Но мое сердце становится твердым как кремень при мысли о том, что вечером ты пойдешь куда-нибудь с друзьями. И вообще… Я думала, вы заклятые враги. Особенно с Магдой…
— Я же сказала — мы помирились.
— Ну вот! Что я тебе говорил! — смеется папа, входя в кухню.
Он меня обнимает. Вдыхаю теплый запах краски. Первый раз не пытаюсь вырваться.
— Ты почти всегда прав, папа, — соглашаюсь я.
Анна недоуменно поднимает брови, зная, что за этим последует. Мне стыдно, что приходится прибегнуть к запрещенному приему, но это особый случай.
— Папа, Магда до сих пор испытывает неловкость из-за того, что произошло, и уговорила своего папу отвезти нас в Лондон на показ самых популярных серий «Ксанаду». Можно мне поехать?
— Конечно, поезжай, — говорит папа.
— А я только что ей не разрешила! — вступает Анна.
— А я говорю, пусть едет!
— Неужели нужно со мной ссориться по любому поводу? — спрашивает Анна и заливается слезами.
Мне очень стыдно — я чувствую свою вину, но нужно воспользоваться ситуацией. Надеваю куртку, хватаю сумку и убегаю.
В назначенное время встречаюсь с Магдой на вокзале. На ней красный свитер, короткая юбка и туфли на шпильках. Безусловно, это привлекает внимание прохожих.
— Я думала, что цель нашей поездки — затеряться и раствориться в толпе, чтобы спокойно идти по следу Надин. Ха-ха. В таком наряде тебе ни спрятаться ни скрыться. А что, если они захотят отправиться на прогулку? На высоких каблуках ты далеко не уйдешь. Может, из-за этого ты на вечеринке решила прилечь на лестнице? Ты просто упала?
У Магды испуганный вид.
— Ах, Элли! Я совсем забыла, что была там в этом наряде. Надо же! Мне очень неловко!
— И хорошо! Мне тоже не по себе. Давай хоть сейчас забудем о вечеринке и поедем в Лондон. А что, если мы встретим Надин на платформе? Обманем ее, прикинемся лучшими подругами и скажем, мол, решили немного развлечься?
— Не встретим! Мы специально едем пораньше. Но… пусть это будет девичник! Ну, пожалуйста, давай помиримся, Эл! Если бы ты только согласилась меня выслушать!
— Предупреждаю тебя, Магда! Не желаю больше слышать о вечеринке!
Но ее невозможно остановить. Всю дорогу в поезде она только об этом и говорит. Притворяюсь, что не слушаю. Затыкаю уши, но Магда повышает голос. Перехожу в другой вагон. Магда идет за мной. Садится рядом, берет меня под руку и не дает сдвинуться с места.
— Все равно придется меня выслушать!
— Только попробуй начать разговор о себе и Расселе — тут же вылетишь в окно! Поняла? Мне слишком больно! — говорю я, изо всех сил сдерживая слезы.
— Мне тоже больно! — говорит Магда и сама чуть не плачет. — И еще очень стыдно! Я не хотела! И Рассел не хотел! Мы сами не знаем, как это случилось!
— Словно вас подхватила какая-то сила, кинула в объятия друг к другу, прижала покрепче, и вы стали целоваться взасос!
— На месте Рассела мог оказаться кто угодно. Просто он попался мне под руку. Ему тоже было все равно. Он не хотел со мной целоваться. Я ему не нравлюсь, ты же знаешь.
— Ага, и в субботу на вечеринке он вел себя так, чтобы всем показать, как ты ему омерзительна!
— Он думает, что со мной можно только целоваться, — жалуется Магда и грустнеет. — Все мальчишки так считают. Послушай, мне было тошно на вечеринке. Конечно, я смеялась и шутила, но на самом деле было не до веселья. Я чувствовала себя отвратительной дешевкой. Слышала, что они там нашептывали о старушке Магде! А сами имели в виду, что со мной можно не церемониться. Не знаю, что делать. Конечно, мне нравится красиво одеваться и сексуально выглядеть. Обожаю, когда мальчишки с меня глаз не сводят, но, похоже, я не интересую их как личность.
Попробовала глотнуть водки, но это не помогло — только хуже стало, и начала себя жалеть. Я пошла в туалет, потом села на ступеньках и немного поплакала. Пыталась понять, почему все мои знакомства неудачно заканчиваются. В общем, и настоящей дружбы у меня ни с кем нет. Даже Грег от меня ушел, потому что, кроме поцелуев, я ему больше ничего не позволяю. Вдруг я вспомнила Помадку и каково ей было, бедняжке, в первый раз сблизиться с хомячком… Как она, наверное, растерялась, расстроилась, убежала, а потом вдруг поняла, что летит вниз… вниз… вниз… Ладно, конечно, я слишком сентиментальна.
Потом, выйдя из туалета, на меня наткнулся Рассел. Увидел, что я плачу, и испугался, что сильно меня ушиб. Сел рядом, обнял за плечи и хотел утешить, а я все оплакивала Помадку… Рассел сказал: не думал, что у меня такая чуткая душа, и сам чуть не плачет. Вдруг понес какую-то чушь насчет тебя, и вот…
— Какую чушь?
