Эбби потеряла равновесие. Снова шум за спиной у Краскера. Потом шорох слева. Эбби чувствовала, как бешено колотится сердце бандита. Он продолжал топтаться на месте, заставляя полумертвую Эбби двигаться вместе с ним. Краскер был испуган не меньше, чем она. Эбби это поняла, и осознание его страха помогло ей выстоять.
— Покажись ты, подлый трус! — выкрикивал О’Хара в темноту. — Покажись, или я вышибу из нее все мозги.
Не успел он приставить ружье к виску Эбби, как раздался выстрел. О’Хара рухнул, прижав Эбби к земле, как огромная уродливая кукла-марионетка, хозяин которой неожиданно отпустил веревки. Распростершись на траве, изнемогая под тяжестью мужского тела, Эбби в полуобморочном состоянии гадала, жива она или нет. Кричать она не могла. Неожиданно она услышала голос Таннера:
— Эбби! Эбби! Ответь мне!
Таннер отпихнул безжизненное тело Краскера и перевернул девушку на спину. Прямо перед собой она увидела озабоченное лицо своего спутника.
— Ай!
— Эбби… дорогая… Тебе не больно? Ты не ушиблась?
— Таннер, — с трудом выдавила из себя Эбби и больше не могла сказать ни слова.
— Ты не ранена? — снова встревоженно спросил молодой человек и, не дожидаясь ответа, пробежал руками по ее телу, ощупывая ее. Ей стало щекотно, и Эбби, к собственному неудовольствию, простодушно хихикнула.
— Эбби?
— Мне… щекотно, — со смешком ответила она. Вдруг как гром среди ясного неба ее поразила мысль. — Он что… что он?.. — договорить она не смогла.
— Он мертв, — спокойно ответил Таннер, и ни один мускул не дрогнул на его лице. — Тот, второй, тоже.
Эбби от страха закрыла глаза. По лицу ее текли слезы.
— Я… я не понимаю. Они вовсе не собирались спасать меня.
— Нет, — безжалостно подтвердил Макнайт. — Не собирались. Более того, я уверен, что именно Бад Фоли пытался убить меня, когда мы стояли возле форта Кирней.
— Убить вас? — в ужасе переспросила Эбби,
— Теперь это уже не имеет значения, — ответил Таннер. — Они оба мертвы. Больше они не смогут причинить вам зла.
Эбби приподнялась на локте, дрожа от страха и холода.
— Да, мертвы. Оба, — повторила она. Потом, дотронувшись рукой до плеча Таннера, сказала: — Но во всем этом нет никакого смысла. — В голосе у нее дрожали слезы. — Никакого, но я знаю, что вы спасли мне жизнь. Спасибо.
Таннер медленно вздохнул, встал и отступил на шаг.
— С вами все в порядке. Давайте выбираться отсюда. За этими двумя, возможно, последуют их сообщники.
На ее благодарность он не ответил. Таннер сходил за лошадьми и упаковал их постельные принадлежности. Он вел себя так, будто ничего необычного не произошло. Возможно, переживания он оставлял на ее долю. Он сделал свое дело — они остались живы; беспокоиться и испытывать нравственные страдания — участь Эбби. Она, конечно, не забыла, что Таннер похитил ее, но эти двое вовсе не хотели ее спасать. Но что это было? Если они хотели напасть на нее, то могли это сделать и раньше. Эбби подумала о маленькой Ребекке Годвин, и чувство отвращения к насильникам усилилось во сто крат. Эти мужчины выслеживали беззащитных женщин. Эбби было тяжело даже думать об этом, Слава Богу, рядом с ней был Таннер. Но ведь один из них пытался убить его… как же это связано с нападением на женщин? Эбби представила себе, какой беспомощной она казалась Таннеру. Постояв немного рядом, он сказал:
— Эбби, нам пора.
— Хорошо, — согласилась девушка, все еще борясь со своим страхом. — Но ведь нам надо что-нибудь сделать… похоронить.
Таннер снял шляпу и провел рукой по длинным волосам.
— Как вы думаете, они бы нас похоронили? — вместо ответа спросил он. — Пусть гниют здесь. Койоты и хищные птицы быстро оставят от них одни кости. Большего эти ублюдки не заслуживают.
Его слова были вполне созвучны чувствам Эбби. Она была напугана. Ее переполняла месть. Но, когда девушка оказалась верхом на Маке, рядом с сильным молодым мужчиной, который только что выиграл смертельную схватку, она почувствовала себя еще менее уверенной, чем раньше. Эбби было тяжело расставаться со своими моральными принципами. Какими бы негодяями они ни были, кто-то ведь должен о них позаботиться.
— Они были отвратительны, — прошептала Эбби, — но каждый человек заслуживает быть похороненным.
— Не каждый, — сердито оборвал ее Таннер. — Они — нет.
