Авось племянничек не сразу опознает тетушку в таком прикиде.
* * *
Родя жил в большом, обложенном облицовочным кирпичом доме. Напротив располагался секонд-хенд.
Полина потянула дверь, и наверху мелодично зазвенели восточные колокольчики — музыка ветра.
Видимо, с помощью азиатского талисмана владельцы пытались привлечь удачу в магазин ношеного барахла. Продавщица впилась в Полину оценивающим взглядом:
— Вам что-нибудь предложить?
— Я сама,. — покачала головой Полина.
Продавщица опустила глаза в книжку, на обложке которой полуголый атлет душил в объятиях пышногрудую блондинку. Полина неохотно подошла к сваленной на столе у окна груде тряпок и принялась добросовестно в ней рыться. Продавщица уже снова смотрела на нее, но теперь — зло и презрительно. Полина начала подумывать, как достойно ретироваться, когда увидела его. Родя вышел из ворот дома с черной папкой под мышкой и упругим шагом направился к автобусной остановке. Полина схватила мужскую рубашку и юбку чудовищного размера — вытирать машину сгодятся! — и поспешила к кассе. Продавщица, недовольно скривившись, выбила чек. Наверное, ждала, что покупательница наберет килограммчика два шмоток, а та, скупердяйка, не расщедрилась.
Родя сел в автобус, на стекле которого красовалась табличка: «4 рубля». «Бережет мои и других простаков деньги», — отметила Полина, следовавшая за ним в своей мышастой «девятке».
Племянничек вылез у филиала Белгородского юридического института и скрылся за его широкими дверьми. Неужели надеется заманить в паутину секты какого-нибудь заучившегося студента?
А может, хочет бесплатно проконсультироваться у знакомого старшекурсника? Полина прождала полчасика возвращения Роди, и тут ее осенило.
Неужели? Точно! Сидит, сволочь, на лекции со своей постной физиономией и пополняет скудный интеллектуальный запас полезными сведениями из области юриспруденции. Вот это открытие! Интересно: Света знает? Ее он принудил покинуть альма-матер, а сам пристроился в дорогой престижный вуз. И в перерывах между лекциями Родя, наверное, жует не постную котлету из картошки, а лопает пиццу с колбасой. Полина потянулась к термосу, налила в одноразовый стаканчик пахучего кофе и достала из пакета пирожок с повидлом.
Двери института открывались и закрывались.
На пороге появлялись энергичные молодые люди.
Все как один модные, стильные, уверенные в себе.
Наверное, на их фоне облаченный в старенький свитер Родя со своим старательно-честным взглядом выглядит, как пионер в казино. Нравится, интересно, преподам скучная физиономия глашатая «новой религии»? Или бесит? А может, они, темные, не знают, какое дарование им выпала честь учить? Надо бы пойти узнать, каковы успехи студента Минеева. Но с этим пока придется повременить. А то еще столкнешься с племянничком в коридоре.
Полина тщательно вытерла руки и открыла брошюрку "Религии «нового века». "…Полицейский в Арлингтоне останавливает машину и требует у водителя документы. Тот отвечает, что ни у него, ни у его пассажиров таковых не имеется, поскольку они из Церкви Армагеддона, в которой официальные имена не признаются. Они не могут также указать ни даты, ни места своего рождения, поскольку считают себя «вечными созданиями». Женщина подняла глаза от книги и задумалась. Она вспомнила, как ее коллега среди других сувениров привезла из Америки тряпичную куклу в черном платье и траурном платке. Вместо лица у игрушки белел кусок натянутой материи.
— Это у них религия такая, — захлебывалась восторгом Лера. — Они считают, что лицо изображать нельзя. У них в домах даже зеркал нет.
Представляете? Чудо что за кукла! Я ее как увидела — влюбилась. Над кроватью повешу!
— А не боишься сны плохие видеть? — поддела ее Полина.
— — Ой, ну что ты! — передернула тощими плечиками Лера. — Дизайнер, а рассуждаешь, как тетя с рынка. Это же произведение примитивного искусства! Вроде маски аборигенов.
Полина усмехнулась и повернулась к компьютеру. А Лера, в задумчивости потеребив мягкую руку куклы, произнесла:
— Может, в холле повесить? Жалко выкидывать-то…
Полина резко захлопнула брошюрку. Все они: отец Анастасий, Родя, его мать — добиваются, чтобы подчиненные им братья и сестры потеряли свои лица. Превратились в серую насекомоподобную массу. Долой привязанности, интересы, планы на будущее! Разрешается оставить, только тупую покорность и беспредельное терпение. Полина в раздражении застучала пальцами по рулю и уставилась на двери института.
