Любой собеседник, будь он интересный или скучный, вскоре покинет его, и нужно будет снова бороздить город в поисках новых людей и впечатлений.
Они подъехали к старой железной пушке времен Великой Отечественной. Она стояла посреди разделительного бордюра как памятник советским артиллеристам, освободившим этот город больше пятидесяти лет назад.
- Ну, пока, спасибо за приятную компанию.
- И тебе счастливо. Если что, я часто на вокзале стою. Обращайся.
- Договорились.
Водитель улыбнулся, поднял руку на прощание и поехал обратно, выискивая попутчиков, чтобы не идти порожняком.
Александр прекрасно помнил путь к ее дому. Столько лет прошло, а город не изменился. Те же невысокие домики, покосившиеся заборы, ямы на дорогах.
Он не пошел по сокращенному пути, зато заглянул на цветочный рынок, где изрядно поразил торговок, купив двадцать пять самых лучших роз. Они оценивающе осмотрели его костюм, и судя по выражению лиц остались довольны покупателем-джентельменом, успев заодно позавидовать даме его сердца.
Букет получился пышный, нести такой было не очень удобно. Но до заветного сто сорок третьего дома по улице Загородной оставались считанные минуты.
Живет ли она еще там? Александр не знал. Каждый год тринадцатого мая он слал на этот адрес поздравительные телеграммы с днем рождения, но ответа ни разу не получил.
Он не винил ее за это. Все в жизни проходит и уходит. Люди часто изменяются самым неожиданным образом, не в силах помешать этому неизбежному процессу. Когда-то он читал в религиозной брошюре, что браки заключаются на небесах. Очевидно их союз не был небесным, иначе не развалился бы так некстати.
Появились многоэтажки, разделяющие Загородную на две части. Между красным девятиэтажным зданием и серенькой хрущевкой шла узенькая, но заасфальтированная тропинка. Она петляла между гаражей, и вывела Александра прямо в конец знакомой улицы. Отсюда стала видна крыша ее дома. Кто живет там сейчас? Она с семьей? Родители? Младший брат? А если откроет муж? Бить ни в чем не повинного человека не хотелось, слишком много крови уже пролито, а день еще не закончился.
Александр просто шел, сжимая букет, и остановился почти напротив ее дома, чуть левее.
Дом не изменился. Большой, трехэтажный, выстроенный умелыми руками ее отца. Ворота свежевыкрашены в зеленый цвет и обвиты буйным виноградом, побеги которого образовывали настоящий зеленый навес.
Этот дом был самым приметным на улице, черепичная крыша застенчиво поблескивала на солнце.
По улице изредка проходили люди, поглядывая на мужчину с огромным букетом роз, который сидит на бордюре, курит и смотрит в пустоту.
Александр никак не мог найти в себе силы позвонить в двери. Он не боялся мужа, родителей, или каких-то мелких неприятностей. Прошло много времени и вся вражда осталась в прошлом. Он боялся неизвестности. Очень боялся. Из-за этой таинственной гостьи он так и не позвонил Олесе ни разу с момента окончательного разрыва.
В тот день он напился. Ключи к любимому сердцу были безнадежно потеряны. Не помогали ни подарки, ни цветы, ни мольба и заманчивые перспективы. Она охладела и не желала возвращаться. Тогда он решил позвонить ей и выяснить все окончательно. Не самое удачное время выбрал едва ворочавший языком Александр Турчин. Она ответила своим задорным, юным голоском, а он стал сыпать отборной бранью. Такой разговор мало подходил даже для супругов, регулярно злоупотребляющих алкоголем. Потом он часто удивлялся, откуда в нем взялись такие изощренно-грубые слова. А ведь многие из них он начисто забыл наутро, когда борясь с похмельем осознал: все кончено.
Зеленые ворота медленно открылись, и из них выглянуло очень симпатичное курносое личико. Девочке было лет пять-шесть. Она посмотрела по сторонам, остановила взгляд на Александре и вышла на улицу. С пакетом в руке, скорее всего в магазин.
Девочка поразительно напоминала свою мать, Господи, неужели мать, может все таки сестру? Родители ее еще не такие старые. Хотя...
Александр понял, что просто пытается остановить время, отогнать его, забыть прожитые годы и снова стать двадцатилетним юношей, исполненным честолюбивых замыслов, любящим и любимым.
Девочка вприпрыжку поскакала вниз по улице мимо Александра.
- Девочка, подожди. Тебя как зовут?
Она остановилась и подозрительно посмотрела на незнакомца. Видна школа "с незнакомцами не разговаривать, если пристают чужие - кричать".
- Юля, а вы кто?
- А я друг Леси, она дома?
- Мама в огороде. А вас как зовут?
