Когда мы его встретили, он заявил нам, что сам позвонит в милицию, только сперва он должен добраться до дому, у него ещё есть кой-какие дела... Вот мы и поехали к вам домой. А дальше вот что произошло, как я понимаю. В результате шума, поднявшегося из-за звонка Алексея Васильевича, быстренько перешерстили данные на всех иностранцев, находящихся сейчас в Москве, и обнаружили, что один венесуэлец - довольно странный тип. Ну, может, обратили внимание, что у латиноамериканца чисто немецкий склад лица, может, ещё на что-нибудь. И тут поступает сообщение, что нашли труп этого венесуэльца, Родригеса, и что убит этот Родригес из охотничьего ружья - по всей видимости, довольно старого, если не старинного. Тут оставалось только два и два сложить - и ехать к вам на квартиру. Так они и опередили нас с твоим отцом.
- Ни один суд в мире не осудит отца за это! - заявила Даша.
- Факт, не осудит, - спокойно согласился Седой.
- Я все равно чего-то не понимаю, - сказал Юрка. - Столько странностей остаются необъясненными! То есть, "органы" про эти странности не знают, поэтому для них и такая версия сойдет, но мы-то... Нам бы хотелось узнать ответы на все вопросы.
- На какие, например?
- Что за фотографию сжег Дашин отец? Какую роль играл во всем этом "профессор Плейшнер"? Почему ты догадался, что искать надо в районе ипподрома, а не где-нибудь в другом месте, в том же Измайлове, которое все считали самым вероятным? И...
- Ну, на последний вопрос я могу ответить, - улыбнулся Седой. - Видите ли, с самого начала было ясно одно: Дашиного отца попытаются убить, инсценировав самоубийство. Иначе с чего бы забирать ружье? Где такую инсценировку можно организовать? Во-первых, в таком месте, где мало народу, и где вряд ли кто услышит выстрел, чтобы у преступников было время уйти. Во-вторых, в таком, где тело все равно обнаружат достаточно быстро. Обеим этим условиям отвечали большие парки, где можно забраться в абсолютно безлюдное место, окруженное километрами густых, заглушающих звук, деревьев, но куда, при этом, приезжает отдохнуть и погулять столько народу, что уж в течение часов двенадцати по самой дальней и глухой аллее наверняка кто-нибудь пройдет. Да, и еще, ведь много собачников в парках гуляет, и уже к вечеру какого-нибудь собачника его собака обязательно привела бы к телу... Самым подходящим парком сперва казался Измайловский. Но потом Ленька напел эту песенку Высоцкого, и я задумался. Даже не то, чтоб задумался, а решил прикинуть по карте: нет ли рядом с "Советской" подходящих мест? И когда я увидел ипподром, то... - он вдруг осекся. Впрочем, это рассказ не для сегодняшнего дня.
- Почему? - удивленно спросили ребята.
- Потому что мне придется рассказать вам больше, чем стоит, - ответил Седой. - Понимаете, я сам ещё до конца не знаю, о чем можно рассказывать, а о чем нет.
- А я знаю, какую вторую песню Высоцкого ты имел в виду! - выпалил Ленька.
- Вот как? - Седой прищурился на него. - Тогда ты сам можешь обо всем догадаться. А впрочем... Какая песенка, по-твоему?
- Про орден Насеру, - сказал Ленька. И напел:
Потеряю истинную веру
Больно мне за наш СССР:
Отберите орден у Насеру
Не подходит к ордену Насер!..
- Дальше не помню, - признался он.
- Что ж, правильно, - сказал Седой. И подолжил хрипловатым голосом "под Высоцкого":
Можно даже крыть с трибуны матом,
Раздавать подарки вкривь и вкось,
Называть Насера нашим братом,
Но давать Героя - это брось!..
- Ну? - осведомился он. - Неужели и теперь ничего не понимаете? Ладно, тогда подождите несколько дней.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
МАЛЕНЬКИЕ БОТФОРТИКИ И БОЛЬШОЙ БОТФОРТИЩЕ
И вот прошло несколько дней. Где-то с неделю прошло. На берегу одного из подмосковных прудов сидела большая компания: "Три Ботфорта", Даша, её отец, Седой и Алексей Васильевич. "Опель" и "победа" стояли неподалеку, на полянке, которой завершалась проселочная дорога. Над походным мангалом вился дымок, Дашин отец поворачивал шампуры с шашлыком, только что поставив готовиться новую порцию. Все уже съели шампура по три.
Выбраться за город раньше они не могли по двум причинам. Во-первых, они хотели доглядеть до конца "Семнадцать мгновений весны", и если уж выезжать за город, то на целый день, не летя потом сломя голову, чтобы успеть к очередной серии. Во-вторых - и самое главное - пикник решили устроить только тогда, когда более-менее развеются тучи над головой Дашиного папы. В тот день его не арестовали: оставили на свободе под подписку о невыезде, решив, после долгих телефонных консультаций с высоким начальством, что "социальной опасности" он не представляет. Произвела впечатление и его звезда Героя, которую он извлек из тайника. Но на допросы, собеседования и объяснения ему пришлось ездить каждый день, и пропадал он по нескольку часов, а Даша все это время безумно переживала.
А вчера ему наконец объявили, что дело складывается в его пользу. Он ещё остается под подпиской о невыезде, но, скорей всего, и суда не будет: откуда-то "с самого высокого верха" спустили окончательное решение о том, что следует дело свернуть, переведя его в русло служебного расследования с чисто служебными закрытыми выводами. "Для внутреннего пользования", как это называется. Во-первых, совершенно очевидно, что Крамаренко Николай Петрович вынужден был защищать свою жизнь, и защищал её единственным доступным способом. То есть, пределов необходимой самообороны он не нарушил. Во-вторых, он застрелил не кого-нибудь, а бывшего нациста, нелегально (поскольку под чужим именем) проникшего в Москву. В-третьих, все происшествие непосредственно связано с профессиональной деятельностью Крамаренко, а на этой деятельности до сих пор стоит гриф секретности. И, как профессионал, он должен был действовать нестандартно в нестандартной ситуации. В-четвертых, надо учитывать его прошлые огромные заслуги. В-пятых... Было там не только "в-пятых", но и "в-шестых", и "в-седьмых", а итог таков: в свете всего вышеизложенного, может быть поставлен только один вопрос, правомерно или нет Крамаренко использовал оружие, на этот вопрос и должно ответить внутреннее служебное расследование.
- Поздравляю! - сказал Дашиному папе высокий чин, до того все дни мурыживший его долгими допросами. - Как вы понимаете, результатом служебного расследования может стать только ваше полное оправдание и признание правомерности ваших действий. Так что живите спокойно.
- ...А главное, - рассказывал теперь Дашин папа, внимательно следя за шашлыком, - что смерть Каслинга волновала их меньше всего. По этому делу я как бы заранее считался оправданным. Их больше интересовало другое. Прежде всего, как меня нашел представитель центра Симона Визенталя, чего он от меня хотел и что нас связывало. Но тут, конечно, меня Алексей сильно выручил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36