Поверить, что жив-жив-живой человек – пугало!
Людвиг Четырнадцатый заплакал.
– А разве так не бывает?
Послышались шаги, и человек, который поймал Людвига, остановился у клетки.
– Не-бойся-цыплёночек, – засмеялся человек. -
Лисёнку-теперь-не-сбежать-из-твоей-клетки.
Еду-то-он-получит-но-не-цыплятинку-о-которой-он-мечтал.
Человек поставил в клетку миску с костями и мясом.
– Чего, чего, чего? Что говорит человек? – всполошилась Тутта Карлссон. – Ты пришёл сюда, чтобы пит-пит-питаться цыплятиной? Людвиг Четырнадцатый глубоко вздохнул.
– Я пришёл, чтобы поиграть с тобой. Но меня поймал человек, чтобы мной играли его дети.
– Бедный Людвиг Четырнадцатый, – запищала Тутта Карлссон. -Значит, это я вин-вин-виновата, что тебя посадили в клетку? Обещаю, что помогу тебе выбраться отсюда. А пока до свидания.
И Тутта Карлссон исчезла. А Людвиг Четырнадцатый остался один во дворе у человека в клетке для цыплят.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Маллот и Петер вернулись от бабушки.
– Какой-миленький! – обрадовалась Маллот и попробовала погладить Людвига Четырнадцатого.
«И совсем я не миленький», – подумал Людвиг Четырнадцатый в схватил её за руку.
– Папа-можно-мы-заберём-его-к-себе-в-детскую-на-ночь? – умолял Петер. – Пусть-он-спит-в-кукольной-коляске!
«Ещё чего не хватало, – подумал Людвиг Четырнадцатый. – Лис – в кукольной коляске!»
На этот раз человек был с ним, очевидно, согласен.
– Лучше-уж-пусть-лисёнок-останется-в-клетке.
Лесные-звери-плохо-себя-чувствуют-в-доме-у-людей, – сказал он.
Людвиг Четырнадцатый нашёл это заявление вполне справедливым.
– Нужно-дать-ему-имя, – предложил Петер. «У меня уже есть одно, но вам его не отгадать», – подумал Людвиг Четырнадцатый.
– Пусть-будет-Микке. Микке-звучит-очень-мило! – предложила Маллот. Лисёнок вяло улыбнулся: Микке – такое обычное имя. Людвиг Четырнадцатый
куда возвышеннее!
– Рыжий-хвост, – сказал человек.
Людвиг Четырнадцатый заворчал. Право же, ему надоели все эти глупости. Его зовут Людвиг Четырнадцатый, и точка.
– Давайте-лучше-к-завтрашнему-утру-придумаем-ему-чудесное-пречу-десное-имя! – предложила Маллот.
К завтрашнему утру!
Людвиг Четырнадцатый почувствовал, что нос его снова стал сухим и горячим. Неужели ему придётся скучать в этой проклятой клетке до завтра? Ой, как мама Ларссон будет волноваться! А как папа Ларссон будет сердиться!
– Можно-взять-ошейник-Максимилиана-и-погулять-с-лисёнком? – спросила Маллот.
Людвиг Четырнадцатый сразу же повеселел: во время прогулки, может, ему удастся сбежать в лес?
– Можно, – разрешил человек, – но-будьте-осторожны. – Мне-ка-жется-что-лисёнок-немного-зол.
Людвиг Четырнадцатый решил притвориться добрым. Он разрешил детям надеть па себя ошейник Максимилиана и послушно поковылял рядом с ними.
Максимилиан лежал в своей конуре и мрачно наблюдал за всем.
– Тебе-завидно-что-мы-другого-зверька-а-не-тебя-ведём – на – прогулку, – поддразнил его Петер.
Пёс в ответ заворчал, потом заскулил.
Людвиг Четырнадцатый дёрнулся было в кусты, но поводок так натянулся, что пришлось перекувырнуться кверху лапками через голову назад. Дети рассмеялись. А ему было совсем не смешно.
Людвиг Четырнадцатый надеялся, что, возвратясь с прогулки, дети забудут запереть замок. Но он ошибся. Замок был заперт с особой тщательностью. Петер даже подёргал его.
