есть ли поблизости кто-нибудь из скаутов или вообще из «своих». Убедившись, что Рой неподалеку, он дерзко говорит:
— Не передал, потому что не желаю из-за них влипнуть.
— Врешь! — горячится Джой. — Врешь, дохлая моль! Просто тебе было приятно подвести Майнарда и Нэнси. Я тебя знаю, голубчика! Тебе хочется, чтобы Нэнси не дали выступить на майском празднике.
— Отвяжись от меня, — шипит Фэйни, — а то я вот возьму и покажу Хомеру или президенту шпаргалку Робинсона… Пусть узнают, чем занимается наш уважаемый староста! — Он насмешливо морщит нос и показывает зажатую в кулаке бумажку: — Вот она, шпаргалка-то!
— Ах ты, крысиный помет! — сжимает кулаки Джой. — Посмей только наябедничать на Чарли!
— Посмей только! — эхом откликается чей-то голос.
Это Василь Гирич. Он только что с увлечением играл в «тигров», пока не заметил, что у друзей в углу двора происходит что-то серьезное.
Фэйни, увидев подоспевшее к противнику подкрепление, потихоньку отступает к бейзбольной площадке. Вот он уже рядом с Мэйсоном и что-то азартно шепчет ему на ухо. Рой пожимает плечами.
— Удивляюсь, Мак-Магон, охота тебе опять связываться с черномазым и его дружками! — бормочет он сквозь зубы. — Бери пример с меня: настоящий джентльмен никогда не повышает голоса и не пачкает рук о всякую дрянь… Вот погоди, когда мы выгоним его вон…
— Я только пригрозил, что покажу учителю его шпаргалку, — говорит Фэйни. — Я думал — они испугаются и купят у меня эту шпаргалку за билет в цирк или еще за что-нибудь…
У Роя загораются глаза.
— Как, эта записка у тебя? Ты ее сохранил? — спрашивает он с живостью. — Дай-ка ее мне, она может пригодиться… Дай! — Он протягивает руку.
Фэйни смеется:
— Дать тебе? Дать вот так, задаром?.. Нашел тоже дурака! Нет, парень, даром я ничего никому не даю. Хочешь иметь шпаргалку — давай монету.
Рой не то с удивлением, не то с презрением смотрит на Фэйни, потом отворачивается и яростно плюет.
— Пожалуйста, поосторожнее, а то ты чуть не попал мне на платье! — раздается негодующий голос. — Какие, право, у нас грубые, невоспитанные мальчишки!
Это Пат Причард своей собственной надменной особой. Она не принимает участия в играх, а прохаживается взад и вперед с книжкой в руках.
Рой багровеет. Ни за что на свете он не хотел бы показаться этой девочке грубияном!
— Это я не нарочно, Патриция! Честное слово, не нарочно! — бормочет он извиняющимся тоном.
— Еще бы ты нарочно плюнул в меня! — насмехается Пат. — Этого еще недоставало!.. Впрочем, может, это принято на вашем Юге? — прибавляет она язвительно.
— Ну, знаешь, это уж слишком! — вскипает Рой.
Но Пат со своей презрительной усмешкой так великолепна, что Рой мгновенно переносит свое раздражение на стоящего рядом Фэйни. От его тумака Фэйни отлетает метра на три.
— Ты это что?
Секунду Моль ошалело смотрит на приятеля, потом издает вопль и кидается в драку.
Пат здесь… Пат смотрит… Пускай Пат увидит, какой он, Фэйни, неустрашимый боец!
Под насмешливым взглядом зеленых глаз два приличных мальчика молча и ожесточенно дерутся на бейзбольной площадке. Пат брезгливо отходит подальше.
— Мэйсон! Эй, Мэйсон! Вы что, с ума сошли? Что это вам вздумалось драться! — Высокий юноша со звездой на отвороте куртки направляется через двор к дерущимся. — Сейчас же прекратите! Черт возьми, перестанете вы или нет?