Эбби не ответила, и Макнайту стало легче. Ему не хотелось спорить и ссориться с девушкой. Он не собирался защищать свои убеждения и оправдывать свои действия. Он не был готов к этому. Он убивал и раньше, хотя не оправдывал самой идеи убийства и делал это только под давлением серьезных обстоятельств. И он всегда старался развеять чувство вины, которое могло у него возникнуть.
Но сегодня… не то чтобы он страдал, убив двух негодяев, нет, при необходимости он поступил бы так же. Более того — ему хотелось, чтобы они умирали в мучениях, расплачиваясь за свои злодеяния. Вот что пугало Таннера: эти люди хотели убить ее. Они хотели убить самую прекрасную, самую чистую из всех женщин, которых он когда-либо знал. Он чувствовал в себе потребность защищать ее. Таннер не отрицал, что его влечет к Эбби. Он также знал, что она готова ответить на его чувства. Но это еще не все. Его чувство к девушке не определялось только физическим влечением и не было связано с тем, что за ее поимку он должен был получить деньги. Его смущало то, что за Эбби он был готов сражаться с кем угодно.
Таннер медленно и глубоко дышал, наслаждаясь близостью девушки.
Он будет сражаться за нее со всеми. Беда была в том, что существовал некто, неизвестный Таннеру, желавший ее смерти. О’Хара знал, что за девушку назначено вознаграждение, однако было ясно, что сам О’Хара в случае смерти Таннера не собирался отправиться с Эбби в Чикаго. Это могло означать только одно: кто-то готов был платить за то, чтобы она не вернулась к дедушке.
Прежде чем сделать следующий привал, они долго ехали сквозь зловещую темноту ночи. Остановились беглецы на берегу крошечной заводи, образованной ручьем, сонно текущим между двумя древними тополями. На протяжении всего пути они молчали. Эбби, обессиленная и истощенная, почти все время спала, прижавшись к широкой груди Таннера.
Таннер спешился и повернулся к Эбби, чтобы помочь ей спрыгнуть с лошади. От прикосновения его жарких рук ее затрясло как в горячечном ознобе. Эбби пришла в замешательство. Мысли ее путались. Слишком много переживаний выпало на ее долю за один день: смерть и такие страстные проявления жизни. Затаив дыхание, девушка смотрела на своего попутчика.
— Таннер, — прошептала она, вкладывая в одно это слово бездну чувств. — Таннер, — с благоговением произнесла она его имя.
— Не надо, Эбби, — глухо отозвался он. — Не надо.
Но было слишком поздно. Она уже не могла взять себя в руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Покажись ты, подлый трус! — выкрикивал О’Хара в темноту. — Покажись, или я вышибу из нее все мозги.
Не успел он приставить ружье к виску Эбби, как раздался выстрел. О’Хара рухнул, прижав Эбби к земле, как огромная уродливая кукла-марионетка, хозяин которой неожиданно отпустил веревки. Распростершись на траве, изнемогая под тяжестью мужского тела, Эбби в полуобморочном состоянии гадала, жива она или нет. Кричать она не могла. Неожиданно она услышала голос Таннера:
— Эбби! Эбби! Ответь мне!
Таннер отпихнул безжизненное тело Краскера и перевернул девушку на спину. Прямо перед собой она увидела озабоченное лицо своего спутника.
— Ай!
— Эбби… дорогая… Тебе не больно? Ты не ушиблась?
— Таннер, — с трудом выдавила из себя Эбби и больше не могла сказать ни слова.
— Ты не ранена? — снова встревоженно спросил молодой человек и, не дожидаясь ответа, пробежал руками по ее телу, ощупывая ее. Ей стало щекотно, и Эбби, к собственному неудовольствию, простодушно хихикнула.
— Эбби?
— Мне… щекотно, — со смешком ответила она. Вдруг как гром среди ясного неба ее поразила мысль. — Он что… что он?.. — договорить она не смогла.
— Он мертв, — спокойно ответил Таннер, и ни один мускул не дрогнул на его лице. — Тот, второй, тоже.
Эбби от страха закрыла глаза. По лицу ее текли слезы.
— Я… я не понимаю. Они вовсе не собирались спасать меня.
— Нет, — безжалостно подтвердил Макнайт. — Не собирались. Более того, я уверен, что именно Бад Фоли пытался убить меня, когда мы стояли возле форта Кирней.
— Убить вас? — в ужасе переспросила Эбби,
— Теперь это уже не имеет значения, — ответил Таннер. — Они оба мертвы. Больше они не смогут причинить вам зла.
Эбби приподнялась на локте, дрожа от страха и холода.
— Да, мертвы. Оба, — повторила она. Потом, дотронувшись рукой до плеча Таннера, сказала: — Но во всем этом нет никакого смысла. — В голосе у нее дрожали слезы. — Никакого, но я знаю, что вы спасли мне жизнь. Спасибо.
