Нет, мне определенно надо найти какое-то средство, чтобы не растолстеть, постоянно обедая у Ниро, а также завтракая, ужиная и полдничая. Потому что не есть то, что он готовит, невозможно…
Погруженная в эти грустные размышления, я ожесточенно доедала ананасовый пудинг, пытаясь бороться с собой. «Шато Лафит д'Эспераль» восемьдесят первого года урожая никак не способствовало этой борьбе, перевес был не на моей стороне.
Ниро лишь посмеивался надо мной, с трудом удерживаясь от того, чтобы вовсю не расхохотаться.
Я обиделась:
— Вот стану толстая и некрасивая, и ты меня любить не будешь.
— А кто тебе сказал, что я тебя сейчас люблю?
Нет, ну это же надо, каков нахал? От возмущения слов у меня не нашлось, и, чтобы не оставлять за ним последнее слово, я запустила в него ложкой, и, естественно, не попала — стукнувшись о холодильник, ложка упала, оставив за собою сладкий след.
Перемирие, которое последовало за этим, потребовало много времени. И мы занялись нашим расследованием лишь спустя часа три. Кстати, мне кажется/я начала нащупывать верный способ того, как мне все-таки не растолстеть при такой еде…
То, что рассказал мне Ниро, было поразительно. В половине образцов из маленьких магазинчиков присутствовала какая-нибудь гадость. Но только в них!
— Ты представляешь, — важно изрек он, — опять же опуская подробности, получается, что взяли обычный крем «Милена». Аккуратно вскрыли упаковку, вынули из баночек крем, потом насыпали в него не долго думая цветной проявитель для фотобумаги, старательно размешали, в результате чего появился дурной запах. Добавили еще чуть-чуть отдушки, И аккуратнейшим образом положили назад в те же баночки. А этот цветной проявитель весьма поганая штука. С одного-двух раз, может, ничего и не будет заметно, но если мазаться этим кремом постоянно в течение недели, то экзема на руках и на лице обеспечена. Это опять не может быть случайностью.
— А что, упаковку тоже напечатали в другом месте?
— Нет, сами картонные коробочки и коробки — оригинальные. А вот внешняя целлулоидная оболочка иная .и запечатана по-другому. Такое впечатление, как будто кто-то взял большую партию «Милены», аккуратно распаковал ее, извлек содержимое, вывалил все это в большую емкость, таз например, добавил цветной проявитель и отдушку, тщательно все перемешал до однородной массы, разложил назад по баночкам и тюбикам, а затем вернул на место в те же картонные коробки, после чего все запечатал. Но уже не тем целлулоидом, который он разрезал при раскрывании, а другим, правда очень похожим. У него и толщина отличается, и выглядит он по-другому, но очень похоже. А самое главное, состав клея, которым он упакован, совсем не тот, которым пользуется «Милена». То есть опять совершенно однозначно, что это не их продукция. И если в случае с салфетками совсем непонятно, фирма это производит или кто, то здесь очевидно, что это полукустарное производство. Ты только представь себе, взять тысячу коробок, вскрыть их, извлечь содержимое, проделать все это и потом запечатать. И все это, похоже, сделано вручную. Это же титанический труд!
— А пакетики-то сделаны полиграфически? Мы к этому моменту лежали в кровати, и мне жутко хотелось спать.
— Это я буду знать только завтра, — сказал Ниро, поворачиваясь на левый бок.
…На этот раз мне удалось удрать от завтрака. Я записала это как свою маленькую победу над огромным количеством калорий, которые мне приходилось поглощать последнее время.
Помимо расследования, которым ОН так усердно занимался в последнее время и которое почему-то отнимало так много моего времени, у МЕНЯ еще была своя собственная работа, которую я не могла оставить ни на один день.
В моем издательстве мы впервые начали печатать большие фотоальбомы, и какие-то происшествия с ними происходили каждые полдня. Начиная с того, что в цветопробах мне принесли десятка два фотографий, ушедших в красно-малиновый цвет, еще штук пять были перевернуты вверх ногами, а у двух с лишним десятков переврана подпись. Кроме того, цветоделение оставляло явно желать лучшего. Ну кто же теперь будет покупать такую лажу? Это в прошлые времена, когда выход любого подобного альбома был событием… А теперь? Когда все завалено отличной западной полиграфией. Цена, правда…
Твердо решив, что с этой типографией мы больше никогда не будем работать, я тем не менее была вынуждена расхлебывать это,издание сейчас с ними. И несмотря на то что шла третья корректура, ошибки продолжали расти и множиться. Было такое впечатление, что кто-то нарочно их делает. Я дважды решала отправиться в типографию и устроить головомойку всем тем, кто к этому приложил руку, но все, знаете ли, в последнее время некогда было…
Итак, я поехала в типографию.
