочешь, и я сделаю, если смогу.
— Уже лучше. У меня есть мысль, которая может прийтись по вкусу нам обоим.
— С чего начнем? Со светских вечеров? Или прошвырнемся в Лас-Вегас?
— Пожалуй, нет. К тому же это тебе не по карману.
— Ты меня удивляешь, — сказал он. — У меня и в мыслях не было, чтобы ты за себя платила.
— Рой, — она нежно потрепала его по голове, — я вовсе не то имела в виду. Там блестящие женщины и блестящий хрусталь. Если мы решим куда-нибудь пойти, это должно быть обычное место на другом конце улицы. Тихое и спокойное, чтобы можно было поболтать для разнообразия.
— Ясно. В это время года в Ла Джолле довольно неплохо.
— В Ла Джолле неплохо в любое время года. А ты уверен, что тебе хватит денег?..
— Ты опять за свое, — предупредил он. — Еще слово, и у тебя будет самая красная попка в Ла Джолле. Люди подумают, что солнце садится второй раз за день.
— Да кто тебя боится!
— А ну катись отсюда! Давай, ползи обратно в свою нору. Ты из меня всю душу вынула, и я на тебя растранжирил деньги, которые копил всю жизнь, а теперь ты еще хочешь заговорить меня до смерти.
Она тихонько засмеялась и встала. Одевшись, опустилась на колени у его кровати, чтобы поцеловать на прощанье.
— С тобой все в порядке, Рой? — Она убрала пряди волос с его лба. — Ты такой бледный.
— Боже, — простонал он. — Эта женщина уйдет когда-нибудь? Сначала довела меня до ручки, а теперь говорит, что я бледный!
Она ушла, улыбаясь, очень довольная собой.
Рой поднялся с кровати. Пошел в ванную и заметил, что ноги у него дрожат. Вернувшись, рухнул в постель и впервые с тревогой подумал о своем здоровье. Откуда взялась эта странная слабость? Разумеется, не из-за Мойры — дело привычное. И не потому, что за последние три дня он почти ничего не ел. С ним и раньше случалось такое, когда кусок в горло не лез, но сейчас еда не задерживалась в желудке и выливалась обратно в виде коричневатой жидкости. Это было странно, потому что он не ел ничего, кроме мороженого и молока.
Он наклонился и осмотрел себя. На животе красовался светло-фиолетовый синяк. Но он уже не болел — только если сильно надавить. С того дня, как его ударили, Рой не чувствовал боли.
И что? Он пожал плечами и лег. Бывает, подумал он. Рой не был болен. Если человек болен, то он это чувствует.
Он положил подушки одна на другую и откинулся на них. Так было лучше, но он слишком устал и не мог расслабиться. С некоторым усилием дотянулся до брюк, лежащих на кресле у кровати, и вытащил из кармашка для часов монетку в 25 центов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
* * *
И такую женщину — Мойру Лангтри — он нашел в церкви.
Было одно из тех сумасбродных сборищ, которыми славилось Западное побережье. Публику развлекал то ли йог, то ли свами, то ли кто-то еще. Пока аудитория внимала ему, словно под гипнозом, он что-то бубнил о высшей мудрости Востока, не удосужившись, однако, объяснить, почему самый высокий уровень неграмотности, заболеваний и смертности царил именно там, где процветала эта мудрость.
Рой был слегка ошарашен, увидев среди присутствующих такую женщину, как Мойра Лангтри. Она казалась здесь совершенно чужой. Он увидел, как она удивилась, увидев его, но у Роя были причины тут находиться, Так он проводил свободное время. Дешевле, чем кино, и раза в два веселее. К тому же дела его шли в гору, и он не упускал шанса продвинуться дальше. А такую возможность порой предоставляли именно такие встречи.
Основную часть посетителей составляли женщины. В большинстве своем это были весьма обеспеченные вдовы средних лет и старые девы; в общем, все те, кто страдал от смутных желаний и, лишь собравшись вместе, мог их унять. Никогда не знаешь, что припасет жизнь, верно?
Главное — внимание, даже в таком месте.
Клоун закончил свое действо. По рядам пошли корзины для благих пожертвований. Мойра кинула в одну из них свою программку и направилась прочь. Ухмыляясь, Диллон последовал за ней.
Она задержалась у выхода, натягивая перчатки. Когда он подошел, она осторожно, но одобрительно взглянула на него.
— Ну и что же такая милая девушка делала в таком неприглядном месте? — спросил он.
— Да так. — Она весело рассмеялась. — Просто заглянула на стаканчик йогурта.
— Надо же. Хорошо, что я не предложил вам «мартини».
— Конечно хорошо. На меньшее, чем двойное виски, я не согласна.
Они ушли.
И очень скоро оказались там, где были теперь. Или в каком-то очень похожем месте.
Позже — и особенно сегодня — он понимал, что она хотела чего-то большего.
Он подумал, что отвлечь ее можно только одним способом. Легким прикосновением. Невозможно одновременно смеяться и быть серьезным.
Он провел рукой по ее телу и остановился на пупке.