Наконец на его пороге появился Родя. Женщина отметила, что физиономия у Минеева довольная; Рад, наверное, что; занятия позади и можно расслабиться. Не спеша, наслаждаясь сияющим весенним днем, парень дошел до остановки. Дождался автобуса, поехал на Советскую. Полина остановила свой «жигуленок» в конце улицы и принялась терпеливо ждать. Родя сейчас, наверное, наворачивает горячие щи со свининой, прикинула женщина, жуя очередной пирожок. А может, штудирует Уголовный кодекс или склонился над ксероксом — заготавливает новую порцию листовок.
У Полины затекли ноги, хотелось выйти и размяться. Но делать это нельзя. Вдруг Родя-уродя увидит ее в окно и узнает. И на безопасное расстояние лучше не отъезжать. А то из-за какой-то разминки упустишь начинающего юриста-преступника.
Родя появился на улице в шесть часов. Вернее, не он, а его новенький «Опель». Минеев вел машину аккуратно, осторожно, как неопытный водитель. На остановке возле сауны «ПарНас» он притормозил, и в иномарку юркнула девица в обтягивающих брючках. Полина чуть не подпрыгнула от радости. Ну, Лида! Ну, молодец! Вот что значит богатый супружеский опыт! «Только последи за мужиком, столько открытий сделаешь…» Куда же отправятся голубки? В прошлый век — в кино, где сядут на места для поцелуев? Или бросят кости где-нибудь в баре? Однако Родя оправдал самые смелые надежды Полины. «Опель» остановился у невзрачного зданьица, на котором гордо красовалась вывеска «HOTEL. У Ильи». Полина пожалела, что не прихватила с собою фотоаппарат. Надо бы заснять порочную парочку и продемонстрировать снимки Светлане. И никакого расследования больше не нужно. Для женщины самое страшное преступление, которое может совершить мужчина, — измена. Полина заулыбалась, предвкушая близкую победу. Сейчас она поедет к племяннице и просветит дурочку насчет истинного морального облика жениха. Положила руку на руль. Неожиданно перед глазами женщины всплыло красное лицо лучшей школьной подруги…
— Он тебе изменяет! — вытаращив глаза, выпалила Ленка. — И было бы с кем! С Иркой Сивцевой из 10 "А".
— Ты врешь! Они просто друзья! — вспыхнула Полина. А в сердце ее зашевелилась неприязнь по отношению к Ленке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
* * *
Родя жил в большом, обложенном облицовочным кирпичом доме. Напротив располагался секонд-хенд.
Полина потянула дверь, и наверху мелодично зазвенели восточные колокольчики — музыка ветра.
Видимо, с помощью азиатского талисмана владельцы пытались привлечь удачу в магазин ношеного барахла. Продавщица впилась в Полину оценивающим взглядом:
— Вам что-нибудь предложить?
— Я сама,. — покачала головой Полина.
Продавщица опустила глаза в книжку, на обложке которой полуголый атлет душил в объятиях пышногрудую блондинку. Полина неохотно подошла к сваленной на столе у окна груде тряпок и принялась добросовестно в ней рыться. Продавщица уже снова смотрела на нее, но теперь — зло и презрительно. Полина начала подумывать, как достойно ретироваться, когда увидела его. Родя вышел из ворот дома с черной папкой под мышкой и упругим шагом направился к автобусной остановке. Полина схватила мужскую рубашку и юбку чудовищного размера — вытирать машину сгодятся! — и поспешила к кассе. Продавщица, недовольно скривившись, выбила чек. Наверное, ждала, что покупательница наберет килограммчика два шмоток, а та, скупердяйка, не расщедрилась.
Родя сел в автобус, на стекле которого красовалась табличка: «4 рубля». «Бережет мои и других простаков деньги», — отметила Полина, следовавшая за ним в своей мышастой «девятке».
Племянничек вылез у филиала Белгородского юридического института и скрылся за его широкими дверьми. Неужели надеется заманить в паутину секты какого-нибудь заучившегося студента?
А может, хочет бесплатно проконсультироваться у знакомого старшекурсника? Полина прождала полчасика возвращения Роди, и тут ее осенило.
Неужели? Точно! Сидит, сволочь, на лекции со своей постной физиономией и пополняет скудный интеллектуальный запас полезными сведениями из области юриспруденции. Вот это открытие! Интересно: Света знает? Ее он принудил покинуть альма-матер, а сам пристроился в дорогой престижный вуз. И в перерывах между лекциями Родя, наверное, жует не постную котлету из картошки, а лопает пиццу с колбасой. Полина потянулась к термосу, налила в одноразовый стаканчик пахучего кофе и достала из пакета пирожок с повидлом.
Двери института открывались и закрывались.