Мама. Значит все таки свершилось. Чудес не бывает, и в этом, возможно, единственная недоработка жизни.
- А меня дядя Саша. А папа тоже дома?
Он не знал папы, может быть Леся уже развелась.
- Папа в командировке.
- Юля, позови пожалуйста маму, скажи приехал дядя Саша, хочет с ней поговорить.
- Мне надо сначала купить хлеб и кефир. Мама сказала не задерживаться.
- Ну хорошо, ты все купи, а потом скажешь маме, ладно?
- Ладно.
Маленькая Юля попрыгала в магазин, весело размахивая пакетом. Даже не попросила у дяди шоколадку за услуги. Кто их знает, современных детей. Александру стало смешно. В двадцать восемь лет такие менторские нотки. А вот детей не нажил, это зря.
Некого послать за кефиром в магазин, не о ком позаботится, некому передать свои знания и умения.
Они с Лесей тоже хотели детей, мальчика и девочку. Теперь она со своим мужем сама планирует свою жизнь, а он остался один.
Юля вернулась очень быстро. Пакетом больше не размахивала, в нем просвечивались буханка хлеба и два пакета кефира.
- Сейчас позову маму.
- Спасибо, Юлечка.
Он ждал с замиранием сердца. Прошло несколько минут, ставших для него часами. А вдруг она не выйдет, вдруг не захочет его видеть.
Ворота снова открылись, и она вышла на порог. В простом голубом сарафане, загоревшая, обворожительно прекрасная и совершено такая же, как восемь лет назад.
- Привет, Сашка.
Тот же голос, та же улыбка, те же глаза. Он забыл про сегодняшний вечер, про все невзгоды и неприятности, про ужас смерти и боль утрат. Он смотрел в эти глаза и улыбался в ответ. Вспомнил про розы, поднялся и протянул букет своей первой и настоящей любви.
- Привет, Леся.
Домой он тоже поехал на частнике. Утреннего знакомого уже не было, но желающих подзаработать хватало. Время приближалось к шести вечера, а ему казалось, что он пробыл тут всего несколько минут.
Водитель прибавлял обороты, получив щедрую компенсацию за демонстрацию скоростных талантов вазовской шестерки.
Теперь его сердце успокоилось. Он мог идти на смерть, не переживая за свою душу. Его душа растворилась в любви.
Леся приняла его как родного, как частичку своего прошлого, своей юности. Угостила холодным компотом, накормила свежим салатом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Они подъехали к старой железной пушке времен Великой Отечественной. Она стояла посреди разделительного бордюра как памятник советским артиллеристам, освободившим этот город больше пятидесяти лет назад.
- Ну, пока, спасибо за приятную компанию.
- И тебе счастливо. Если что, я часто на вокзале стою. Обращайся.
- Договорились.
Водитель улыбнулся, поднял руку на прощание и поехал обратно, выискивая попутчиков, чтобы не идти порожняком.
Александр прекрасно помнил путь к ее дому. Столько лет прошло, а город не изменился. Те же невысокие домики, покосившиеся заборы, ямы на дорогах.
Он не пошел по сокращенному пути, зато заглянул на цветочный рынок, где изрядно поразил торговок, купив двадцать пять самых лучших роз. Они оценивающе осмотрели его костюм, и судя по выражению лиц остались довольны покупателем-джентельменом, успев заодно позавидовать даме его сердца.
Букет получился пышный, нести такой было не очень удобно. Но до заветного сто сорок третьего дома по улице Загородной оставались считанные минуты.
Живет ли она еще там? Александр не знал. Каждый год тринадцатого мая он слал на этот адрес поздравительные телеграммы с днем рождения, но ответа ни разу не получил.
Он не винил ее за это. Все в жизни проходит и уходит. Люди часто изменяются самым неожиданным образом, не в силах помешать этому неизбежному процессу. Когда-то он читал в религиозной брошюре, что браки заключаются на небесах. Очевидно их союз не был небесным, иначе не развалился бы так некстати.
Появились многоэтажки, разделяющие Загородную на две части. Между красным девятиэтажным зданием и серенькой хрущевкой шла узенькая, но заасфальтированная тропинка. Она петляла между гаражей, и вывела Александра прямо в конец знакомой улицы. Отсюда стала видна крыша ее дома. Кто живет там сейчас? Она с семьей? Родители? Младший брат? А если откроет муж? Бить ни в чем не повинного человека не хотелось, слишком много крови уже пролито, а день еще не закончился.
Александр просто шел, сжимая букет, и остановился почти напротив ее дома, чуть левее.
Дом не изменился. Большой, трехэтажный, выстроенный умелыми руками ее отца. Ворота свежевыкрашены в зеленый цвет и обвиты буйным виноградом, побеги которого образовывали настоящий зеленый навес.