Рой с трудом освобождается от висящего на нем Фэйни. Он растрепан, красен и зол, зол, как тысяча чертей! Появиться в таком виде перед Пат, а главное — перед вице-президентом школы Принсом! Теперь Принс, наверно, разболтает по всей школе, как безобразно дрался во дворе молодой джентльмен с Юга…
Он говорит хриплым голосом, изо всех сил стараясь вернуть себе обычную уверенность и достоинство:
— Это несерьезно, Принс. Мы выясняли маленькое недоразумение… Так, один пустяк…
А в это время у каштанов Нэнси Гоу, уже позабывшая о плохой отметке, смеющаяся, легкая, как цветок, тормошит Василя:
— Послушай, отчего ты молчишь? О чем ты думаешь?
— Так, ни о чем, — говорит Василь, уставив на девочку чистые синие глаза и краснея. — Просто так.
— А я вот никогда не молчу, — говорит Нэнси. — Если увидишь, что я молчу, значит, я придумываю стихи… Хочешь, я прочту тебе мои новые стихи?
Василь не успевает ответить — девочка уже стоит перед ним, вытянувшись в струнку, скрестив на груди руки.
— «Тучка», стихотворение Энн Гоу, — отчеканивает она.
На небе тучка грозовая
У солнца нянькою была
И, утром солнце умывая,
Обильным дождиком текла.
Сегодня раньше, милый, встань-ка,
Взгляни в окно: прошла гроза,
Заботливая тучка-нянька
Промыла солнышку глаза.
Нэнси опускает руки и, не глядя на Василя, молча ждет одобрения.
Она так уверена в этом одобрении, что даже не очень удивляется, когда Василь говорит восторженно;
— Это… это просто замечательные стихи, Нэнси! Знаешь что? Знаешь, Нэнси, ты мне их запиши, а я… я сочиню на них музыку. Хочешь?
— Хорошо, — кивает Нэнси. — Только постарайся поскорее сочинить, чтобы я могла спеть эту песню на майском празднике. Мистер Ричардсон сказал, что я непременно буду выступать на празднике с моими стихами.
— Что ты говоришь о празднике? — спрашивает у нее за спиной Мери Смит. Она щурит близорукие глаза и придвигается ближе. — Ты узнала что-нибудь новое?
— Я говорю, что, наверно, буду читать на празднике стихи. — Нэнси дружелюбно улыбается некрасивой белой девочке. — Ты слышала мои стихи?
Мери вздыхает:
— Слышала несколько раз, когда ты их читала… Какая ты счастливая, что у тебя такой талант! А у меня вот нет никаких талантов. Я не пою, не играю, не пишу стихов, даже не танцую… — Глаза у Мери подозрительно краснеют.
Нэнси не выдерживает:
— Мери, не надо, не плачь.., Я научу тебя танцевать, это совсем-совсем просто. Вот, смотри…
Нэнси взмахивает руками над головой и несется по ровной цементной дорожке, раскачиваясь, кружась, взлетая, повинуясь какой-то неведомой, одной ей слышной мелодии.
О Мери Смит, иди танцуй со мной,
О Мери Смит, ты песню красивую мне спой… —
поет она, проносясь мимо, и вдруг, вся еще разгоряченная танцем, подбегает к Мери.
— Что с тобой? Отчего ты плачешь, Мери, дорогая?
— Ты такая талантливая, а я такая несчастная, бездарная… о-о-о!.. — рыдает Мери.
— Что тут такое? Отчего она плачет?.. Нэнси, это ты ее обидела? — сердито говорит Чарли Робинсон, появившись словно из-под земли.
Девочек тотчас же окружают набежавшие со всех сторон «малютки».
— Никто меня не обижал… Это я сама, сама… — сквозь слезы бормочет Мери.
Нэнси скороговоркой рассказывает Чарли, что произошло.