На пороге появлялись энергичные молодые люди.
Все как один модные, стильные, уверенные в себе.
Наверное, на их фоне облаченный в старенький свитер Родя со своим старательно-честным взглядом выглядит, как пионер в казино. Нравится, интересно, преподам скучная физиономия глашатая «новой религии»? Или бесит? А может, они, темные, не знают, какое дарование им выпала честь учить? Надо бы пойти узнать, каковы успехи студента Минеева. Но с этим пока придется повременить. А то еще столкнешься с племянничком в коридоре.
Полина тщательно вытерла руки и открыла брошюрку "Религии «нового века». "…Полицейский в Арлингтоне останавливает машину и требует у водителя документы. Тот отвечает, что ни у него, ни у его пассажиров таковых не имеется, поскольку они из Церкви Армагеддона, в которой официальные имена не признаются. Они не могут также указать ни даты, ни места своего рождения, поскольку считают себя «вечными созданиями». Женщина подняла глаза от книги и задумалась. Она вспомнила, как ее коллега среди других сувениров привезла из Америки тряпичную куклу в черном платье и траурном платке. Вместо лица у игрушки белел кусок натянутой материи.
— Это у них религия такая, — захлебывалась восторгом Лера. — Они считают, что лицо изображать нельзя. У них в домах даже зеркал нет.
Представляете? Чудо что за кукла! Я ее как увидела — влюбилась. Над кроватью повешу!
— А не боишься сны плохие видеть? — поддела ее Полина.
— — Ой, ну что ты! — передернула тощими плечиками Лера. — Дизайнер, а рассуждаешь, как тетя с рынка. Это же произведение примитивного искусства! Вроде маски аборигенов.
Полина усмехнулась и повернулась к компьютеру. А Лера, в задумчивости потеребив мягкую руку куклы, произнесла:
— Может, в холле повесить? Жалко выкидывать-то…
Полина резко захлопнула брошюрку. Все они: отец Анастасий, Родя, его мать — добиваются, чтобы подчиненные им братья и сестры потеряли свои лица. Превратились в серую насекомоподобную массу. Долой привязанности, интересы, планы на будущее! Разрешается оставить, только тупую покорность и беспредельное терпение. Полина в раздражении застучала пальцами по рулю и уставилась на двери института.
Наконец на его пороге появился Родя. Женщина отметила, что физиономия у Минеева довольная; Рад, наверное, что; занятия позади и можно расслабиться. Не спеша, наслаждаясь сияющим весенним днем, парень дошел до остановки. Дождался автобуса, поехал на Советскую. Полина остановила свой «жигуленок» в конце улицы и принялась терпеливо ждать. Родя сейчас, наверное, наворачивает горячие щи со свининой, прикинула женщина, жуя очередной пирожок. А может, штудирует Уголовный кодекс или склонился над ксероксом — заготавливает новую порцию листовок.
У Полины затекли ноги, хотелось выйти и размяться. Но делать это нельзя. Вдруг Родя-уродя увидит ее в окно и узнает. И на безопасное расстояние лучше не отъезжать. А то из-за какой-то разминки упустишь начинающего юриста-преступника.
Родя появился на улице в шесть часов. Вернее, не он, а его новенький «Опель». Минеев вел машину аккуратно, осторожно, как неопытный водитель. На остановке возле сауны «ПарНас» он притормозил, и в иномарку юркнула девица в обтягивающих брючках. Полина чуть не подпрыгнула от радости. Ну, Лида! Ну, молодец! Вот что значит богатый супружеский опыт! «Только последи за мужиком, столько открытий сделаешь…» Куда же отправятся голубки? В прошлый век — в кино, где сядут на места для поцелуев? Или бросят кости где-нибудь в баре? Однако Родя оправдал самые смелые надежды Полины. «Опель» остановился у невзрачного зданьица, на котором гордо красовалась вывеска «HOTEL. У Ильи». Полина пожалела, что не прихватила с собою фотоаппарат. Надо бы заснять порочную парочку и продемонстрировать снимки Светлане. И никакого расследования больше не нужно. Для женщины самое страшное преступление, которое может совершить мужчина, — измена. Полина заулыбалась, предвкушая близкую победу. Сейчас она поедет к племяннице и просветит дурочку насчет истинного морального облика жениха. Положила руку на руль. Неожиданно перед глазами женщины всплыло красное лицо лучшей школьной подруги…
— Он тебе изменяет! — вытаращив глаза, выпалила Ленка. — И было бы с кем! С Иркой Сивцевой из 10 "А".
— Ты врешь! Они просто друзья! — вспыхнула Полина. А в сердце ее зашевелилась неприязнь по отношению к Ленке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60