На белой липкой поверхности пластыря был точно скопирован отпечаток мсье Гилиема Жаккардье, по-моему, указательного пальца. Черный порошок повторял все бороздки и изгибы, данные этому человеку от рождения природой.
— Вот это да! — не удержалась я. — Ниро, ты гений!
— Целлофан, — скомандовал он, как хирург требует скальпель.
Я безоговорочно подчинилась. Кусочек целлофана припечатался на липкое изображение. Вот это да! Получился бутерброд — прозрачный целлофан, графит, повторяющий все особенности кожи, и белый пластырь, на котором черный графит прекрасно выделялся. Тонкий слой целлофана нисколько не размыл отпечаток пальца. Было такое впечатление, что его напечатали на белой бумаге!
Точно, мой Ниро — гений!
То же самое он проделал с остальными отпечатками. На верхней крышечке проявились два довольно четких изображения подушечек указательного и среднего пальцев Жаккардье и еще четыре смазанных отпечатка, два из которых были моими. На нижней крышечке красовался хороший оттиск безымянного пальца и мизинца француза.
Дальше еще интереснее, потому что Ниро положил получившиеся целлофановые бутербродики на светящуюся поверхность сканера и…
…закрыв крышку, нажал нужные кнопочки. Машина погудела минуты две, и что-то в ней ухнуло. Потом компьютер выдал какой-то запрос, Ниро дал ему команду, и…
…на экране компьютера стали медленно появляться отпечатки пальцев Гилиема Жаккардье…
— Уф! — вырвалось у меня. — Так быстро?
— Не три же дня ждать.
— Конечно. — Я с восхищением и неким испугом смотрела на своего умнющего любимого. А он, потерев руки от удовольствия, сказал:
— Теперь займемся следующими. Выберем самые четкие.
Он вызвал графический редактор, и весь экран заполнил один из отпечатков.
— Отлично, этот годится! — Он отрезал от изображения все лишнее и сохранил изображение в файле. Потом проделал то же со всеми остальными. — Удовлетворительно, — сказал он свое любимое слово, оглядывая получившуюся коллекцию через десять минут, — пошлем для верности вот эту парочку.
— Куда пошлем? — От такого моего вопроса Ниро развернулся на девяносто градусов.
— А ты как думаешь, для чего я все это делаю?
Я осознала, что такого вопроса я себе не задавала.
— Как тебе сказать. Мало ли что… — вывернулась я.
И здесь началось самое захватывающее. Ниро вызвал на экран компьютера эксплорер, который стал набирать телефонный номер провайдера Ниро, чтобы соединиться с Интернетом. Модем кряхтел, щелкал и сбрасывал номер совершенно безжалостно. Так продолжалось некоторое время, но упертость точит камни, и мы своего добились. Со-е-ди-ни-ло.
Эксплорер выдал запрос на вход, потом на пароль, Ниро все это ввел, и открылась стартовая страница провайдера. Ниро ввел какую-то странную комбинацию букв и цифр в адресное поле, и на экране замелькали картинки, какие-то необычные, что я, вроде бы уже давно привыкшая и работающая с компьютером, не могла оторваться от изображения.
Завороженная и удивленная, в какой-то момент ловлю себя на том, что сижу с открытым ртом, еще минута, и у меня слюнка с боку потечет. Девяносто пятый год на дворе. Такого я в Москве еще не видела!
Наконец картинки перестали меняться, и Ниро щелкнул пальцами:
— Получилось!
— А? Где мы?
— Мы, дорогая моя, в Дании, в гостях у одного хорошего человека. Он-то нас и пропустит в базу Интерпола.
Я аж присвистнула.
— Не может быть! — дурацки вырвалось у меня.
— Может.
— А как ты туда вошел?
— На твоих глазах, — ответил мой любимый.
— Но, но… — столько вопросов в голове, как же их сформулировать правильно. Вот! — А я слышала точно, что наша страна еще не вступила в Интерпол. Только ведутся переговоры.
— Надо же, а я этого и не знал. — Ниро уже спокойно работал. Его пальцы равномерно перебирали клавиши, и взгляд был прикован к экрану. Из модема, периодически раздавались какие-то завывания.
— Что это с ним? — поинтересовалась я.
— Думает, считает, то есть передает. Связь у нас в стране до сих пор плохая.
— Как в анекдоте, легче докричаться. — Я пыталась разобраться, что же он все-таки делает.
В это время на экране появилась новая картинка. Машина при этом запищала и спросила что-то по-английски. Ниро набрал ответ (сим-сим, открой дверь), и на экране медленно появилась фотография.
— А где большая вывеска «Интерпол»… — Она мне была просто необходима и вообще — я ничего не понимала!
— И швейцар у двери… В золотой ливрее!
— Я серьезно.
