Во всяком случае она применялась к бесконечно малой части русского населения.
В настоящее время это сделалось столь обычным явлением по отношению по крайней мере к заграничной корреспонденции, что уже не возбуждает тех нареканий, которые в былое время сыпались на «черные кабинеты». Хочется верить, что проверка частной корреспонденции есть пережиток Великой войны, когда не только заграничная, но и вся внутренняя корреспонденция в Действующую армию или из нее подвергалась просмотру военной цензуры в лице чинов военно-цензурных комиссий, подчиненных военно-цензурным отделениям штабов фронтов. Цензура писем, идущих из Действующей армии, охраняла военные секреты страны; цензура же корреспонденции, направляемой в Действующую армию, оберегала ее от разлагающего влияния тыла, всегда менее стойко переносящего невзгоды войны в виде разного рода стеснений, особенно в продовольственном отношении, что сильно влияет на понижение морального духа народа. От этого психического яда и должна оберегать военная цензура дух войск на фронте.
Перлюстрация или тайное чтение писем подозреваемых в военном шпионстве лиц, может иногда дать весьма ценные сведения для контрразведки в смысле расширения объема дела, разъяснения его неясностей, нового его освещения и пр. Ввиду этого получаемые перлюстрацией сведения тоже относятся к числу тех секретных данных, которые помогут стать отправной точкой для разработки шпионского дела.
Это обстоятельство учитывается шпионами, и они принимают особые меры в виде писания корреспонденции условным, не особенно бросающимся в глаза языком, или же употребляя для этой цели секретные чернила.
Разработка дела Мясоедова выяснила, что он почти всю корреспонденцию получал не по почте, а с оказией. При этом письма писались таким языком, что иногда смысл их нельзя было понять. Судебное разбирательство его дела делилось на две части: первая касалась характеристики авторов писем еврейского по-преимуществу происхождения, причем Мясоедов каждого из них характеризовал в лестных для них выражениях, что и записывалось председателем суда. После перерыва заседания был произведен осмотр вещественных доказательств в виде чтения этих писем. При этом каждый раз попытка Мясоедова придать невинный смысл этим письмам наталкивалась на столь логичные возражения суда, что Мясоедов заканчивал обыкновенно бранью свои возражения по адресу «жидов» — авторов писем, прилагая к ним нелестные эпитеты. Тогда председатель суда зачитал мнение Мясоедова о них, данное в первой части заседания, чем поставил Мясоедова в невыгодное положение. На судей это обстоятельство произвело очень неблагоприятное впечатление.
Все эти письма еще до отобрания их после обыска у Мясоедова получались контрразведкой штаба Северного фронта по телеграфу через его секретаря и они то главным образом послужили материалом, заставившим произвести обыск у Мясоедова, благодаря чему у него были найдены и другие уличающие его документы.
Что касается секретных чернил, то прежде всего надо заметить, что рецептов таковых имеется большое количество, некоторые из коих приведены в секретном австро-венгерском Наставлении для тайной разведки. Секретными, невидимыми простым глазом чернилами пишется тайный текст письма между строк обыкновенного письма и затем проявляется получателем письма подобно фотографической пластинке при помощи соответствующих реактивов. Самый простой способ — это писание лимонным соком, причем написанный этим способом текст делается видимым после недолгого подогревания письма на лампе. Один из моих агентов, отбывающий наказание в Львовской тюрьме, писал мне письма мочой вместо лимонного сока.
Перечисленные под рубриками А, Б, В, Г сведения о подозреваемых в военном шпионстве лицах, получаемые как от тайных агентов контрразведки и правительственных и общественных учреждений, так и от частных лиц, а также и путем перлюстрации, носят название агентурных сведений, то есть сырого материала, подлежащего еще проверке, а затем разработке, если для того будет достаточно оснований. В сыром же виде эти сведения никоим образом не могут быть переданы судебному следователю, не имеющему в руках средств для их разработки, а зачастую стесненному в своих действиях и буквой закона. Для начала предварительного следствия судебным следователям нужны определенные отправные данные, будут ли то неоспоримые вещественные доказательства, найденные у подозреваемых в военном шпионстве лиц, или же веские показания свидетелей.