— Плюнь, не огорчайся, Мери, — успокаивает Чарли. — Я скажу мистеру Ричардсону, и тебе непременно дадут роль в спектакле или в живых картинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Не передал, потому что не желаю из-за них влипнуть.
— Врешь! — горячится Джой. — Врешь, дохлая моль! Просто тебе было приятно подвести Майнарда и Нэнси. Я тебя знаю, голубчика! Тебе хочется, чтобы Нэнси не дали выступить на майском празднике.
— Отвяжись от меня, — шипит Фэйни, — а то я вот возьму и покажу Хомеру или президенту шпаргалку Робинсона… Пусть узнают, чем занимается наш уважаемый староста! — Он насмешливо морщит нос и показывает зажатую в кулаке бумажку: — Вот она, шпаргалка-то!
— Ах ты, крысиный помет! — сжимает кулаки Джой. — Посмей только наябедничать на Чарли!
— Посмей только! — эхом откликается чей-то голос.
Это Василь Гирич. Он только что с увлечением играл в «тигров», пока не заметил, что у друзей в углу двора происходит что-то серьезное.
Фэйни, увидев подоспевшее к противнику подкрепление, потихоньку отступает к бейзбольной площадке. Вот он уже рядом с Мэйсоном и что-то азартно шепчет ему на ухо. Рой пожимает плечами.
— Удивляюсь, Мак-Магон, охота тебе опять связываться с черномазым и его дружками! — бормочет он сквозь зубы. — Бери пример с меня: настоящий джентльмен никогда не повышает голоса и не пачкает рук о всякую дрянь… Вот погоди, когда мы выгоним его вон…
— Я только пригрозил, что покажу учителю его шпаргалку, — говорит Фэйни. — Я думал — они испугаются и купят у меня эту шпаргалку за билет в цирк или еще за что-нибудь…
У Роя загораются глаза.
— Как, эта записка у тебя? Ты ее сохранил? — спрашивает он с живостью. — Дай-ка ее мне, она может пригодиться… Дай! — Он протягивает руку.
Фэйни смеется:
— Дать тебе? Дать вот так, задаром?.. Нашел тоже дурака! Нет, парень, даром я ничего никому не даю. Хочешь иметь шпаргалку — давай монету.
Рой не то с удивлением, не то с презрением смотрит на Фэйни, потом отворачивается и яростно плюет.
— Пожалуйста, поосторожнее, а то ты чуть не попал мне на платье! — раздается негодующий голос. — Какие, право, у нас грубые, невоспитанные мальчишки!
Это Пат Причард своей собственной надменной особой. Она не принимает участия в играх, а прохаживается взад и вперед с книжкой в руках.
Рой багровеет. Ни за что на свете он не хотел бы показаться этой девочке грубияном!
— Это я не нарочно, Патриция! Честное слово, не нарочно! — бормочет он извиняющимся тоном.
— Еще бы ты нарочно плюнул в меня! — насмехается Пат. — Этого еще недоставало!.. Впрочем, может, это принято на вашем Юге? — прибавляет она язвительно.
— Ну, знаешь, это уж слишком! — вскипает Рой.
Но Пат со своей презрительной усмешкой так великолепна, что Рой мгновенно переносит свое раздражение на стоящего рядом Фэйни. От его тумака Фэйни отлетает метра на три.
— Ты это что?
Секунду Моль ошалело смотрит на приятеля, потом издает вопль и кидается в драку.
Пат здесь… Пат смотрит… Пускай Пат увидит, какой он, Фэйни, неустрашимый боец!
Под насмешливым взглядом зеленых глаз два приличных мальчика молча и ожесточенно дерутся на бейзбольной площадке. Пат брезгливо отходит подальше.
— Мэйсон! Эй, Мэйсон! Вы что, с ума сошли? Что это вам вздумалось драться! — Высокий юноша со звездой на отвороте куртки направляется через двор к дерущимся. — Сейчас же прекратите! Черт возьми, перестанете вы или нет?
