* * *
Условившись с Толстищевым, что тот телеграфирует ему из Очакова не позже 26 января, Замайский стал ждать известий. Однако минуло 26, 27 и 28 января, а телеграммы все не было. Обеспокоенный Замайский, прихватив с собою ещё одного помощника, Юрку Байструкова, человека из того же круга, что и запропастившийся Николай Толстищев, выехал по железной дороге в Одессу. От Одессы до Очакова железнодорожного сообщения не было, приходилось нанимать извозчика или ехать на почтовой тройке. Замайский и его помощник остановились в лучшей гостинице города и принялись наводить справки о приезжих, рассчитывая узнать что-нибудь о Толстищеве. И тут оказалось, что Толстищев, приехав в Одессу, остановился в этой же гостинице. Хозяин припомнил, что он на день выезжал в Очаков, а вернувшись, неотлучно жил в Одессе.
— Каждый день ходил на извозчичью биржу, где подряжались везти за город, и к почтовой конторе наведывался. А 30 января в гостинице снял номер чиновник, служащий по Министерству народного просвещения, господин Севостьянов. Он только внёс свои вещи в 43-й нумер и немедленно пошёл нанимать лошадей до Очакова, а тут и господину Толстищеву загорелось срочно ехать туда же.

* * *
Выслушав хозяина гостиницы, Замайский отправился на телеграф и послал в полицейское управление Очакова телеграмму для Толстищева, прося ответить ему на адрес гостиницы. В тот же день пришёл ответ: «Зельцер мною арестован при попытке выехать из Очакова. Денег при нем всего 315 рублей. Где остальные, не говорит. Толстищев».
На следующий день агент сам приехал в Одессу. Он рассказал, что, прибыв на юг России, сначала посетил Очаков, где расспросил отца Исайки о сыне. Тот сказал, что не видал его уже давно. Похоже, он не врал. Тогда Толстищев решил вернуться в Одессу, так как миновать этот город никому из едущих в Очаков было невозможно. Взяв под наблюдение места, где можно было нанять лошадей до Очакова, Толстищев спокойно ждал, когда в его силки залетит долгожданный Зельцер. Но встретил он Исайку в этой самой гостинице. Толстищева совершенно не ввели в заблуждение чиновничьи мундир и фуражка, ловко сидевшие на маленьком, смуглом человеке, поспешно отправившемся нанимать лошадей до Очакова. Толстищев последовал за ним.
Прямо с площади перед очаковской почтовой конторой Исайка поспешил в дом своего отца, а Толстищев за ним не пошёл, чтобы не спугнуть раньше времени. Он и так знал, что старик Гирш предупредит сына о визите сыщика к нему. Потому, сообщив городовому о том, кто он таков и зачем здесь находится, Толстищев стал преспокойно ждать там же, у почтовой конторы. Не прошло и двадцати минут, как он увидел возвращавшегося обратно Исайку, и в тот самый момент, когда он подряжал перекладную тройку до Одессы, Толстищев и местные полицейские его арестовали.
Однако денег при нем не нашли, обыск в доме отца тоже ничего не дал. Оставалась надежда, что пропажа находится в багаже Исайки, оставленном в 43-м номере гостиницы.

* * *
Хозяин гостиницы сначала не разрешил сыщикам осматривать вещи его постояльца. Потребовалось обращение к одесскому полицмейстеру, который приказал хозяину отпереть номер, снятый Севостьяновым. В номере стояли два больших нераспакованных чемодана. Вскрыв их, сыщики нашли там лишь носильные вещи, бельё, изящные мелочи из обихода путешествующего. В одном из чемоданов были найдены за фальшивой подкладкой несколько паспортов, выписанных на разные имена, с описанием примет, указывающих на Зельцера, однако денег сыщики не обнаружили ни полушки. Тогда они начали перетряхивать одежду, и в кармане фрачной жилетки нашли какую-то бумажку. Развернув её, Замайский увидел, что это квитанция московского почтамта, в коей значилось, что 21 января, в день обнаружения кражи у Неронова, кем-то была отправлена из Москвы в Николаев посылка «до востребования», оценённая в 10 рублей. Адресована она была на имя Гирша Зельцера.
Замайский спешно телеграфировал на николаевский почтамт: «1) имеется ли в вашем распоряжении посылка на имя Гирша Зельцера? 2) если есть, но не выдана, никому её не выдавать; 3) явившегося за этой посылкой немедленно арестуйте».
На это николаевский почтмейстер ответил, что его ведомство таких справок не выдаёт, арестов производить права не имеет, а посылки выдаёт тому, на чьё имя они присланы. Значит, Гирш Зельцер, если Исайка успел ему сказать о посылке, мог в любой момент отправиться из Очакова в Николаев, до которого было 35 вёрст, и там совершенно спокойно забрать посылку, в которой, предположительно, было денег больше чем на 80 тысяч рублей. И тогда ищи их! При посредстве одесского полицмейстера Замайский телеграфировал в очаковскую полицию, прося взять под наблюдение Гирша Зельцера. После чего они с Толстищевым выехали в Очаков, чтобы допросить Исайку, содержавшегося в тамошнем остроге. Прибыв на место, сыщики несколько успокоились, когда им сообщили, что Гирш Зельцер в последнее время из дому не отлучался, стало быть, посылка скорее всего находится все ещё в Николаеве, в кладовой почтамта.
На допросе Исайка заявил, что здесь, в Очакове, он говорить не будет:
— Везите меня в Москву, начальник! Здесь разговору не будет!
— Э, брат! Да ты вон какая тонкая штучка! — понимающе сказал Замайский. — Думаешь, увезём мы тебя в Моск-ву, твой батька получит посылку с деньгами, а ты потом сбежишь снова — и дело в шляпе?!
— Какую посылку? — спросил побледневший Исайка, ничего не знавший об обыске в его номере одесской гостиницы.
— Ту самую, что ты отправил из Москвы 21 января 1878 года, обворовав в предшествующую ночь господина Неронова! Припоминаешь? Мы ведь квитанцию об отправлении нашли в твоей жилетке, что лежит в чемодане, оставшемся в гостинице. А ты знаешь, что теперь я могу твоего отца привлечь к этому делу как соучастника, как укрывателя краденного?! Подумай, куда твои сестры потом пойдут: прямая им дорога не замуж, а в портовый бордель в Одессе!
— Не надо, начальник, они ни при чем здесь! — попросил Зельцер.
— Знамо дело, ни при чем, да только по закону так выходит! — развёл руками Замайский. — Коли не хочешь по-человечески…
— А как по-человечески?
— А так: приведу сюда отца твоего, Гирша, скажи ему, в моем присутствии и по-русски, не на идиш вашем скажи, чтоб ехал со мною в Николаев и, забрав посылку, мне её отдал. Понял?

* * *
Зельцер все исполнил, как велел ему Замайский, и Гирш вместе с двумя сыщиками отправился на казённой тройке в Николаев. Там долго не могли отыскать посылку, прибывшую на почтамт, судя по записи в реестре, ещё 26 января. Тогда Замайский, назвавшись, заявил, что в посылке находится окровавленное бельё, вещественное доказательство по делу об убийстве в Москве. Посылочка моментально отыскалась, была выдана Гиршу без всякого промедления, а тот передал её Замайскому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57