IV . Классификация агентурных сведений о заподозренных в военном шпионстве лицах.
Регистрационные карточки алфавита. Регистрационные листы. Месячные сводки агентурных сведений. Центральное справочное бюро о заподозренных в военном шпионстве лицах.
Удержать в памяти ту массу лиц, которые проходят в агентурных сведениях по подозрению в военном шпионстве, нет возможности, а потому им ведется учет по системе. Различаются два разряда лиц: одни, просто проходящие по шпионским делам, другие же — заподозренные в военном шпионстве. На первых лиц регистрационные карточки делаются белого цвета, а на вторых — красного. В карточки заносятся все данные о регистрируемых лицах до их личных примет и адресов включительно, при этом делаются ссылки на номера дел контрразведывательного отделения. Одна из карточек идет в Центральное регистрационное бюро при Главном управлении Генерального штаба, две другие — соседям слева и справа, а четвертая -остается в архиве своего контрразведывательного отделения.
Обязательной регистратуре подлежат также лица, служившие по тайной разведке и контрразведке и почему-либо уволенные лица, не принятые по той или иной причине на эту службу; лица, проходившие в периодической печати по шпионским делам, хотя бы они и не относились к России.
По мере того как накапливается достаточное по мнению начальника контрразведывательного отделения количество данных, порочащих прикосновенное к шпионству лицо, оно переводится в разряд заподозренных в военном шпионстве лиц, то есть белая на него карточка заменяется красной; на него кроме того составляется особый регистрационный лист, включающий более подробные о нем данные, чем могут поместиться в регистрационной карточке. Добытые о нем данные подвергаются уже более детальному обследованию и разработке.
Для наведения по телеграфу необходимых справок организуется Центральное регистрационное бюро при Главном управлении Генерального штаба, располагающее регистрационными карточками всех контрразведывательных отделений, то есть данными о всех заподозренных в военном шпионстве или же проходивших только по шпионским делам лицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
В настоящее время это сделалось столь обычным явлением по отношению по крайней мере к заграничной корреспонденции, что уже не возбуждает тех нареканий, которые в былое время сыпались на «черные кабинеты». Хочется верить, что проверка частной корреспонденции есть пережиток Великой войны, когда не только заграничная, но и вся внутренняя корреспонденция в Действующую армию или из нее подвергалась просмотру военной цензуры в лице чинов военно-цензурных комиссий, подчиненных военно-цензурным отделениям штабов фронтов. Цензура писем, идущих из Действующей армии, охраняла военные секреты страны; цензура же корреспонденции, направляемой в Действующую армию, оберегала ее от разлагающего влияния тыла, всегда менее стойко переносящего невзгоды войны в виде разного рода стеснений, особенно в продовольственном отношении, что сильно влияет на понижение морального духа народа. От этого психического яда и должна оберегать военная цензура дух войск на фронте.
Перлюстрация или тайное чтение писем подозреваемых в военном шпионстве лиц, может иногда дать весьма ценные сведения для контрразведки в смысле расширения объема дела, разъяснения его неясностей, нового его освещения и пр. Ввиду этого получаемые перлюстрацией сведения тоже относятся к числу тех секретных данных, которые помогут стать отправной точкой для разработки шпионского дела.
Это обстоятельство учитывается шпионами, и они принимают особые меры в виде писания корреспонденции условным, не особенно бросающимся в глаза языком, или же употребляя для этой цели секретные чернила.
Разработка дела Мясоедова выяснила, что он почти всю корреспонденцию получал не по почте, а с оказией. При этом письма писались таким языком, что иногда смысл их нельзя было понять. Судебное разбирательство его дела делилось на две части: первая касалась характеристики авторов писем еврейского по-преимуществу происхождения, причем Мясоедов каждого из них характеризовал в лестных для них выражениях, что и записывалось председателем суда. После перерыва заседания был произведен осмотр вещественных доказательств в виде чтения этих писем. При этом каждый раз попытка Мясоедова придать невинный смысл этим письмам наталкивалась на столь логичные возражения суда, что Мясоедов заканчивал обыкновенно бранью свои возражения по адресу «жидов» — авторов писем, прилагая к ним нелестные эпитеты. Тогда председатель суда зачитал мнение Мясоедова о них, данное в первой части заседания, чем поставил Мясоедова в невыгодное положение. На судей это обстоятельство произвело очень неблагоприятное впечатление.