— Это тебе не понравится. Он ничего плохого не имел в виду — просто слегка напился…
— Магда, скажи мне… Что он сказал?
— Ну, что ты зазналась, когда получила это письмо от известной художницы… И еще… Как ты могла подумать, будто он украл твою идею? Рассел говорит, что всю жизнь мечтал стать художником. Ему кажется, он рисует лучше тебя, потому что не только на два года старше, но и гораздо упорнее, и… может быть, просто талантливее.
У меня вырывается грубое ругательство.
— Я же говорила, тебе не понравится.
— Надо же, как он мне завидует! Никак не может успокоиться!
— Он же парень, а парни не любят проигрывать девчонкам.
— А тебе мои рисунки нравятся больше, чем его?
— Конечно! Рассел сам это понимает, но признать ему это трудно. Ах, Элли, иногда ты ужасно глупая! Ну так вот, он все говорил о тебе, а я твердила ему про Помадку и практически лежала у него на груди. Использовала его как подушку, честное слово. Но потом он пошевелился, я пошевелилась… Помнишь, было очень темно, ничего не видно… И сама не знаю как… но мы стали целоваться…
— Хватит! А почему вы сразу не прекратили?
— Сама не знаю… Если бы не огорчения… Но мне понравилось, Элли, и я не смогла остановиться… Думала, что Грег умеет целоваться, но твоему Расселу он в подметки не годится.
— Он больше не мой Рассел. Он твой!
— Нет, я ему не нужна. Он с ума по тебе сходит, Элли! Хочет вернуть тебя и, если ты получишь главный приз Тернера, не будет завидовать.
— Почему же он мне этого не скажет?
— Он с субботы тебе дозванивается!
— М-м, наверное, ты права. Но почему же он не зайдет?
— Храбрости не хватает. Твой папа кого хочешь напугает.
— Он редко бывает дома.
— Если Рассел к тебе придет, ты с ним поговоришь?
— Да! Нет. Не знаю.
Я действительно не знаю. Не знаю, что чувствую, что думаю. Не знаю, хочу я его вернуть или нет.
— Я подумаю. А сейчас давай решим, что делать с Надин.
Мы надеемся, что у нас в запасе уйма времени, чтобы занять удобную позицию для наблюдения, но сначала нужно разыскать кинотеатр. Несмотря на частые поездки в Лондон с семьями, мы плохо ориентируемся в метро. Сначала мы с Магз едем не в ту сторону по Северной линии, но в конце концов попадаем на Лестер-сквер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Я же сказала — мы помирились.
— Ну вот! Что я тебе говорил! — смеется папа, входя в кухню.
Он меня обнимает. Вдыхаю теплый запах краски. Первый раз не пытаюсь вырваться.
— Ты почти всегда прав, папа, — соглашаюсь я.
Анна недоуменно поднимает брови, зная, что за этим последует. Мне стыдно, что приходится прибегнуть к запрещенному приему, но это особый случай.
— Папа, Магда до сих пор испытывает неловкость из-за того, что произошло, и уговорила своего папу отвезти нас в Лондон на показ самых популярных серий «Ксанаду». Можно мне поехать?
— Конечно, поезжай, — говорит папа.
— А я только что ей не разрешила! — вступает Анна.
— А я говорю, пусть едет!
— Неужели нужно со мной ссориться по любому поводу? — спрашивает Анна и заливается слезами.
Мне очень стыдно — я чувствую свою вину, но нужно воспользоваться ситуацией. Надеваю куртку, хватаю сумку и убегаю.
В назначенное время встречаюсь с Магдой на вокзале. На ней красный свитер, короткая юбка и туфли на шпильках. Безусловно, это привлекает внимание прохожих.
— Я думала, что цель нашей поездки — затеряться и раствориться в толпе, чтобы спокойно идти по следу Надин. Ха-ха. В таком наряде тебе ни спрятаться ни скрыться. А что, если они захотят отправиться на прогулку? На высоких каблуках ты далеко не уйдешь. Может, из-за этого ты на вечеринке решила прилечь на лестнице? Ты просто упала?
У Магды испуганный вид.
— Ах, Элли! Я совсем забыла, что была там в этом наряде. Надо же! Мне очень неловко!
— И хорошо! Мне тоже не по себе. Давай хоть сейчас забудем о вечеринке и поедем в Лондон. А что, если мы встретим Надин на платформе? Обманем ее, прикинемся лучшими подругами и скажем, мол, решили немного развлечься?
— Не встретим! Мы специально едем пораньше. Но… пусть это будет девичник! Ну, пожалуйста, давай помиримся, Эл! Если бы ты только согласилась меня выслушать!
— Предупреждаю тебя, Магда! Не желаю больше слышать о вечеринке!
Но ее невозможно остановить. Всю дорогу в поезде она только об этом и говорит. Притворяюсь, что не слушаю. Затыкаю уши, но Магда повышает голос. Перехожу в другой вагон. Магда идет за мной. Садится рядом, берет меня под руку и не дает сдвинуться с места.
