Мало ли что болтают
От лисьего хвоста греметь
Не будет колокола медь.
Ушам от сплетен не болеть!
* * *
Кто хочет с миром ладить, тот
Немало горечи испьет,
Выслушивая, как о нем
Под собственным его окном
Такое говорят, что гаже
Придумать невозможно даже.
Поэтому блаженны те,
Кто, равнодушны к суете,
Покоя мудрого взыскуя,
Отвергли маету мирскую –
И, в горы, в долы удалясь,
Мирских грехов отмыли грязь.
Но мир, однако, и таких
Не любит, не щадит он их,
О них злословя, им не веря,
Всех лишь своим аршином меря.
Кто жить по совести решит
И против чести не грешит,
Что ему сплетни дураков,
Что языки клеветников!
Когда бы в оны дни пророки
Боялись обличать пороки,
Дабы не знать хулы, клевет, –
О них давно забыл бы свет.
Нет, да и не было от века
Такого в мире человека,
Чтоб угодил во всем любому
Болвану злому и тупому
Родился б человек такой,
Каким он чудным был слугой:
Старался б до свету вставать
И вообще забыть кровать!
Заткнуть бы глотки болтунам –
Увы, не хватит кляпов нам!
Нельзя предусмотреть никак
Того, что сочинит дурак.
Так в мире повелось оно –
Избегнуть сплетен не дано:
Кто любит петь, кто кукарекать,
Баран-дурак привык бебекать.
Шум в церкви
Пришедший в храм с собакой, с птицей,
Перед глупцами похвалиться,
Мешает остальным молиться.
* * *
У тех, кто ходит в церковь с псами,
Бубенчики обычно сами
На колпаках звенят, бренчат,
Чуть псы залают, заворчат
И сокол дерзкого повесы
Так крыльями во время мессы
Захлопает, что смолкнет пенье –
И хоть кончай богослуженье.
Тут остается с ловчей птицы
Снять клобучок, и – что стыдиться!
Теперь болтай и хохочи,
И подбашмачными стучи
Ты деревяшками, бесчинствуй
И совершай любое свинство!
С какой-нибудь Кримгильдой здесь
Перемигнись, поклон отвесь, –
Красотка улыбнется – значит,
Не сомневайся: одурачит!
Не лучше ль было бы, однако,
Чтоб сторожила дом собака,
Покуда в церкви ты, и вор
Не мог бы в твой проникнуть двор?
Не лучше ль было бы, чтоб твой
Пугач, твой кречет боевой
Был дома, на привычном месте,
В чулане темном, на насесте?
Чтоб обувь не просила кашки,
На улице бы деревяшки
Привязывал ты к башмакам –
И грязь не липла бы к ногам.
Когда бы в церкви болтуны
Не нарушали тишины,
Не говорили б мы, что бог
Плодить глупцов поменьше б мог.
Но дураки такой народ:
Шумят и норовят вперед!
Всем нам пример – Христос: из храма
Гнал торгашей он взашей прямо,
И тех стегал веревкой далее,
Кто голубей держал в продаже.
Разгневайся он так сегодня,
Заглохли бы дома господни.
Он, от попов очистив храм,
Добрался б и к пономарям!
Священен дом церковный: тут
Господь свой основал приют.
О дураках, облеченных властью
У глупости шатер просторный –
Весь мир тут суетный и вздорный,
Мошны и силы раб покорный.
* * *
Глупцов кругом так много… но
Оно ведь и немудрено:
Кто сам себя средь мудрых числит,
Тот дураком себя не мыслит,
Хоть он-то именно кругом
Слывет примерным дураком.
Но дураком назвать попробуй
Властносановную особу!
Казаться умными им нужно,
Чтобы глупцы хвалили дружно,
А не похвалят – каждый сам
Себе воскурит фимиам.
Но мудрый хвастуна узнает:
Ложь самохвальная воняет!
