Они приехали вдвоем в столицу Нейстрии. Гоматруда, не знавшая о существовании любовницы у своего будущего мужа, была неприятно изумлена, но сумела скрыть замешательство и только сказала:
— Хорошо, мы будем втроем!
Свадьба прошла пышно. Хлотарь II не пожалел денег, чтобы отметить брак сына.
Вернувшись в Трир, Дагобер стал жить с Гоматрудой и Голубкой. Это были не самые приятные воспоминания короля о «жизни втроем». Гоматруда так сильно ревновала мужа к сожительнице, а Голубка к Гоматруде, что, желая немного отдохнуть от домашних и любовных проблем, король ушел на войну с саксонцами.
Прошел год. Хлотарь II скоропостижно скончался, и Дагобер отныне стал править Нейстрией, Австразией и Бургундией — огромной территорией, раскинувшейся от Бретани до Баварии и от Ла-Манша до Марселя.
Некоторое время он чувствовал себя всесильным и счастливым. Потом умерла Голубка, к которой король был очень привязан, а вскоре и их маленький сын.
По дворцу поползли слухи, что эти две внезапные смерти были на руку одной лишь Гоматруде. Многие были уверены, что это ее козни.
Смерть Голубки не сделала плодовитой несчастную королеву, которая теперь была изгнана в парижский монастырь.
При этой мысли Дагобер нахмурился.
— Только бы Нантильда подарила мне сына! — прошептал он.
И с думами о своем будущем наследнике он пустил лошадь в галоп и вскоре занял место впереди обоза.
В Клипьякюсе Дагобер и Нантильда прожили счастливо всю зиму. Король первый (и последний) раз в жизни был по-настоящему предан женщине, которую любил.
Его постоянно тянуло к ней, никогда он еще не испытывал такого сильного влечения. Он мог даже внезапно покинуть совещание, чтобы прийти к ней в спальню. Прогулки вдоль Сены, которые они любили совершать, сопровождались многочисленными остановками в кустах.
Но Дагобер волновался и сильно печалился. Его надежды не сбывались. Долгожданный наследник не появлялся на свет.
Однажды он верхом на лошади, ибо быстрая езда успокаивала его, уехал в леса, отделяющие Клипьякюс от горы Мучеников. Свежий ветер, дувший ему в лицо, не мешал его раздумьям. Он думал о том, что ему уже тридцать лет (по тем временам возраст солидный, мало кто преодолевал сорокалетний рубеж) и ему непременно нужен сын, чтобы франкское королевство продолжало процветать под властью потомков Хлодвига.
Он прекрасно понимал, что многочисленные родственники только и ждут его смерти, чтобы захватить трон. При одной этой мысли его зеленые глаза злобно засверкали и он стиснул зубы.
— Если у меня не будет сына, я поступлю по примеру Хлодвига, — прошептал он.
Хлодвиг спокойно использовал для завоевания трона безнравственное, но очень эффективное средство: он свел в могилу почти всех членов семьи и избавился от близких и дальних родственников. «Горе мне, оставшемуся одиноким, подобно чужестранцу в другой стране. У меня нет никого, кто мог бы помочь, утешить меня», — плакался он.
Эта была бессовестная уловка, но всегда находился какой-нибудь дальний родственник из провинции, который из-за чувства сострадания приезжал на поклон к Хлодвигу.
— Я здесь, монсеньер, я из твоего рода и готов служить тебе.
И тогда Хлодвиг убивал до сего времени неведомого ему претендента на трон.
Это коварство пришлось по душе королю Дагоберу, который однажды ночью, воспользовавшись примером предка, перебил десять тысяч болгар, пришедших просить у него покровительства.
— Однако, — размышлял он, — приятнее и проще было бы в третий раз жениться.
Во дворце все служанки уже прошли через его постель, и он решил поискать новых. Для этого он вместе с Нантильдой, которая, конечно, ничего не знала о цели их путешествия, отправился в поездку по провинции Санлис, где женщины славились своей красотой и страстью. В каждом городе, встречавшемся по пути, король останавливался под предлогом кого-то рассудить или принять клятву городских властей на верность ему. На самом деле он пристально рассматривал проходящих молодых девушек.
Однажды вечером, прогуливаясь по улицам Санлиса, он был потрясен, увидев очаровательную блондинку, которая сидела перед скромной хижиной и пряла пряжу, напевая при этом нехитрые песни. Он подозвал ее.
— Как тебя зовут?
— Рагнетруда, монсеньор.
— Ты очень мила, поехали со мной!
На пороге хижины появился человек.
— Это твоя дочь? — спросил Дагобер.
— Да!
— Я забираю ее. Я ваш король.
Старик ему поклонился, пробормотав:
— О! Спасибо, монсеньер, спасибо.
Дагобер привез молодую девушку в королевский замок, уединился с ней на три дня и три ночи…
Нантильда оказалась умнее Гоматруды. Ей удалось сдержать слезы и радушно встретить юную Рагнетруду, когда та села за стол с королем. Король оценил поведение жены и не стал с ней разводиться. Время от времени даже предлагал ей разделить ложе. И нежная Нантильда утешалась внимательным к себе отношением.
Дагобер, опасаясь, как бы и Рагнетруда не оказалась бесплодной, заменил всех придворных служанок и завел новых любовниц. Нантильда, зная о том, что каждую ночь король проводил с очередной девицей, пытаясь продолжить род Меровингов, переживала это очень тяжело.
Как-то Дагобер вошел к королеве, сияя от радости.
— Радуйся! — воскликнул он. — Рагнетруда скоро станет матерью, у меня будет наследник.
Несчастная нашла в себе силы поздравить мужа, но как только он покинул ее, королева, рыдая, бросилась на постель.
Сын Рагнетруды родился в 631 году. Его назвали Сигебертом. В ознаменование этого события Дагобер принял на службу красивую пятнадцатилетнюю служанку и проявил к ней самые нежные чувства.
Король неожиданно вспомнил, что в Тулузе у него есть сводный брат, который может напасть на его сына Сигеберта, и любящий король-отец тут же приказал убить ненужного соперника. Этот поступок очень понравился всем вельможам. Они уже опасались, как бы Дагобер не уподобился женщине. Ведь он на протяжении долгого времени никого не убивал из своей родни. А король, чтобы всем и себе тоже доказать, что, несмотря на свои тридцать три года, у него есть еще порох в пороховницах, обзавелся еще одной наложницей, которую звали Вульфгунда.
На этот раз во дворце плакали две женщины: Нантильда и Рагнетруда, которых общая беда объединила.
После рождения сына Дагобера охватило какое-то любовное помешательство, и он превратил свой дворец в какой-то притон — недаром его прозвали франкским Соломоном. А Нантильда часами молила Бога, чтобы он простил грехи ее мужа.
Вместе с пастором Элоем она пыталась вырвать государя из этого распутства и заставить вернуться к прежней жизни. Но несчастный уже был не тем великим королем, который правил страной в течение пятнадцати лет. Оргии истощили и ослабили его организм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76