— Это частный сервер, но поверь мне, он имеет всю самую свежую информацию и доступен для меня.
— А, так это ваш шпионский связной!
— Что-то вроде этого. Так, теперь запустим пальчики, — При этом Ниро наступил «мышью» на голову одного из лиц, изображенных на фотографии, отпустил ее и набрал с клавиатуры какой-то код.
Только я собиралась потребовать от него объяснений, как голова изображения как бы раздвинулась, образуя нечто вроде рамочки с несколькими кнопками.
Не знаю, где в тот момент была моя челюсть, но точно не на месте!
Мой возлюбленный нажал одну из кнопок, и компьютер выдал запрос на передачу файла. Что Ниро и сделал. Сначала один, потом другой.
— Все, теперь будем ждать.
— Чего? Ты куда?
— Сварить кофе. А ты смотри, если что появится, свистнешь.
— А долго ждать?
— Минут пять — десять, не думаю, что больше.
— Ты хочешь сказать, что ты сейчас послал пальчики в базу Интерпола и он их ищет…
— Ты почти права. — И он направился к выходу.
— А в чем я ошиблась? — не унималась я. Ниро остановился на пороге и сказал с улыбкой:
— Рыжик, если ты это серьезно, я расскажу, но подумай сначала, зачем тебе это надо.
Да, действительно, зачем мне это надо? — и поняла зачем. Любопытство, знаете ли.
С этой мыслью я предалась ожиданию, подперев голову левой рукой, правой барабаня по столу пальцами. Компьютер пока молчал. Прошла пара минут.
Вдруг на экране все замелькало, и…
…сверху вниз стала разворачиваться картинка.
— Ниро! — завопила я дурным голосом. А между тем передо мною уже была готовая информация. Вот только написана она была по-английски. Но с фотографии на левой стороне экрана смотрел на меня мой мсье Жаккардье. Вот это да!
— Гилием Жаккардье, француз, 1961 год, я так понимаю, рождения, — прочитала я вслух даже по-английски, приподнявшись с кресла.
— А дальше? — раздалось за спиною.
— Дальше? Знаешь, мне сегодня пришлось столько говорить по-английски, я так устала. Ты не почитаешь? — Я вежливо приготовила кресло для восседания на него моего возлюбленного, который, кстати, держал сейчас в руках две чашки наиароматнейшего кофе.
По лицу Ниро было видно, что он доволен своей работой. Он сел на предложенное мною кресло и пододвинул к себе клавиатуру.
— Сначала мы все это сольем к нам, на случай если разъединится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Вот это да! — не удержалась я. — Ниро, ты гений!
— Целлофан, — скомандовал он, как хирург требует скальпель.
Я безоговорочно подчинилась. Кусочек целлофана припечатался на липкое изображение. Вот это да! Получился бутерброд — прозрачный целлофан, графит, повторяющий все особенности кожи, и белый пластырь, на котором черный графит прекрасно выделялся. Тонкий слой целлофана нисколько не размыл отпечаток пальца. Было такое впечатление, что его напечатали на белой бумаге!
Точно, мой Ниро — гений!
То же самое он проделал с остальными отпечатками. На верхней крышечке проявились два довольно четких изображения подушечек указательного и среднего пальцев Жаккардье и еще четыре смазанных отпечатка, два из которых были моими. На нижней крышечке красовался хороший оттиск безымянного пальца и мизинца француза.
Дальше еще интереснее, потому что Ниро положил получившиеся целлофановые бутербродики на светящуюся поверхность сканера и…
…закрыв крышку, нажал нужные кнопочки. Машина погудела минуты две, и что-то в ней ухнуло. Потом компьютер выдал какой-то запрос, Ниро дал ему команду, и…
…на экране компьютера стали медленно появляться отпечатки пальцев Гилиема Жаккардье…
— Уф! — вырвалось у меня. — Так быстро?
— Не три же дня ждать.
— Конечно. — Я с восхищением и неким испугом смотрела на своего умнющего любимого. А он, потерев руки от удовольствия, сказал:
— Теперь займемся следующими. Выберем самые четкие.
Он вызвал графический редактор, и весь экран заполнил один из отпечатков.
— Отлично, этот годится! — Он отрезал от изображения все лишнее и сохранил изображение в файле. Потом проделал то же со всеми остальными. — Удовлетворительно, — сказал он свое любимое слово, оглядывая получившуюся коллекцию через десять минут, — пошлем для верности вот эту парочку.
— Куда пошлем? — От такого моего вопроса Ниро развернулся на девяносто градусов.
— А ты как думаешь, для чего я все это делаю?
Я осознала, что такого вопроса я себе не задавала.
— Как тебе сказать. Мало ли что… — вывернулась я.
