– Горячо благодарю брата за его доброту. Позвольте узнать ваше имя и откуда вы родом.
– Меня зовут Чэнь, а родом я из Уцзянского уезда. Тут Чэнь, в свою очередь, осведомился, как зовут его сотрапезника.
– Меня зовут У, что значит Черный, и я из провинции Чжэцзян. Если у брата окажется дело в нашей провинции, может быть, мы еще и повстречаемся. Я никогда не забуду вашей щедрости и непременно вас отблагодарю.
– Ну, что вы, что вы! – воскликнул Чэнь и стал расплачиваться.
Бородач в последний раз поблагодарил за угощение и вышел. Его пылкие слова Чэнь всерьез не принял: он был уверен, что встреча их – не более чем случайность, которой не суждено повториться. Многим рассказывал он об этом происшествии, и одни верили ему, другие нет, но все без исключения хохотали до слез. Впрочем, к нашей истории это уже не относится.
С той поры миновало два года. У Чэня и дочери Оуяна детей по-прежнему не было, и они решили отправиться на гору Потала – воскурить благовония перед богиней Гуань-инь и молить ее о потомстве. Но всякий раз какие-нибудь неожиданные обстоятельства мешали им исполнить это намерение.
Однажды старый Оуян уехал по делам. Пока его не было, у ворот появился человек.
– Уважаемый Оуян дома? – крикнул он, входя во двор.
Чэнь выбежал навстречу гостю. Это был Чу Цзин-цяо из Чунминского уезда. Когда они обменялись поклонами и приветствиями, Чу снова спросил:
– Ваш тесть дома?
– Недавно уехал.
– Почтенная госпожа Лу, ваша бабушка, захворала. Она просила меня передать, чтобы ваши тесть и теща непременно ее навестили.
Чэнь вернулся в дом и пересказал теще неприятную новость.
– Я бы поехала, но господина Оуяна нет, и мне нельзя оставлять дом, – отвечала она и тут же кликнула сына и дочь. – Бабушка больна, вам придется некоторое время за ней поухаживать. Вернется отец – и я вас тут же сменю.
Потом госпожа Оуян накормила гостя обедом и велела передать больной, чтобы она не тревожилась, а спустя два дня брат с сестрой тронулись в путь. Перед тем как они сели в лодку, мать напутствовала их:
– Поклонитесь бабушке и ухаживайте за нею как следует. Скажите, что я скоро сама приеду. Хотя дорога и близкая, будьте осторожны: вы оба еще молодые, в жизни мало что смыслите…
Сын и дочь почтительно выслушали наказ матери и попрощались.
О событиях, которые за этим последовали, можно сказать такими стихами:
Не ведали сестра и брат,
Что от беды им не уйти,

Что им разбойников отряд
Придется встретить на пути.
Дней через десять после их отъезда вернулся старый Оуян, и в тот же день из Чунмина снова прибыл кто-то из друзей госпожи Лу.
– Чу Цзин-цяо известил госпожу Лу, чтобы она вскорости ждала внуков, а их до сих пор нет, – сказал он.
– Как нет? Вот уже десять дней, как они уехали! – вскричали в испуге отец с матерью.
– И в помине нет, – повторил посланец. – Что могло с ними случиться?
Услыхав это известие, Чэнь со всех ног бросился к лодочнику, который вез его жену и шурина. Он надеялся, что лодочник что-нибудь расскажет ему.
– Доехали мы до отмели в самом устье, – рассказал лодочник, – и дальше лодка пройти не могла. Ваша супруга мне и говорит: «Высади нас на берег, и мы пойдем пешком. Здесь недалеко, и дорогу мы знаем, а ты плыви обратно». Было это под вечер. Они быстро скрылись из виду, а я вернулся домой. Куда они девались, ума не приложу.
Старый Оуян не знал, что делать. Наконец он рассудил так:
– Я останусь присматривать за домом, – сказал он жене, – а вы с зятем отправляйтесь и обо всем там разузнайте. Как что-нибудь выяснится – немедленно возвращайтесь назад.
Как ни были растеряны Чэнь и госпожа Оуян, они понимали, что медлить нельзя. Поспешно собрав вещи, они наняли лодку и уже на другой день были в Чун-мине. Оказалось, что старая госпожа Лу поправляется, но о молодых людях никаких вестей не было.
– Детки мои! – заплакала госпожа Оуян, и бабушка Лу вторила ей громкими рыданиями.
– Ясное дело! – вдруг закричал Чэнь и в ярости ударил кулаком по скамье. – Это все проделки Чу Цзин-цяо! Он разбойник и вместе со своими дружками похитил мою жену и ее брата!
Человек он был горячий и, не долго думая, помчался к дому Чу. По чистой случайности Чу, ни о чем не подозревавший, встретился ему по пути. Только было хотел он спросить у Чэня, что произошло, как тот схватил его за грудь и завопил:
– Верни мою жену! Верни мне моих близких! – И с этими словами потащил Чу в управу.
Его крики подняли на ноги всю улицу. Чу и Чэня обступила толпа зевак.
– В чем я провинился? Объясните толком, – умолял Чу.
– Ах, ты еще отпираться! Зачем ты к нам приходил? Куда девал мою жену и шурина? Говори!
– Не гневите небо! Я оказал услугу вашей бабушке, а вы отвечаете черной неблагодарностью! Я пришел к вам с поручением от госпожи Лу! Кто мог знать, что ваша жена пропадет дорогою? Как вы смеете меня подозревать? Ах, поистине верно говорят: беда приходит нежданно-негаданно!
– Жена и мальчик вот уж десять дней как уехали из дому! Куда они подевались?
– Опять вы за свое! Я был у вас дней двенадцать назад. На другой день вечером я вернулся домой и с того часа почти что и за ворота не выходил. Ваши близкие были в ту пору еще дома. Рассудите сами, как же я мог их куда-то заманить или похитить? Все соседи подтвердят, что я носа на улицу не показывал. Если я лгу, тогда спрашивайте с меня!
– Он правду говорит! Зачем понапрасну обижать человека? – зашумели в толпе. – Наверно, вашу жену похитили разбойники.
Убедившись, что Чу не виноват, Чэнь отпустил его и побежал к теще, а от нее в Чунминскую управу – с жалобой. Потом он вернулся в Сучжоу и подал прошение в тамошний ямынь. Начались розыски. Во многих местах появились объявления, что Чэнь заплатит двадцать лянов тому, кто даст достоверные сведения о его супруге и шурине. Мало того – неугомонный Чэнь снова явился к лодочнику и свел его в сыскную управу, требуя, чтобы того строго допросили. Покончив со всеми этими делами, Чэнь вернулся в Чунминский уезд к теще и прожил там дней двадцать или больше в бесплодных ожиданиях. Суровая зима подошла к концу, наступил праздник Весны, и теща с зятем возвратились к старому Оуяну, чтобы втроем оплакать свое горе. Впрочем, об этом мы рассказывать не будем.
Все весело встречали Новый год, и только в доме Оуяна царили печаль и уныние. Быстро пролетел первый месяц года, и начался второй, а о пропавших по-прежнему не было никаких вестей. Чэнь совершенно пал духом. «В прошлом году, – думал он, – мы с женой собирались ехать на гору Потала – молить богиню о потомство. А нынче не только детей, но и жены у меня больше нет. О, я несчастный! И все-таки поехать к святым местам надо: ведь девятнадцатого числа рождество богини Гуань-инь. Я принесу жертву богине и буду молить ее о помощи и заступлении, а заодно, полюбуюсь прекрасными видами Чжэцзяпа, а может быть, и торговые дела справлю».
1 2 3 4 5 6