Все эти письма еще до отобрания их после обыска у Мясоедова получались контрразведкой штаба Северного фронта по телеграфу через его секретаря и они то главным образом послужили материалом, заставившим произвести обыск у Мясоедова, благодаря чему у него были найдены и другие уличающие его документы.
Что касается секретных чернил, то прежде всего надо заметить, что рецептов таковых имеется большое количество, некоторые из коих приведены в секретном австро-венгерском Наставлении для тайной разведки. Секретными, невидимыми простым глазом чернилами пишется тайный текст письма между строк обыкновенного письма и затем проявляется получателем письма подобно фотографической пластинке при помощи соответствующих реактивов. Самый простой способ — это писание лимонным соком, причем написанный этим способом текст делается видимым после недолгого подогревания письма на лампе. Один из моих агентов, отбывающий наказание в Львовской тюрьме, писал мне письма мочой вместо лимонного сока.
Перечисленные под рубриками А, Б, В, Г сведения о подозреваемых в военном шпионстве лицах, получаемые как от тайных агентов контрразведки и правительственных и общественных учреждений, так и от частных лиц, а также и путем перлюстрации, носят название агентурных сведений, то есть сырого материала, подлежащего еще проверке, а затем разработке, если для того будет достаточно оснований. В сыром же виде эти сведения никоим образом не могут быть переданы судебному следователю, не имеющему в руках средств для их разработки, а зачастую стесненному в своих действиях и буквой закона. Для начала предварительного следствия судебным следователям нужны определенные отправные данные, будут ли то неоспоримые вещественные доказательства, найденные у подозреваемых в военном шпионстве лиц, или же веские показания свидетелей.
IV . Классификация агентурных сведений о заподозренных в военном шпионстве лицах.
Регистрационные карточки алфавита. Регистрационные листы. Месячные сводки агентурных сведений. Центральное справочное бюро о заподозренных в военном шпионстве лицах.
Удержать в памяти ту массу лиц, которые проходят в агентурных сведениях по подозрению в военном шпионстве, нет возможности, а потому им ведется учет по системе. Различаются два разряда лиц: одни, просто проходящие по шпионским делам, другие же — заподозренные в военном шпионстве. На первых лиц регистрационные карточки делаются белого цвета, а на вторых — красного. В карточки заносятся все данные о регистрируемых лицах до их личных примет и адресов включительно, при этом делаются ссылки на номера дел контрразведывательного отделения. Одна из карточек идет в Центральное регистрационное бюро при Главном управлении Генерального штаба, две другие — соседям слева и справа, а четвертая -остается в архиве своего контрразведывательного отделения.
Обязательной регистратуре подлежат также лица, служившие по тайной разведке и контрразведке и почему-либо уволенные лица, не принятые по той или иной причине на эту службу; лица, проходившие в периодической печати по шпионским делам, хотя бы они и не относились к России.
По мере того как накапливается достаточное по мнению начальника контрразведывательного отделения количество данных, порочащих прикосновенное к шпионству лицо, оно переводится в разряд заподозренных в военном шпионстве лиц, то есть белая на него карточка заменяется красной; на него кроме того составляется особый регистрационный лист, включающий более подробные о нем данные, чем могут поместиться в регистрационной карточке. Добытые о нем данные подвергаются уже более детальному обследованию и разработке.
Для наведения по телеграфу необходимых справок организуется Центральное регистрационное бюро при Главном управлении Генерального штаба, располагающее регистрационными карточками всех контрразведывательных отделений, то есть данными о всех заподозренных в военном шпионстве или же проходивших только по шпионским делам лицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66