Таннер медленно вздохнул, встал и отступил на шаг.
— С вами все в порядке. Давайте выбираться отсюда. За этими двумя, возможно, последуют их сообщники.
На ее благодарность он не ответил. Таннер сходил за лошадьми и упаковал их постельные принадлежности. Он вел себя так, будто ничего необычного не произошло. Возможно, переживания он оставлял на ее долю. Он сделал свое дело — они остались живы; беспокоиться и испытывать нравственные страдания — участь Эбби. Она, конечно, не забыла, что Таннер похитил ее, но эти двое вовсе не хотели ее спасать. Но что это было? Если они хотели напасть на нее, то могли это сделать и раньше. Эбби подумала о маленькой Ребекке Годвин, и чувство отвращения к насильникам усилилось во сто крат. Эти мужчины выслеживали беззащитных женщин. Эбби было тяжело даже думать об этом, Слава Богу, рядом с ней был Таннер. Но ведь один из них пытался убить его… как же это связано с нападением на женщин? Эбби представила себе, какой беспомощной она казалась Таннеру. Постояв немного рядом, он сказал:
— Эбби, нам пора.
— Хорошо, — согласилась девушка, все еще борясь со своим страхом. — Но ведь нам надо что-нибудь сделать… похоронить.
Таннер снял шляпу и провел рукой по длинным волосам.
— Как вы думаете, они бы нас похоронили? — вместо ответа спросил он. — Пусть гниют здесь. Койоты и хищные птицы быстро оставят от них одни кости. Большего эти ублюдки не заслуживают.
Его слова были вполне созвучны чувствам Эбби. Она была напугана. Ее переполняла месть. Но, когда девушка оказалась верхом на Маке, рядом с сильным молодым мужчиной, который только что выиграл смертельную схватку, она почувствовала себя еще менее уверенной, чем раньше. Эбби было тяжело расставаться со своими моральными принципами. Какими бы негодяями они ни были, кто-то ведь должен о них позаботиться.
— Они были отвратительны, — прошептала Эбби, — но каждый человек заслуживает быть похороненным.
— Не каждый, — сердито оборвал ее Таннер. — Они — нет.
Эбби не ответила, и Макнайту стало легче. Ему не хотелось спорить и ссориться с девушкой. Он не собирался защищать свои убеждения и оправдывать свои действия. Он не был готов к этому. Он убивал и раньше, хотя не оправдывал самой идеи убийства и делал это только под давлением серьезных обстоятельств. И он всегда старался развеять чувство вины, которое могло у него возникнуть.
Но сегодня… не то чтобы он страдал, убив двух негодяев, нет, при необходимости он поступил бы так же. Более того — ему хотелось, чтобы они умирали в мучениях, расплачиваясь за свои злодеяния. Вот что пугало Таннера: эти люди хотели убить ее. Они хотели убить самую прекрасную, самую чистую из всех женщин, которых он когда-либо знал. Он чувствовал в себе потребность защищать ее. Таннер не отрицал, что его влечет к Эбби. Он также знал, что она готова ответить на его чувства. Но это еще не все. Его чувство к девушке не определялось только физическим влечением и не было связано с тем, что за ее поимку он должен был получить деньги. Его смущало то, что за Эбби он был готов сражаться с кем угодно.
Таннер медленно и глубоко дышал, наслаждаясь близостью девушки.
Он будет сражаться за нее со всеми. Беда была в том, что существовал некто, неизвестный Таннеру, желавший ее смерти. О’Хара знал, что за девушку назначено вознаграждение, однако было ясно, что сам О’Хара в случае смерти Таннера не собирался отправиться с Эбби в Чикаго. Это могло означать только одно: кто-то готов был платить за то, чтобы она не вернулась к дедушке.
Прежде чем сделать следующий привал, они долго ехали сквозь зловещую темноту ночи. Остановились беглецы на берегу крошечной заводи, образованной ручьем, сонно текущим между двумя древними тополями. На протяжении всего пути они молчали. Эбби, обессиленная и истощенная, почти все время спала, прижавшись к широкой груди Таннера.
Таннер спешился и повернулся к Эбби, чтобы помочь ей спрыгнуть с лошади. От прикосновения его жарких рук ее затрясло как в горячечном ознобе. Эбби пришла в замешательство. Мысли ее путались. Слишком много переживаний выпало на ее долю за один день: смерть и такие страстные проявления жизни. Затаив дыхание, девушка смотрела на своего попутчика.
— Таннер, — прошептала она, вкладывая в одно это слово бездну чувств. — Таннер, — с благоговением произнесла она его имя.
— Не надо, Эбби, — глухо отозвался он. — Не надо.
Но было слишком поздно. Она уже не могла взять себя в руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91