Этот дом был самым приметным на улице, черепичная крыша застенчиво поблескивала на солнце.
По улице изредка проходили люди, поглядывая на мужчину с огромным букетом роз, который сидит на бордюре, курит и смотрит в пустоту.
Александр никак не мог найти в себе силы позвонить в двери. Он не боялся мужа, родителей, или каких-то мелких неприятностей. Прошло много времени и вся вражда осталась в прошлом. Он боялся неизвестности. Очень боялся. Из-за этой таинственной гостьи он так и не позвонил Олесе ни разу с момента окончательного разрыва.
В тот день он напился. Ключи к любимому сердцу были безнадежно потеряны. Не помогали ни подарки, ни цветы, ни мольба и заманчивые перспективы. Она охладела и не желала возвращаться. Тогда он решил позвонить ей и выяснить все окончательно. Не самое удачное время выбрал едва ворочавший языком Александр Турчин. Она ответила своим задорным, юным голоском, а он стал сыпать отборной бранью. Такой разговор мало подходил даже для супругов, регулярно злоупотребляющих алкоголем. Потом он часто удивлялся, откуда в нем взялись такие изощренно-грубые слова. А ведь многие из них он начисто забыл наутро, когда борясь с похмельем осознал: все кончено.
Зеленые ворота медленно открылись, и из них выглянуло очень симпатичное курносое личико. Девочке было лет пять-шесть. Она посмотрела по сторонам, остановила взгляд на Александре и вышла на улицу. С пакетом в руке, скорее всего в магазин.
Девочка поразительно напоминала свою мать, Господи, неужели мать, может все таки сестру? Родители ее еще не такие старые. Хотя...
Александр понял, что просто пытается остановить время, отогнать его, забыть прожитые годы и снова стать двадцатилетним юношей, исполненным честолюбивых замыслов, любящим и любимым.
Девочка вприпрыжку поскакала вниз по улице мимо Александра.
- Девочка, подожди. Тебя как зовут?
Она остановилась и подозрительно посмотрела на незнакомца. Видна школа "с незнакомцами не разговаривать, если пристают чужие - кричать".
- Юля, а вы кто?
- А я друг Леси, она дома?
- Мама в огороде. А вас как зовут?
Мама. Значит все таки свершилось. Чудес не бывает, и в этом, возможно, единственная недоработка жизни.
- А меня дядя Саша. А папа тоже дома?
Он не знал папы, может быть Леся уже развелась.
- Папа в командировке.
- Юля, позови пожалуйста маму, скажи приехал дядя Саша, хочет с ней поговорить.
- Мне надо сначала купить хлеб и кефир. Мама сказала не задерживаться.
- Ну хорошо, ты все купи, а потом скажешь маме, ладно?
- Ладно.
Маленькая Юля попрыгала в магазин, весело размахивая пакетом. Даже не попросила у дяди шоколадку за услуги. Кто их знает, современных детей. Александру стало смешно. В двадцать восемь лет такие менторские нотки. А вот детей не нажил, это зря.
Некого послать за кефиром в магазин, не о ком позаботится, некому передать свои знания и умения.
Они с Лесей тоже хотели детей, мальчика и девочку. Теперь она со своим мужем сама планирует свою жизнь, а он остался один.
Юля вернулась очень быстро. Пакетом больше не размахивала, в нем просвечивались буханка хлеба и два пакета кефира.
- Сейчас позову маму.
- Спасибо, Юлечка.
Он ждал с замиранием сердца. Прошло несколько минут, ставших для него часами. А вдруг она не выйдет, вдруг не захочет его видеть.
Ворота снова открылись, и она вышла на порог. В простом голубом сарафане, загоревшая, обворожительно прекрасная и совершено такая же, как восемь лет назад.
- Привет, Сашка.
Тот же голос, та же улыбка, те же глаза. Он забыл про сегодняшний вечер, про все невзгоды и неприятности, про ужас смерти и боль утрат. Он смотрел в эти глаза и улыбался в ответ. Вспомнил про розы, поднялся и протянул букет своей первой и настоящей любви.
- Привет, Леся.
Домой он тоже поехал на частнике. Утреннего знакомого уже не было, но желающих подзаработать хватало. Время приближалось к шести вечера, а ему казалось, что он пробыл тут всего несколько минут.
Водитель прибавлял обороты, получив щедрую компенсацию за демонстрацию скоростных талантов вазовской шестерки.
Теперь его сердце успокоилось. Он мог идти на смерть, не переживая за свою душу. Его душа растворилась в любви.
Леся приняла его как родного, как частичку своего прошлого, своей юности. Угостила холодным компотом, накормила свежим салатом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47