Судя по всему, скандал, который я там закатила, был беспрецедентен. Они привыкли к тому, что, ссылаясь на всякие технические сложности, могут морочить издателям голову, увеличивая расходы в три-четыре раза, заставляя издателей снова и снова делать цветоделение, пробные краскооттиски и оплачивать, оплачивать, оплачивать весь их бардак.
То есть получается, весь их брак шел за счет издательства. Я их всех собрала, чему они уже были сильно удивлены, и высказалась: «Хватит, потешились вы надо мной вволю. Вот с этого момента весь свой брак будете оплачивать сами. Вы можете переделывать все еще и пять раз, и пятьдесят пять раз. Но я оплачу только конечный результат. И не думайте, что пропущу какой-нибудь брак. Мои юристы составили уже длинную претензию к вам. И согласно этой претензии, вам придется заплатить больше, чем я заплачу вам. Как за срыв сроков, так и за дополнительную работу, которую издательству пришлось проделать по вашей милости. Короче, все! Баста!»
Народ как сидел на стульях, так к ним и приклеился. Главный технолог, судя по его виду, так просто ошизел. Они еще только собирались что-то ответить, но я не стала дожидаться их воплей и была такова…
Юристы, конечно, ничего не готовили еще, но я была полна решимости повоевать с этой типографией, мне было интересно, изменится ли их отношение к работе. Эти мужики в типографии ведь как думают: раз шеф издательства баба — значит, дура! И в ихних типографских делах ни черта не понимает. На-ка, выкуси! Не на такую напали! Но, к сожалению, результаты своей сегодняшней эскапады могла узнать только спустя какое-то время.
Вечером мой любимый на меня был обижен и демонстративно дулся всю оставшуюся часть дня. Оказывается, с вечера он сделал какие-то совершенно необычайные заготовки для завтрака, а я утром удрала, не соизволив их попробовать. Самое обидное, он даже не сказал, чего же я лишилась.
Нет, совершенно определенно, надо найти способ уживаться с Ниро, с калориями и со всей этой вкусной едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Погруженная в эти грустные размышления, я ожесточенно доедала ананасовый пудинг, пытаясь бороться с собой. «Шато Лафит д'Эспераль» восемьдесят первого года урожая никак не способствовало этой борьбе, перевес был не на моей стороне.
Ниро лишь посмеивался надо мной, с трудом удерживаясь от того, чтобы вовсю не расхохотаться.
Я обиделась:
— Вот стану толстая и некрасивая, и ты меня любить не будешь.
— А кто тебе сказал, что я тебя сейчас люблю?
Нет, ну это же надо, каков нахал? От возмущения слов у меня не нашлось, и, чтобы не оставлять за ним последнее слово, я запустила в него ложкой, и, естественно, не попала — стукнувшись о холодильник, ложка упала, оставив за собою сладкий след.
Перемирие, которое последовало за этим, потребовало много времени. И мы занялись нашим расследованием лишь спустя часа три. Кстати, мне кажется/я начала нащупывать верный способ того, как мне все-таки не растолстеть при такой еде…
То, что рассказал мне Ниро, было поразительно. В половине образцов из маленьких магазинчиков присутствовала какая-нибудь гадость. Но только в них!
— Ты представляешь, — важно изрек он, — опять же опуская подробности, получается, что взяли обычный крем «Милена». Аккуратно вскрыли упаковку, вынули из баночек крем, потом насыпали в него не долго думая цветной проявитель для фотобумаги, старательно размешали, в результате чего появился дурной запах. Добавили еще чуть-чуть отдушки, И аккуратнейшим образом положили назад в те же баночки. А этот цветной проявитель весьма поганая штука. С одного-двух раз, может, ничего и не будет заметно, но если мазаться этим кремом постоянно в течение недели, то экзема на руках и на лице обеспечена. Это опять не может быть случайностью.
— А что, упаковку тоже напечатали в другом месте?
