Вероятно, Бриджетта поняла это, потому что при выходе из ресторана произнесла:
— Первым делом мы напоим тебя куриным бульоном. Потом, быть может, яйца всмятку. Жаль, но пару дней тебе нельзя никаких бифштексов. Зато что ты скажешь по поводу кэрри? Ты его любишь? Берни готовит прекрасное кэрри.
— Никак нет. Я никогда не пробовал кэрри.
— Нет, ты все-таки настоящий военный. Ты знаешь, мне всегда нравились мужчины в форме. А вот у Берни к военным совсем иное отношение. Ну что ты опять краснеешь?! У тебя сейчас так мало крови, не стоит тратить ее на румянец, капитан.
— Вам придется меня извинить, — натянуто сказал Хэнзард, — но таков уж я есть.
— Нет, нет, — сказала Бриджетта, быстро сменив тон. — Это вы должны извинить меня. Видите ли, по правде сказать, капитан, если бы вы знали, что я сегодня пережила, то вы бы поняли…— она не закончила фразу, помолчала, выбирая иную, более удачную тактику соблазнения, потом продолжила, сокрушенно качая головой и словно злясь на собственную неловкость: — Я просто перепугана, вот и все. Когда женщина перепугана, она ищет у кого-нибудь поддержки, а вы такой сильный, с вами совсем не страшно. Вы можете хотя бы взять меня за руку? Да, вот так. Спасибо…
Некоторое время они шли молча, потом он спросил:
— Чего вы боитесь?
— Того же, чего боятся все, капитан.
— Я не понял.
— Разумеется, я боюсь смерти.
Глава 9
Пановский
— Но ты должен все-таки согласиться, — воскликнула Бриди, — что если он и не умен, то, по крайней мере, сообразителен!
— Сообразительный, сообразительный…— брезгливо проворчал Пановский, — а что такое — сообразительный? Крыса, запертая в лабиринте — сообразительная. Я сообразительный. Президент Мэйдиген — и то сообразительный.
— Но зато он почтительный и вежливый, — вступила в диалог Джет,
— Это только часть его сообразительности, — отрезал другой Пановский. — С таким же успехом ты можешь говорить, что он хороший человек, потому что пристойно выглядит,
— У него честное лицо, — твердо сказала Бриджетт.
— Так кажется из-за того, что он редко улыбается, — вставил первый Пановский.
— Ты ошибаешься, милый, со мной он был довольно весел, — возразила Джет. — Не стоит забывать, до какой степени ты умеешь выводить людей из равновесия. Я уверена, что капитан Хэнзард вчера вечером так и не смог понять, что ты за фрукт.
— Вряд ли капитан представляет меня фруктом. Вернее было бы сказать — гуляш или шашлык.
— Это уже вовсе нечестно, — произнесла Бриджетт, презрительно глядя на Пановских. — Вы же слышали по рации, которая была у Джет, ее разговор с капитаном. Мало того, что он не каннибал, боюсь, что он к тому же и последний еще не вымерший пуританин.
Две других Бриджетты дружно закивали головами, уныло соглашаясь со своей подругой.
— Я думаю, его не стоит совсем сбрасывать со счетов, — вступилась за капитана Джет. — Ему просто надо набраться сил.
— Я думаю, ты не поняла, что имела в виду Бриджетт, — сказала Бриди. — Она скромно намекает на то, что ты слишком резко на него набросилась. Ты не могла повременить со своими поцелуями? Бедняга, должно быть, решил, что, вырвавшись из логова людоедов, он прямиком попал в гнездо вампиров.
— Девочки, девочки!.. — хором сказали оба Пановских. Затем тот, который был в вязаной камилавке и, значит, временно считался главным, продолжил: — Мне совершенно не хочется участвовать в дебатах по вопросу о преимуществах различных способов соблазнения. Я хотел бы только посоветовать тебе не слишком увлекаться этим офицериком. Помни, что он — часть армии. Восторгаясь красивой формой — поглядывай на кованый каблук. Возможно, Бриди права, и с ним надо помедленнее. Он сумел протянуть здесь так долго только потому, что имеет очень негибкий характер. Однако нельзя угадать, что выползет из его старой скорлупы, когда он сломается. И я меньше всего хотел бы выяснять это. Вы согласны со мной, Бернар?
— Абсолютно, Бернар.
— Тогда — в атаку, дорогая, — и пусть победит сильнейшая.
— Вам хорошо спалось, капитан?
— Спасибо, очень хорошо, — Хэнзард сел на матраце, на котором провел ночь. — Откуда у вас все это?
— Вы имеете в виду матрац? Нашим снабжением мы обязаны Берни. Этим завтраком, — Бриджетт протянула Хэнзарду поднос, — вы тоже обязаны Берни. Это его завтрак, но он решил, что вам он нужнее.
На подносе была тарелка с яичницей из трех яиц, тарелочки с тостами и беконом, пинтовая кружка с апельсиновым соком, серебряная розетка с джемом и старинный кофейник из отеля “Плаза”. Из носика кофейника шел пар.
— После завтрака я принесу вам воду для бритья. Если вы не собираетесь отращивать бороду, то можете побриться.
— Потрясающе! — сказал Хэнзард.
В первый момент он забыл обо всем, кроме еды. Однако, подняв глаза от опустевшей тарелки, он разглядел и ожидающую Брид-жетт.
— У вас сегодня другой цвет волос, — заметил он. Стоящая перед ним Бриджетта была не рыжей, а светлой как лен, и волосы у нее были плотно уложены на голове в стиле ирландской крестьянки.
— Я вообще совершенно другая девушка. Вчера вас спасла Джет, она в нашей семье главная красавица. А я всего лишь Бриджетт, я занимаюсь домашним хозяйством. Кроме того, есть еще Бриди — наша интеллектуалка. Она очень умная и рассудительная девушка.
— Но разве вы все не одна личность? Вы говорите об остальных, как о своих старших сестрах, хотя вы — это и есть они.
— Конечно, вы правы, но нам для самоосознания важно различать друг друга. Поэтому мы пытаемся путем разделения функций расщепить единую личность Бриджетты на три отдельные. Самая младшая всегда носит имя Бриджетт, потому что это не так интересно.
— Самая младшая?
— Младшая — это та, которая последней вышла из передатчика. Вы же понимаете, как это получается, не так ли? Передатчик создает что-то вроде эха. Так вот я — то эхо, которое звучит здесь всего неделю. Джет, которая была Бриджетт до меня, живет здесь уже четыре месяца. А Бриди — совсем старуха. Вы ее увидите, она пепельная брюнетка и ходит в старом лабораторном халате. Вы не представляете, как сильно одежда определяет поведение.
— А ваш муж — тоже не один?
— Его двое, но мы решили представить вчера вам по одному экземпляру нас, чтобы не усложнять ситуацию. Бернар — всегда Бернар. Он не дает себе труда дифференцировать свои личности, как делаем мы. Он настолько самодостаточен, что ничто не может поколебать его представление о себе. Скажите, капитан, а какой я вам нравлюсь больше — блондинкой или шатенкой?
Хэнзард потряс головой, словно пытаясь стряхнуть с лица паутину. Ему было непросто привыкнуть к столь резким переходам в разговоре.
— Вы, — произнес он, пытаясь связать две части ее монолога, — на минуту заставили меня поверить, что вы действительно разные девушки, но ваша последняя фраза вас выдала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42