И здесь началось самое захватывающее. Ниро вызвал на экран компьютера эксплорер, который стал набирать телефонный номер провайдера Ниро, чтобы соединиться с Интернетом. Модем кряхтел, щелкал и сбрасывал номер совершенно безжалостно. Так продолжалось некоторое время, но упертость точит камни, и мы своего добились. Со-е-ди-ни-ло.
Эксплорер выдал запрос на вход, потом на пароль, Ниро все это ввел, и открылась стартовая страница провайдера. Ниро ввел какую-то странную комбинацию букв и цифр в адресное поле, и на экране замелькали картинки, какие-то необычные, что я, вроде бы уже давно привыкшая и работающая с компьютером, не могла оторваться от изображения.
Завороженная и удивленная, в какой-то момент ловлю себя на том, что сижу с открытым ртом, еще минута, и у меня слюнка с боку потечет. Девяносто пятый год на дворе. Такого я в Москве еще не видела!
Наконец картинки перестали меняться, и Ниро щелкнул пальцами:
— Получилось!
— А? Где мы?
— Мы, дорогая моя, в Дании, в гостях у одного хорошего человека. Он-то нас и пропустит в базу Интерпола.
Я аж присвистнула.
— Не может быть! — дурацки вырвалось у меня.
— Может.
— А как ты туда вошел?
— На твоих глазах, — ответил мой любимый.
— Но, но… — столько вопросов в голове, как же их сформулировать правильно. Вот! — А я слышала точно, что наша страна еще не вступила в Интерпол. Только ведутся переговоры.
— Надо же, а я этого и не знал. — Ниро уже спокойно работал. Его пальцы равномерно перебирали клавиши, и взгляд был прикован к экрану. Из модема, периодически раздавались какие-то завывания.
— Что это с ним? — поинтересовалась я.
— Думает, считает, то есть передает. Связь у нас в стране до сих пор плохая.
— Как в анекдоте, легче докричаться. — Я пыталась разобраться, что же он все-таки делает.
В это время на экране появилась новая картинка. Машина при этом запищала и спросила что-то по-английски. Ниро набрал ответ (сим-сим, открой дверь), и на экране медленно появилась фотография.
— А где большая вывеска «Интерпол»… — Она мне была просто необходима и вообще — я ничего не понимала!
— И швейцар у двери… В золотой ливрее!
— Я серьезно.
— Это частный сервер, но поверь мне, он имеет всю самую свежую информацию и доступен для меня.
— А, так это ваш шпионский связной!
— Что-то вроде этого. Так, теперь запустим пальчики, — При этом Ниро наступил «мышью» на голову одного из лиц, изображенных на фотографии, отпустил ее и набрал с клавиатуры какой-то код.
Только я собиралась потребовать от него объяснений, как голова изображения как бы раздвинулась, образуя нечто вроде рамочки с несколькими кнопками.
Не знаю, где в тот момент была моя челюсть, но точно не на месте!
Мой возлюбленный нажал одну из кнопок, и компьютер выдал запрос на передачу файла. Что Ниро и сделал. Сначала один, потом другой.
— Все, теперь будем ждать.
— Чего? Ты куда?
— Сварить кофе. А ты смотри, если что появится, свистнешь.
— А долго ждать?
— Минут пять — десять, не думаю, что больше.
— Ты хочешь сказать, что ты сейчас послал пальчики в базу Интерпола и он их ищет…
— Ты почти права. — И он направился к выходу.
— А в чем я ошиблась? — не унималась я. Ниро остановился на пороге и сказал с улыбкой:
— Рыжик, если ты это серьезно, я расскажу, но подумай сначала, зачем тебе это надо.
Да, действительно, зачем мне это надо? — и поняла зачем. Любопытство, знаете ли.
С этой мыслью я предалась ожиданию, подперев голову левой рукой, правой барабаня по столу пальцами. Компьютер пока молчал. Прошла пара минут.
Вдруг на экране все замелькало, и…
…сверху вниз стала разворачиваться картинка.
— Ниро! — завопила я дурным голосом. А между тем передо мною уже была готовая информация. Вот только написана она была по-английски. Но с фотографии на левой стороне экрана смотрел на меня мой мсье Жаккардье. Вот это да!
— Гилием Жаккардье, француз, 1961 год, я так понимаю, рождения, — прочитала я вслух даже по-английски, приподнявшись с кресла.
— А дальше? — раздалось за спиною.
— Дальше? Знаешь, мне сегодня пришлось столько говорить по-английски, я так устала. Ты не почитаешь? — Я вежливо приготовила кресло для восседания на него моего возлюбленного, который, кстати, держал сейчас в руках две чашки наиароматнейшего кофе.
По лицу Ниро было видно, что он доволен своей работой. Он сел на предложенное мною кресло и пододвинул к себе клавиатуру.
— Сначала мы все это сольем к нам, на случай если разъединится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54