Рой с трудом освобождается от висящего на нем Фэйни. Он растрепан, красен и зол, зол, как тысяча чертей! Появиться в таком виде перед Пат, а главное — перед вице-президентом школы Принсом! Теперь Принс, наверно, разболтает по всей школе, как безобразно дрался во дворе молодой джентльмен с Юга…
Он говорит хриплым голосом, изо всех сил стараясь вернуть себе обычную уверенность и достоинство:
— Это несерьезно, Принс. Мы выясняли маленькое недоразумение… Так, один пустяк…
А в это время у каштанов Нэнси Гоу, уже позабывшая о плохой отметке, смеющаяся, легкая, как цветок, тормошит Василя:
— Послушай, отчего ты молчишь? О чем ты думаешь?
— Так, ни о чем, — говорит Василь, уставив на девочку чистые синие глаза и краснея. — Просто так.
— А я вот никогда не молчу, — говорит Нэнси. — Если увидишь, что я молчу, значит, я придумываю стихи… Хочешь, я прочту тебе мои новые стихи?
Василь не успевает ответить — девочка уже стоит перед ним, вытянувшись в струнку, скрестив на груди руки.
— «Тучка», стихотворение Энн Гоу, — отчеканивает она.
На небе тучка грозовая
У солнца нянькою была
И, утром солнце умывая,
Обильным дождиком текла.
Сегодня раньше, милый, встань-ка,
Взгляни в окно: прошла гроза,
Заботливая тучка-нянька
Промыла солнышку глаза.
Нэнси опускает руки и, не глядя на Василя, молча ждет одобрения.
Она так уверена в этом одобрении, что даже не очень удивляется, когда Василь говорит восторженно;
— Это… это просто замечательные стихи, Нэнси! Знаешь что? Знаешь, Нэнси, ты мне их запиши, а я… я сочиню на них музыку. Хочешь?
— Хорошо, — кивает Нэнси. — Только постарайся поскорее сочинить, чтобы я могла спеть эту песню на майском празднике. Мистер Ричардсон сказал, что я непременно буду выступать на празднике с моими стихами.
— Что ты говоришь о празднике? — спрашивает у нее за спиной Мери Смит. Она щурит близорукие глаза и придвигается ближе. — Ты узнала что-нибудь новое?
— Я говорю, что, наверно, буду читать на празднике стихи. — Нэнси дружелюбно улыбается некрасивой белой девочке. — Ты слышала мои стихи?
Мери вздыхает:
— Слышала несколько раз, когда ты их читала… Какая ты счастливая, что у тебя такой талант! А у меня вот нет никаких талантов. Я не пою, не играю, не пишу стихов, даже не танцую… — Глаза у Мери подозрительно краснеют.
Нэнси не выдерживает:
— Мери, не надо, не плачь.., Я научу тебя танцевать, это совсем-совсем просто. Вот, смотри…
Нэнси взмахивает руками над головой и несется по ровной цементной дорожке, раскачиваясь, кружась, взлетая, повинуясь какой-то неведомой, одной ей слышной мелодии.
О Мери Смит, иди танцуй со мной,
О Мери Смит, ты песню красивую мне спой… —
поет она, проносясь мимо, и вдруг, вся еще разгоряченная танцем, подбегает к Мери.
— Что с тобой? Отчего ты плачешь, Мери, дорогая?
— Ты такая талантливая, а я такая несчастная, бездарная… о-о-о!.. — рыдает Мери.
— Что тут такое? Отчего она плачет?.. Нэнси, это ты ее обидела? — сердито говорит Чарли Робинсон, появившись словно из-под земли.
Девочек тотчас же окружают набежавшие со всех сторон «малютки».
— Никто меня не обижал… Это я сама, сама… — сквозь слезы бормочет Мери.
Нэнси скороговоркой рассказывает Чарли, что произошло.
— Плюнь, не огорчайся, Мери, — успокаивает Чарли. — Я скажу мистеру Ричардсону, и тебе непременно дадут роль в спектакле или в живых картинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100