Я не очень на это сетовал, так как, хотя всего час тому назад был голоден точно волк, сейчас мне на пищу смотреть было противно и вовсе не хотелось есть. Горничная, прислуживавшая за столом и обученная своей хозяйкой манерам «хорошего тона», подав очередное блюдо, отходила к двери и стояла навытяжку, разинув рот и глядя, как мы едим. Спенс говорил очень мало, зато Мьюриэл болтала без умолку, преимущественно с Ломексом, весело и оживленно, со знанием дела обсуждая светские новости, почерпнутые, должно быть, из модных журналов, которые она с такой жадностью просматривала, и прикрывая промахи горничной великосветскими ужимками, от которых меня начинало тошнить.
Наконец обед кончился, звон посуды на кухне прекратился, горничная исчезла и миссис Спенс любезно сказала:
– Вы можете пойти в кабинет и покурить там втроем. А через полчаса приходите ко мне в гостиную. – Когда мы были уже у двери, она с жеманным смешком окликнула Ломекса: – Сначала помогите мне задуть свечи.
Мы со Спенсом прошли в кабинет; он молча помешал огонь в камине, налил в бокалы виски и предложил мне сигарету. Он взглянул на каминную доску, потом пошарил в карманах.
– У вас нет спичек, Роберт?
– Я сейчас схожу за ними, – сказал я.
Я вернулся в холл и оттуда сквозь открытую дверь столовой увидел Ломекса и миссис Спенс. Она стояла, прижавшись к нему, и, томно положив руки ему на плечи, влюбленно заглядывала в глаза. Не только ее поза, но и бесконечное обожание, читавшееся на ее лице, поразили меня. Я постоял с минуту и, когда губы их слились, повернулся, отыскал коробку со спичками в кармане пальто и пошел обратно в кабинет.
Спенс сидел, сгорбившись, в кресле и смотрел в огонь. Он медленно раскурил трубку.
– Такие вечера хоть немного развлекают Мьюриэл, – заметил он, не глядя на меня. – По-моему, присутствие Ломекса доставляет ей удовольствие.
– Безусловно, – согласился я.
– Иногда я очень жалею, что я такой скучный человек, Роберт. Я стараюсь быть веселым, но ничего из этого не получается. Не умею я болтать языком.
– И слава богу, Нейл.
Он с благодарностью поглядел на меня.
Минуту спустя к нам присоединился Ломекс. Его появление было встречено кратким молчанием, но это не смутило его: ничто, казалось, не могло поставить Адриена Ломекса в затруднительное положение. Вынув из портсигара сигарету, он встал перед камином и принялся пересказывать свой разговор с шофером такси, который привез его сюда. Он был мил и занимателен, и скоро Спенс, сначала хмуро смотревший на него, уже внимал ему с улыбкой. Я не мог улыбаться. И не потому, что был излишне щепетилен: я уже давно подозревал Ломекса, но сейчас самый вид его вызывал во мне сильнейшее отвращение. Если бы дело касалось кого угодно, но не Спенса, думал я.
Больше я сдерживаться не мог. Пока Ломекс продолжал болтать, я встал, пробормотал какое-то извинение и, выйдя из кабинета, через холл прошел в гостиную.
Миссис Спенс стояла у камина, поставив ногу на медную решетку, и, опершись локтем о каминную доску, глядела с отсутствующей улыбкой на свое отражение в зеркале. Она была явно довольна собой, но смущена и взволнована. Когда я вошел и закрыл за собой дверь, она стремительно обернулась ко мне.
– А, это вы! Где же остальные?
– В кабинете.
Должно быть, она по моему тону догадалась, что я кое-что знаю. Взмахнув ресницами, она метнула на меня быстрый взгляд.
– Миссис Спенс, – твердо сказал наконец я, – я видел вас с Ломексом несколько минут тому назад.
Она слегка побледнела, потом густо покраснела от злости.
– Шпионили, значит.
– Нет. Я увидел вас совершенно случайно.
Растерявшись, она тщетно пыталась найти нужные слова, щеки ее пылали от досады. Я продолжал:
– Ваш муж – мой лучший друг. И лучший парень на свете. Я не могу заставить вас относиться к нему так же, но прошу вас все-таки подумать о нем.
– Подумать о нем! – воскликнула она. – А почему для разнообразия никто обо мне не подумает? – Она даже задохнулась от жгучей обиды. – Да имеете ли вы представление о том, чем была моя жизнь последние пять лет?
– Вы жили довольно счастливо, пока не появился Ломекс.
– Это вам так кажется. Я была глубоко несчастна.
– Почему же вы вышли замуж за Нейла?
– Потому что я была круглой идиоткой, поддавшейся собственной чувствительности, жалости, атмосфере всеобщего одобрения. Какая славная девушка, какой прекрасный поступок, как удивительно благородно! – Она поджала губы. – Я ведь понятия не имела, на что я себя обрекаю. О, сначала все было в порядке – во время войны. Тогда была уйма удовольствий. Оркестры играли, знамена развевались. Когда мы приходили в театр, все вставали и аплодировали ему. Но теперь все это кончилось и забыто. Он больше не герой. Он – пугало. На улице люди таращат на него глаза. Мальчишки кричат вслед. Можете себе представить, каково мне? Совсем недавно мы были в ресторане, и какая-то компания за соседним столиком принялась смеяться над ним за его спиной – да я чуть сквозь землю не провалилась.
Я смотрел на нее не мигая, потрясенный ее пустотой, но решил не сдаваться.
– Люди бывают ужасно злые. Но вам ведь необязательно куда-то ходить. У вас прелестный дом.
– Убогий домишко в пригороде! – презрительно бросила она. – Не к этому я привыкла. И мне надоело, до смерти это надоело! Сидеть здесь из вечера в вечер – да я готова кричать от ужаса. Когда мы были помолвлены, мы оба мечтали, что он станет врачом-консультантом. А теперь – можете вы себе представить модного врача с этакой внешностью? Как-то раз его позвали к девочке, которая живет на нашей улице; когда он наклонился над кроваткой, с ребенком чуть припадок не случился. Никогда из него ничего не выйдет – так ему и быть всю жизнь лабораторной клячей.
– Все это лишь говорит о том, что вы должны быть очень великодушны к нему.
– Ах, да замолчите! – обрушилась она на меня. – Все вы, недопеченные идеалисты, одинаковы. Я отдала ему и так слишком много. Надоело мне готовить для него супы и желе. Не могу я вконец загубить лучшие годы моей жизни.
– Но он же любит вас, – сказал я. – Это немалая ценность для вас обоих. Не бросайтесь этим.
Ее глаза встретились с моими – безжалостные, как удар хлыста. Я ожидал взрыва. Но она лишь отвернулась и уставилась на огонь. Неторопливое тиканье часов звучало в комнате, как биение сердца механической куклы. Когда она снова повернулась ко мне, лицо ее было спокойно; она смотрела на меня в упор притворно-лукавым взглядом.
– Послушайте, Роберт. Вы подняли страшный шум из-за пустяка. Между Адриеном и мной всего лишь флирт. Клянусь вам, в этом нет ничего опасного.
Она подошла ко мне и легонько положила руку на мой рукав.
– Жизнь течет довольно скучно в этом противном пригороде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74