— Все равно придется меня выслушать!
— Только попробуй начать разговор о себе и Расселе — тут же вылетишь в окно! Поняла? Мне слишком больно! — говорю я, изо всех сил сдерживая слезы.
— Мне тоже больно! — говорит Магда и сама чуть не плачет. — И еще очень стыдно! Я не хотела! И Рассел не хотел! Мы сами не знаем, как это случилось!
— Словно вас подхватила какая-то сила, кинула в объятия друг к другу, прижала покрепче, и вы стали целоваться взасос!
— На месте Рассела мог оказаться кто угодно. Просто он попался мне под руку. Ему тоже было все равно. Он не хотел со мной целоваться. Я ему не нравлюсь, ты же знаешь.
— Ага, и в субботу на вечеринке он вел себя так, чтобы всем показать, как ты ему омерзительна!
— Он думает, что со мной можно только целоваться, — жалуется Магда и грустнеет. — Все мальчишки так считают. Послушай, мне было тошно на вечеринке. Конечно, я смеялась и шутила, но на самом деле было не до веселья. Я чувствовала себя отвратительной дешевкой. Слышала, что они там нашептывали о старушке Магде! А сами имели в виду, что со мной можно не церемониться. Не знаю, что делать. Конечно, мне нравится красиво одеваться и сексуально выглядеть. Обожаю, когда мальчишки с меня глаз не сводят, но, похоже, я не интересую их как личность.
Попробовала глотнуть водки, но это не помогло — только хуже стало, и начала себя жалеть. Я пошла в туалет, потом села на ступеньках и немного поплакала. Пыталась понять, почему все мои знакомства неудачно заканчиваются. В общем, и настоящей дружбы у меня ни с кем нет. Даже Грег от меня ушел, потому что, кроме поцелуев, я ему больше ничего не позволяю. Вдруг я вспомнила Помадку и каково ей было, бедняжке, в первый раз сблизиться с хомячком… Как она, наверное, растерялась, расстроилась, убежала, а потом вдруг поняла, что летит вниз… вниз… вниз… Ладно, конечно, я слишком сентиментальна.
Потом, выйдя из туалета, на меня наткнулся Рассел. Увидел, что я плачу, и испугался, что сильно меня ушиб. Сел рядом, обнял за плечи и хотел утешить, а я все оплакивала Помадку… Рассел сказал: не думал, что у меня такая чуткая душа, и сам чуть не плачет. Вдруг понес какую-то чушь насчет тебя, и вот…
— Какую чушь?
— Это тебе не понравится. Он ничего плохого не имел в виду — просто слегка напился…
— Магда, скажи мне… Что он сказал?
— Ну, что ты зазналась, когда получила это письмо от известной художницы… И еще… Как ты могла подумать, будто он украл твою идею? Рассел говорит, что всю жизнь мечтал стать художником. Ему кажется, он рисует лучше тебя, потому что не только на два года старше, но и гораздо упорнее, и… может быть, просто талантливее.
У меня вырывается грубое ругательство.
— Я же говорила, тебе не понравится.
— Надо же, как он мне завидует! Никак не может успокоиться!
— Он же парень, а парни не любят проигрывать девчонкам.
— А тебе мои рисунки нравятся больше, чем его?
— Конечно! Рассел сам это понимает, но признать ему это трудно. Ах, Элли, иногда ты ужасно глупая! Ну так вот, он все говорил о тебе, а я твердила ему про Помадку и практически лежала у него на груди. Использовала его как подушку, честное слово. Но потом он пошевелился, я пошевелилась… Помнишь, было очень темно, ничего не видно… И сама не знаю как… но мы стали целоваться…
— Хватит! А почему вы сразу не прекратили?
— Сама не знаю… Если бы не огорчения… Но мне понравилось, Элли, и я не смогла остановиться… Думала, что Грег умеет целоваться, но твоему Расселу он в подметки не годится.
— Он больше не мой Рассел. Он твой!
— Нет, я ему не нужна. Он с ума по тебе сходит, Элли! Хочет вернуть тебя и, если ты получишь главный приз Тернера, не будет завидовать.
— Почему же он мне этого не скажет?
— Он с субботы тебе дозванивается!
— М-м, наверное, ты права. Но почему же он не зайдет?
— Храбрости не хватает. Твой папа кого хочешь напугает.
— Он редко бывает дома.
— Если Рассел к тебе придет, ты с ним поговоришь?
— Да! Нет. Не знаю.
Я действительно не знаю. Не знаю, что чувствую, что думаю. Не знаю, хочу я его вернуть или нет.
— Я подумаю. А сейчас давай решим, что делать с Надин.
Мы надеемся, что у нас в запасе уйма времени, чтобы занять удобную позицию для наблюдения, но сначала нужно разыскать кинотеатр. Несмотря на частые поездки в Лондон с семьями, мы плохо ориентируемся в метро. Сначала мы с Магз едем не в ту сторону по Северной линии, но в конце концов попадаем на Лестер-сквер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29