— Нет, сами картонные коробочки и коробки — оригинальные. А вот внешняя целлулоидная оболочка иная .и запечатана по-другому. Такое впечатление, как будто кто-то взял большую партию «Милены», аккуратно распаковал ее, извлек содержимое, вывалил все это в большую емкость, таз например, добавил цветной проявитель и отдушку, тщательно все перемешал до однородной массы, разложил назад по баночкам и тюбикам, а затем вернул на место в те же картонные коробки, после чего все запечатал. Но уже не тем целлулоидом, который он разрезал при раскрывании, а другим, правда очень похожим. У него и толщина отличается, и выглядит он по-другому, но очень похоже. А самое главное, состав клея, которым он упакован, совсем не тот, которым пользуется «Милена». То есть опять совершенно однозначно, что это не их продукция. И если в случае с салфетками совсем непонятно, фирма это производит или кто, то здесь очевидно, что это полукустарное производство. Ты только представь себе, взять тысячу коробок, вскрыть их, извлечь содержимое, проделать все это и потом запечатать. И все это, похоже, сделано вручную. Это же титанический труд!
— А пакетики-то сделаны полиграфически? Мы к этому моменту лежали в кровати, и мне жутко хотелось спать.
— Это я буду знать только завтра, — сказал Ниро, поворачиваясь на левый бок.
…На этот раз мне удалось удрать от завтрака. Я записала это как свою маленькую победу над огромным количеством калорий, которые мне приходилось поглощать последнее время.
Помимо расследования, которым ОН так усердно занимался в последнее время и которое почему-то отнимало так много моего времени, у МЕНЯ еще была своя собственная работа, которую я не могла оставить ни на один день.
В моем издательстве мы впервые начали печатать большие фотоальбомы, и какие-то происшествия с ними происходили каждые полдня. Начиная с того, что в цветопробах мне принесли десятка два фотографий, ушедших в красно-малиновый цвет, еще штук пять были перевернуты вверх ногами, а у двух с лишним десятков переврана подпись. Кроме того, цветоделение оставляло явно желать лучшего. Ну кто же теперь будет покупать такую лажу? Это в прошлые времена, когда выход любого подобного альбома был событием… А теперь? Когда все завалено отличной западной полиграфией. Цена, правда…
Твердо решив, что с этой типографией мы больше никогда не будем работать, я тем не менее была вынуждена расхлебывать это,издание сейчас с ними. И несмотря на то что шла третья корректура, ошибки продолжали расти и множиться. Было такое впечатление, что кто-то нарочно их делает. Я дважды решала отправиться в типографию и устроить головомойку всем тем, кто к этому приложил руку, но все, знаете ли, в последнее время некогда было…
Итак, я поехала в типографию.
Судя по всему, скандал, который я там закатила, был беспрецедентен. Они привыкли к тому, что, ссылаясь на всякие технические сложности, могут морочить издателям голову, увеличивая расходы в три-четыре раза, заставляя издателей снова и снова делать цветоделение, пробные краскооттиски и оплачивать, оплачивать, оплачивать весь их бардак.
То есть получается, весь их брак шел за счет издательства. Я их всех собрала, чему они уже были сильно удивлены, и высказалась: «Хватит, потешились вы надо мной вволю. Вот с этого момента весь свой брак будете оплачивать сами. Вы можете переделывать все еще и пять раз, и пятьдесят пять раз. Но я оплачу только конечный результат. И не думайте, что пропущу какой-нибудь брак. Мои юристы составили уже длинную претензию к вам. И согласно этой претензии, вам придется заплатить больше, чем я заплачу вам. Как за срыв сроков, так и за дополнительную работу, которую издательству пришлось проделать по вашей милости. Короче, все! Баста!»
Народ как сидел на стульях, так к ним и приклеился. Главный технолог, судя по его виду, так просто ошизел. Они еще только собирались что-то ответить, но я не стала дожидаться их воплей и была такова…
Юристы, конечно, ничего не готовили еще, но я была полна решимости повоевать с этой типографией, мне было интересно, изменится ли их отношение к работе. Эти мужики в типографии ведь как думают: раз шеф издательства баба — значит, дура! И в ихних типографских делах ни черта не понимает. На-ка, выкуси! Не на такую напали! Но, к сожалению, результаты своей сегодняшней эскапады могла узнать только спустя какое-то время.
Вечером мой любимый на меня был обижен и демонстративно дулся всю оставшуюся часть дня. Оказывается, с вечера он сделал какие-то совершенно необычайные заготовки для завтрака, а я утром удрала, не соизволив их попробовать. Самое обидное, он даже не сказал, чего же я лишилась.
Нет, совершенно определенно, надо найти способ уживаться с Ниро, с калориями и со всей этой вкусной едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54