- Волчьего трупа не нашли? - спросил я.
- Нет, начальник. Все обыскали.
- Странно. Я оперу доказывать не стал, чтобы он меня в психушку не упек, но я точно помню, что я не человека, а волка подстрелил. Своими глазами видел, между нами два метра было.
- Выходит, это значит... - начал довольно пустым таким голосом один из парней.
- Ничего это не значит, - оборвал я его. - Мало ли что могло быть. И байки всякие не особенно распускайте. И, главное, на меня не ссылайтесь. Я все равно от своих слов откажусь. Охота разве, чтобы мне сверху втык делали за то, что я мистику пропагандирую...
- Понятно... - протянул один из фабричных. - И что теперь, начальник?
- А что теперь? С оборотнем покончено, пора за Сеньку Кривого браться. Я еще его дела не глядел, больше по слухам с ним знаком. Наверху говорят, он настолько опасен, что и его самого, и его банду при взятии надо ликвидировать. Честно вам скажу - мне наплевать, что говорят наверху! Если увижу, что он не такой ненасытный душегуб, каким его малюют, то подойду к нему соответственно. Но если я сам решу, что он опасен для общества хуже чумы - то сам его и прикончу, как взбесившуюся дворнягу. А ежели он попробует меня опередить... - Я улыбнулся, и они поежились - видно, нехорошая улыбочка у меня получилась. - Так вот, завтра - Восьмое марта. Чтобы в славный международный женский день здешним женщинам настроения не портить, поняли? Развлекайтесь, но в меру. Мы с вами, можно сказать, душа в душу будем жить, если у меня из-за вас не будет неприятностей.
И я пошел прочь.
Оставалось мне лишь одно дело, и делать его очень не хотелось. Может, так и оставить? Все равно уже все и так ясно. Я добрел до конторы. Дежурный доложил, что никаких событий не было.
- Хорошо, - сказал я. - Мне еще проверочный обход предстоит, но я хочу передохнуть полчасика. Может, документами займусь. А может, усну. Если усну - через полчаса меня разбудить.
И я ушел в свой кабинет. Через полчаса...
Давай предположим, будто я тебе свой сон рассказываю. А может, это и был лишь сон. Мне часто потом это снилось, вот я и подумал однажды: а не приснилось ли мне это и в первый раз? Словом, хочешь сном считай, хочешь явью.
Так вот, снилось мне, будто дежурный разбудил меня через полчаса. Я уснул прямо за столом, уронив голову на папку с делом Сеньки Кривого. Проснувшись, я, не мешкая, отправился в путь, в деревню Митрохино. Бабка-коровница встретила меня во дворе. Затревожилась сильно, меня увидев.
- Чего вам надо, гражданин милиционер?
- В дом меня проведи. Хочу видеть твоего сына-инвалида и с вами обоими потолковать.
Она засуетилась, машинально отерла руки о ватник, провела меня в дом. В жарко натопленной, чисто прибранной комнате стояло кресло, а в кресле сидел парализованный молодой человек. Видать, ладный был парень до того, как его прихватило. Некрасив, но все равно лицо привлекательное - из добрых, знаешь, таких лиц, которые всегда вызывают сочувствие. И злобы не было в его взгляде, скорей умоляюще он на меня посмотрел.
- Ну, здравствуй, - сказал я. - Как зовут тебя?
- Володя, - сказала его мать. - Володей его зовут. Нет, вы не думайте, с головой у него все в порядке, и говорить может. Робеет он сейчас. Да и переживает.
- Знаю, что переживает, - сказал я и поглядел на ножки кресла. Колесики к ним Тяпов приделал?
- Да, он, - это уже Володя заговорил.
- Кто он тебе?
- Брат он его двоюродный. - Это мать в разговор вступила. - С детства дружили. А после того как Володя с площадки поезда сорвался, очень Толя о нем заботиться стал. - "Толя"? Это она Тяпова имела в виду. - Ну, и они друг к другу всем сердцем привязались. Толя говорил еще, что Володя его отдушина, что у нас он душой отдыхает. Без Толи мы пропали бы.
- Он вам корову обеспечил?
- Да. Прошлой весной рассказал, что, мол, слышал, из города разнарядка пришла: помочь коровой бедствующей семье, лучше всего с инвалидом, чтобы, значит, в газетах прописать об этом. Теперь, говорит, семью выбирать будут. А я уж, говорит, потихоньку постараюсь, чтобы вас выбрали. Корову у вас забрали? Забрали, вот и вернут. А в газетах лишний раз, говорит, пропишут про щедрость советской власти. Вы уж, мол, не забудьте советскую власть за заботу поблагодарить, если журналисты и до вас доберутся.
- С коровой вы и выжили? - Я повернулся к Володе: - А щенки все погибли?
- Нет... - Он улыбнулся бледной счастливой улыбкой. - Один еще держится. Может, выходим... А откуда вы про щенков знаете? - вдруг спохватился он.
- Я все знаю, - ответил я. - А ты хоть знаешь, что твой Толя натворил?
- Неправда это, - убежденно ответил Володя. - Толя добрый.
- Для кого добрый, а для кого... Волков он где держал?
- Сперва на конезаводе, пока тот еще пустовал. Потом, под Новый год, на несколько дней у нас селил, искал волкам новое место. Где-то устроил их. Где - не знаю. Только забрал в начале января. Волчицу то есть. Волк сбежал и исчез. Толя каждую ночь его искал, подманивал, но без толку. Потом открылось, что волчица беременна. Позавчера вечером он нам щенков принес, когда... Но не он это...
- Пусть не он. - Для него Тяпов был ангелом, и тут не переспоришь. Да и охоты мне не было спорить. - Кто по ночам выл - волк сбежавший или Тяпов, приманивая волка?
- Я так понял, что по-разному бывало, - сказал инвалид. - Но не интересовался особо, просто знал, что он по ночам волка ищет.
- Волки тихо себя вели в те дни, что у вас жили? Корова не нервничала? Где их держали - то есть, ее, волчицу? Я все время забываю, что волк сбежал, а волчат еще не было...
- Да, корова в те дни совсем мало молока стала давать. Хотя держали волчицу далеко от нее, на замке, в дровяном сарае. Толя умел с ней разговаривать - пошептал ей что-то, и она все дни тише мыши просидела.
- Мда... А куда волчонок денется, если выживет?
- Другом моим будет, - с горячностью сказал инвалид. - Верным и единственным. Знаете, как он любить меня будет!
- Они оба были без ума от этой идеи, - сказала его мать. - Совсем на ней помешались. Володя - от мысли, что не будет одинок, когда ни меня, ни Толи нет рядом, а Толя - от радости за Володю!
- Ведь про родство ваше с Тяповым все знают? - спросил я.
- Да, все, - ответила мать. - А что тут дурного?
- Ничего дурного. И вам без вреда. Все знают, что вы безобидные. И про ваше родство с Тяповым никто не вспомнит... пока волчонок по двору не забегает. Убить его убьют, ясно. Еще придумают что-нибудь навроде того, что это Тяпов воскресший. Но, главное - пока волчонок глаза людям мозолить не начнет, никто не свяжет воедино вас, Тяпова и корову... А что, корове вашей многие завидуют?..
- Не то чтобы завидуют... - сказала мать. - На жизнь серчают. А такой зависти, чтобы именно на нас особый глаз держали, нету. Не придираются к нам... Погодите, - добавила она, начиная соображать, что к чему. - Вы хотите сказать, что как волчонок на глаза кому-нибудь попадет, это будет как спичкой при сухом сене чиркнуть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20