— Знаешь что, — сказал он. — Если положить туда изюминку, ты станешь похожа на пирожок.
— Перестань, — сказала она, взяв его руку и отбросив ее на постель.
— Или ты можешь нарисовать вокруг него круг и притвориться пончиком.
— Мне и так кажется, что я пончик, — ответила она. — Точнее, дырка от пончика.
— Отлично. Я боялся, что ты скажешь что-нибудь неприличное.
Резко оборвав его, она вернулась к своей теме:
— Ты же знаешь, что я имею в виду, Рой. Мы ничего друг о друге не знаем. Мы не друзья. Даже не приятели. С того самого дня, как мы познакомились, мы встречаемся только для того, чтобы переспать.
— Ты сказала, что не жалуешься.
— Не жалуюсь. Для меня это важно. Но не хочется, чтобы только этим все и ограничивалось. Все равно что есть сплошные бутерброды с горчицей.
— А ты предпочла бы паштет?
— Кусок жареного мяса. Что-нибудь существенное. Черт возьми, Рой! — Она нетерпеливо встряхнула головой. — Я не знаю. Может, этого и нет в меню. Может, я не в том ресторане?
— Мадам так жесток! Пьер утопиться в суп!
— Пьеру наплевать, — сказала она, — жива мадам или нет. Он четко дал это понять.
Она встала с кровати, взаправду собираясь уходить. Он схватил ее, притянул к кровати и прижал к себе. Осторожно обнял. Погладил волосы и поцеловал в губы.
— М-да, — сказал он. — Сделка состоялась. Купленные вещи возврату и обмену не подлежат.
— Начинается, — ответила она. — Шагнем прямо в никуда, вместо того чтобы почувствовать землю под ногами.
— Слушай, чего я только не пережил, чтобы найти тебя. Такую вот милую маленькую синичку. Может быть, в небе есть птички и получше, но, с другой стороны, их там может и не быть. А...
— ...а птичка в постели лучше, чем в небе. Или еще где-нибудь. Кажется, я своими придирками оборвала твой монолог, Рой.
— Погоди. — Он удержал ее. — Я же пытаюсь тебе объяснить. Ты мне нравишься, а я жутко ленив. Я не хочу большего. Лучше скажи, что ты хочешь, и я сделаю, если смогу.
— Уже лучше. У меня есть мысль, которая может прийтись по вкусу нам обоим.
— С чего начнем? Со светских вечеров? Или прошвырнемся в Лас-Вегас?
— Пожалуй, нет. К тому же это тебе не по карману.
— Ты меня удивляешь, — сказал он. — У меня и в мыслях не было, чтобы ты за себя платила.
— Рой, — она нежно потрепала его по голове, — я вовсе не то имела в виду. Там блестящие женщины и блестящий хрусталь. Если мы решим куда-нибудь пойти, это должно быть обычное место на другом конце улицы. Тихое и спокойное, чтобы можно было поболтать для разнообразия.
— Ясно. В это время года в Ла Джолле довольно неплохо.
— В Ла Джолле неплохо в любое время года. А ты уверен, что тебе хватит денег?..
— Ты опять за свое, — предупредил он. — Еще слово, и у тебя будет самая красная попка в Ла Джолле. Люди подумают, что солнце садится второй раз за день.
— Да кто тебя боится!
— А ну катись отсюда! Давай, ползи обратно в свою нору. Ты из меня всю душу вынула, и я на тебя растранжирил деньги, которые копил всю жизнь, а теперь ты еще хочешь заговорить меня до смерти.
Она тихонько засмеялась и встала. Одевшись, опустилась на колени у его кровати, чтобы поцеловать на прощанье.
— С тобой все в порядке, Рой? — Она убрала пряди волос с его лба. — Ты такой бледный.
— Боже, — простонал он. — Эта женщина уйдет когда-нибудь? Сначала довела меня до ручки, а теперь говорит, что я бледный!
Она ушла, улыбаясь, очень довольная собой.
Рой поднялся с кровати. Пошел в ванную и заметил, что ноги у него дрожат. Вернувшись, рухнул в постель и впервые с тревогой подумал о своем здоровье. Откуда взялась эта странная слабость? Разумеется, не из-за Мойры — дело привычное. И не потому, что за последние три дня он почти ничего не ел. С ним и раньше случалось такое, когда кусок в горло не лез, но сейчас еда не задерживалась в желудке и выливалась обратно в виде коричневатой жидкости. Это было странно, потому что он не ел ничего, кроме мороженого и молока.
Он наклонился и осмотрел себя. На животе красовался светло-фиолетовый синяк. Но он уже не болел — только если сильно надавить. С того дня, как его ударили, Рой не чувствовал боли.
И что? Он пожал плечами и лег. Бывает, подумал он. Рой не был болен. Если человек болен, то он это чувствует.
Он положил подушки одна на другую и откинулся на них. Так было лучше, но он слишком устал и не мог расслабиться. С некоторым усилием дотянулся до брюк, лежащих на кресле у кровати, и вытащил из кармашка для часов монетку в 25 центов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39