– Не-убежишь-от-нас, – сказала Маллот. -
Скоро-уже-ночь-и-мы-должны-спать, А-завтра-мы-опять-придём-к-тебе.
«Завтра я буду в лесу», – мысленно возразил ей Людвиг Четырнадцатый. Но как ему удрать обратно в лес, он не знал. Разве что Тутта Карлссон что-нибудь придумает.
После ужина из дому вышла мама Петера и Маллот. В руках она несла миску с едой. Мама говорила медленно и ясно, так что Людвиг Четырнадцатый понимал её довольно сносно, хотя все слова её звучали для него тоже, как одно длинное-длинное слово:
– Пожалуйста-ужин-нашему-новому-гостю-подан, – сказала она. – Дети-очень-просили-чтобы-ты-получил-самые-лучшие – кусочки – те – что-обычно-достаются-Максимилиану.
Мама детей опять ушла в дом, а Людвиг Четырнадцатый почувствовал, что он зверски голоден. Но только он собрался запустить свои острые зубки в кусок вкусно пахнувшего мяса, как услышал знакомый писк.
– Пит-пит-питаешься? – пропищал голос.
Людвиг Четырнадцатый узнал голос Тутты Карлссон.
Тутта осторожно выглянула из-за куста.
– Не ешь эту пи-пи-пищу, – пропищала она.
– Разве она отравлена? – ужаснулся Людвиг Четырнадцатый. – Мне показалось, что она пахнет довольно вкусно. Тутта Карлссон выпорхнула из своего тайничка.
– Максимилиан зол на тебя, – сказала она. – Дети-ти-ти надевали на те-тебя его ошейник. Ходили с тобой гулять. И что самое худшее – ты получил его самые лучшие куски!
– Ничем не могу ему помочь, – возразил Людвиг Четырнадцатый. – Пусть злится на детей.
– А мне кажется, что те-тебе всё же следует отдать Максимилиану эти-ти куски, – настаивала Тутта Карлссон. – Он такой тип-тип-тип.
Последние слова она пропищала лисёнку прямо в ухо, и тогда он всё понял.
– Ты почти такая же хитрая, как мой папа Ларссон! – похвалил её Людвиг Четырнадцатый. – Даже почти как я!
– Даже хитрее, – засмеялась Тутта Карлссон. – Я же не думаю, что пугало – это человек, а всякий человек обязательно – пугало. – И она опять спряталась в кустах.
Долго ждать не пришлось. Как только начали спускаться сумерки, Максимилиан появился у клетки.
– Пр-р-ривет! Ну как тебе, весело? – проворчал он. – Сегодня ночью я могу спать спокойно. Ты хорошо заперт.
– А разве ты не голоден? – мягким голоском спросил Людвиг Четырнадцатый.
Пёс уставился на лисёнка.
– Ещё спрашиваешь! – сказал он и оскалил свои острые зубки.
– Знаю, знаю, – притворившись совсем грустным, сказал Людвиг Четырнадцатый. – Вот поэтому я и спрятал для тебя эти куски. Посмотри, вот здесь, в миске. О, я не хочу, чтобы кто-то голодал из-за меня!
Максимилиан подошёл к клетке поближе. Смотри-ка, лисёнок сказал правду. В миске лежали лучшие куски мяса. Максимилиан облизнулся.
– Добро пожаловать, – приглашал Людвиг Четырнадцатый. – Входи и будь как дома. В прошлый раз приглашал на ужин ты. Сегодня угощаю я.
Максимилиан не знал, верить ли своим ушам.
– А не обманываешь? – спросил он, глотая слюну.
– Ну, что ты, разве может такой маленький лисёнок, как я, обмануть такого мудреца, как ты! – скромно ответил Людвиг.
Максимилиан рассмеялся. Какой же он, право, чудак! Конечно же, лисёнок хитёр, но надуть старого Максимилиана ещё раз! Нет. Это невозможно.
Он сорвал замок с дверцы и медленно вполз в клетку.
– Милости просим к столу! – Голос Людвига Четырнадцатого звучал спокойно, но сердце его дрожало, как заячий хвост. Не пропустить бы нужный миг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15