Кто чересчур самонадеян,
Тот глуп, посмешище людей он!
А тот, кто истинно умен,
Молвой всеобщей восхвален…
Блаженны страны, в коих славят
Князей за то, что мудро правят,
И где в совете нет мздоимства,
Где не в почете подхалимство
И нет распутства кутежей
Средь власть имеющих мужей.
Но горе странам, чей правитель
Глупец и правды не ревнитель:
С утра совет там кутит, пьет,
Не ведая других забот.
Иной бедняга, рыцарь чести,
На скромном, незавидном месте
Счастливей, чем король-дурак,
Кому беспечность – злейший враг.
Как мудрецы скорбеть должны,
Когда глупцы вознесены!
Но там, где глупость не в фаворе,
Там власть и благо не в раздоре.
В чести и силе та держава,
Где правят здравый ум и право,
А где дурак стоит у власти,
Там людям горе и несчастье.
Угодник мерзок нам везде,
И тем презреннее в суде:
Он может истину продать –
За грош тебя оклеветать.
Бесспорно, лавры судей ждут,
Чей нелицеприятен суд,
Однако ж и поныне люди
Страдают от неправых судей,
Подобных тем, что молодой
Сусанне мстили клеветой.
Заржавели, лишились блеска
И папский меч, и королевский
И не секут, где надо сечь,
Чтоб беззакония пресечь.
Подвластно все на свете злату.
О Риме так сказал когда-то
Югурта-царь: «О город блудный!
Тебя купить ничуть не трудно,
Лишь был бы кто купить готов!…»
А ныне мало ль городов,
Где и советы и суды –
Бессовестные слуги мзды?
Так рушат правые порядки
Власть, кумовство, корысть и взятки!
Бывало, мудр был государь,
Ученые, бывало, встарь
В совет старейшин избирались,
А преступления карались;
В довольстве люди жили, мирно.
Но глупость полог свой обширный
Простерла над землею всей,
Вербуя в рать свою князей,
Чтоб здравомудрость угнетать,
Любостяжанью волю дать
И чтоб неопытный совет
Гнездовьем был народных бед,
Которых множится число.
Вот глупости всесветной зло!…
И дольше б княжил князь иной,
Когда б не стал на путь дурной,
А защищал бы справедливость
И льстивость бы карал и лживость
Советников, которых надо
Еще задабривать наградой!
Кто взял подачку – прихлебатель,
Кто принял взятку – тот предатель.
Корабль ремесленников
Под скрип снастей, под всплески весел
С мастеровыми всех ремесел
Корабль от берега плывет
По вольному простору вод.
Мастеровые эти люди
Везут своих цехов орудья.
Но нет респекта в наши дни
К ремеслам. Портачи одни
И проходимцы-шарлатаны
Все – хоть ни два ни полтора –
Преуспевают, как ни странно.
Сегодня лезут в мастера:
Ремесел много – и теперь им
Житье, невеждам-подмастерьям,
И даже тем, кто и недели
Учиться делу не хотели'
Работают того лишь ради,
Чтобы соседу быть внакладе.
Чуть цену сбавил – хоть беги:
Все в городе тебе враги!
А не уступишь – большинство
Тебя поддержит для того,
Чтоб цены сохранить. А все ж
Цена дрянной работе – грош!
Но эти самые строптивцы
Сбивают цену, нерадивцы,
Плохой работой. Так у всех:
Тот назову иль этот цех, –
Свои изделья сбыть готовы
Все нынче по цене дешевой.
Но вещь плохая не нужна,
Как дешева ни будь она.
Теперь ведь каждый норовит
Придать вещам лишь внешний вид,
А для любого ремесла,
Воистину, нет хуже зла!
Я вам признаюсь кое в чем:
Немало с этим дурачьем
Я сам якшался, чтоб о них
Поведал мой правдивый стих.
Но многого я не сказал:
За два-три дня все написал,
А то, что делается спешно,
Никак не может быть успешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15