— Фу, ты не втюрилась в Алекса часом? — возмутилась чудо-горничная.
И Аллу понесло. Лучшая подруга не услышала бы того, что предназначалось странной дурехе: мол, вознамерилась небескорыстно отдаться мужику, а против нее судьба ополчилась. И Алла вдохновенно смягчала удар. Дела наркомана Алекса меня не касались, его жизненный путь было удобнее обсудить с Мишелихой. Я решила перевести стрелки и направить поезд красноречия Аллы в сторону Левы при первой возможности. Однако покорно внимала — профессиональная привычка, не иначе.
Алекс существовал праздно и разгульно. Пил, кололся, устраивал оргии. Проститутки дрались за шанс получить деньги с беспамятного импотента, как с сексуального гиганта. Он не был скуп. Буен — да, опасно буен бывал.
Алекс вселился в «люкс» вместе с Юрой. Но тертая обслуга даже для порядка не проехалась по парочке сорокапятилетних мужчин как по голубому союзу. К Юре сразу прилепились две клички — «гувернер» и «слуга». Он наливал Алексу сок, накидывал на плечи плащ, если барин норовил выйти в рубашке под апрельский дождь, заносил в номер после кутежей вне гостиницы, созывал шлюх и разгонял их, кормил с ложки, когда у патрона дрожали руки… Сам спиртного в рот не брал, наркотики не употреблял и не курил. Только растолстел заметно. Алекс почти ничего не ел, а Юра старался за двоих. Вытребованные истеричным хозяином самые замысловатые блюда из ресторана объедками на кухню не возвращались — «гувернер» хлебушком тарелки подчищал.
Аллу вовсе не удивляло, что Алекс не работал в обычном смысле слова. Иногда его навещали лощеные мужчины с охранниками, остававшимися за дверью на время беседы. Иногда Юра с утра грузил чуть кайфующего Алекса в поданный к крыльцу лимузин и привозил за полночь в дымину пьяного, уже на принадлежавшем Алексу «Мерседесе». Несмотря на внешний лоск, на порой проскальзывавшую, словно солнечный зайчик по обшарпанной стене, царственность Алекса, было ясно: он на белом свете доживает. Его никто не жалел, не берег. Все стремились хоть что-то урвать, пока не подох, урвать хотя бы кроху. Эти долларовые бумажки, которые ему радости не приносили, лишь мгновенное физическое облегчение, были позарез нужны остальным. Незадолго до кончины к Алексу из Тмутаракани прибыла дочь, стервозная блеклая девица. Он кричал в лифте, что воссоединяется с покинутой семьей. Он собирался отстроить дворец. Пожировав недели три, обобрав, по свидетельству Юры, отца так, что у того ни копейки, ни цента не завалялось, и выяснив максимум о правах родных детей на наследство, малышка отбыла к маме.
— Скажи, газетно-журнальная, кто прав, кто виноват? Кто темная сила, кто светлая? — затеребила меня Алла.
На ответе не настаивала. Зачем он ей?
Попадать в вены собственноручно Алекс, вероятно, уже не мог. Когда укол ему делал Юра, он запирал номер, а после процедуры прятал использованный шприц и ампулы. Но случалось, хозяин взбрыкивал и по собственному почину усугублял ощущения какими-то капсулами. Так было и в день смерти. Вызванная сменить заляпанное соусом постельное белье Алла делала вид, будто оглохла и ослепла. Алекс орал на Юру:
— Ты, «шестерка», мне мало, мало, мало!
— Небогато опохмелился, — сказал Юра Алле, когда они вместе очутились в коридоре.
Чем опохмелялся Алекс, горничные и официанты знали. Надо полагать, сами же его наркотой и обеспечивали. «Гувернер» отсутствовал полдня. Явился нагруженный коробками и свертками — барин менял гардероб. Сунулся в спальню… Через полчаса носилки с пластиковым черным пакетом стащили по служебной лестнице в машину «Скорой помощи». Юра с несколькими невзрачными ребятами торопливо собрал манатки Алекса, кинул последние чаевые «на помин души» и исчез.
— В такой грязи тебе не терпелось вываляться? — вопрошала праведная Алла.
— Нет-нет, — заверила я. И полюбопытствовала: — Разве после смерти постояльца не принято вызывать милицию?
— Шизанулась? Всех, кого положено, вызвали, все, что надо и как надо, оформили. Ты из деревни вчера приехала или из Парижа?
Меня утомило ее высокомерие, и я проворчала:
— Угадай с трех раз.
Но тотчас же опомнилась и ввернула парочку любезностей. Мне необходимо было хоть что-нибудь разнюхать про Леву.
— Архитектор? Носился тут Алекс с каким-то Зингером. Когда о семье в коттедже грозил, — усмехнулась Алла. — Точно, переключись-ка ты на чистюлю парня, если получится. Я блевотину выгребала, а Юра умывал нашего пай-мальчика. Он перед свиданием с унитазом заплатил Зингеру гонорар. У «слуги» обычно рот на замке, но не выдержал, разнылся: «На кой ляд я институт бросил? Сейчас культурно выбивал бы деньги из всяких Алексов». И осекся. Я ему: «Не дрейфь, сама иняз не кончила». Он: «Ты свой человек, Аллочка».
Я поблагодарила за информацию и поторопилась проститься с Аллой. Мне стало страшно. Очевидно, что Алекса содержал криминалитет. Юру не в «Бюро добрых услуг» наняли. Алла тоже еще та штучка. Горничная и «гувернер»… Им было известно об ушедшем с наличными Леве. Вместе или порознь — они могли задумать грабеж и подключить сообщников. Горе мне! Почему я решила, будто Лева накануне отъезда таскал банкноты с собой? А если убийца добивался от него признания, требовал указать место хранения баксов? Добился, умертвил и преспокойно взял деньги из указанного тайника? Вопросы, вопросы, вопросы — ни одного ответа. Учительницы-делегатки легко превращаются в проституток. Весьма вероятно, что аналогичное падение нравов наблюдается в архитектурных рядах. Три дамы-проектировщицы… И у каждой раз в полтора месяца были ключи от отдела. Скопировать же образцы за ночь, пока какая-нибудь голубушка подрабатывала с Алексом, тому же шустрому Юре наверняка труда не составило. Получалось, Леву вызвали в гостиницу, к примеру, мелочь скорректировать в проекте Алекса. Чертежные и прочие причиндалы — в мастерской. Лева поднялся туда… И все равно — без человека из отдела не смогли бы обойтись. Суть замысла — представить Леву вором. Ему необходимо было подсунуть ключи Лиды Симоновой. Но прежде убедить в том, что дверь отопрут. Кто? Не бандиты же… Лида! Она им и о прощании с Зингером поведала. Подгадаешь ли лучше? Лева собрал абсолютно все свои деньги…
"Иди сдавайся полковнику Измайлову, Полина, — напутствовала я себя. — Он от души посмеется, поржет над смычкой Лида — Юра, градостроительство — оргпреступность. И извинится за то, что два дня не укладывал тебя к себе в постель, так что ты свихнулась от неудовлетворенности. Он разорится на ужин с шампанским и будет воспевать твои таланты рекламщицы, любовницы, матери, поварихи, прачки и уборщицы. В заключение Вик ласково упрекнет: «Я прошу тебя не изменять мне и не играть в частного детектива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35