Тут же покачивался дракон со стремительно откинутым в сторону хвостом и раздвоенным на конце языком.
— Прекрасная вещь! — восторженно произнесла Аврора и, подняв глаза, увидела, что эти слова были с удовольствием восприняты и Кунеддой, и Мэлгвином.
— Неповторимый и великолепный дар для неповторимой и великолепной женщины, — с сильным акцентом сказал Кунедда. Аврора улыбнулась ему, удовлетворенная необычным комплиментом и подарком.
Отвернувшись от Кунедды, Аврора поняла, что церемония преподнесения даров еще не окончилась. Прямо перед ней стоял рыжеволосый брат Кунедды. Улыбаясь, он опустился на одно колено. Аврора улыбнулась ему в ответ, отметив про себя, что у молодого воина крепкие белые зубы. Воин осторожно положил на колени Авроры кожаный мешок, поднялся и вежливо поклонился. Внутри мешка лежал какой-то круглый, знакомый на ощупь предмет, и Аврора поспешила достать его. Бечевка, стягивающая горловину мешка, легко развязалась. Аврора засунула руку внутрь и — достала что-то довольно волосатое…
О, ужас! Это была человеческая голова! С тех пор как ее отрубили, прошло, по-видимому, уже некоторое время… Она начала разлагаться. Со сморщенного лица на Аврору глядели остановившиеся невидящие глаза…
Аврора громко вскрикнула и уронила голову. Дар молодого воина подкатился к ее ногам, блеснув золотой подставкой.
Аврора оцепенела от ужаса. Не в силах вымолвить ни слова, она беспомощно озиралась. Лицо Мэлгвина превратилось в холодную неприступную маску. Кунедда и Эсилт засмеялись. Все остальные настороженно молчали, но Аврора почувствовала их неприязненное отношение к себе.
С большим трудом Аврора заставила себя взглянуть на вручившего ей это ужасное подношение молодого воина. Мускулы на его шее напряглись, он с ненавистью рассматривал жену Мэлгвина. Она молящими глазами глядела на него — ведь она совсем не хотела его обидеть. Но от этого взгляда он пришел в еще большую ярость и резко отвернулся.
С виноватым видом Аврора повернулась к Мэлгвину, но лицо мужа по-прежнему оставалось непроницаемым, и она поняла, что он не придет ей на помощь. Даже Бейлин и Га-рет, сидевшие рядом с Мэлгвином, смотрели на нее с осуждением.
Аврора снова услышала хриплый смех Эсилт. Горя от возмущения и стыда, она вскочила и выбежала из вигвама. Никто не попытался остановить ее.
Оказавшись во влажной, липкой темноте двора, Аврора задрожала от страха. Она поняла, что сделала действительно что-то ужасное, и теперь ее могут наказать за это. Ей чудилось, как нож вонзается ей под ребра и чьи-то холодные пальцы сжимают горло… Она настолько растерялась от охватившей ее паники, что не могла отыскать дорогу к вигваму, который отвели им с Мэлгвином.
Постепенно холодный воздух привел ее в чувство, а глаза привыкли к темноте. Стояла туманная ночь, на небе не было ни звездочки, и прошло немало времени, прежде чем она нашла свой вигвам. Вид разбросанных на земляном полу вещей неожиданно подействовал на нее успокаивающе, и она в изнеможении растянулась на шкурах у догорающего костра. Она закрыла глаза, и сразу перед ее мысленным взором возникла гниющая голова. Она вздрогнула от отвращения. И как только бриганты могут прикасаться к таким вещам? И все же, думала она, это был, наверное, значимый и ценный дар. Из золотой пластины, к которой прикрепили голову, можно было сделать прекрасные ожерелья. Молодой человек явно хотел оказать Авроре особую честь своим подарком. «Я же, — с отчаянием думала Аврора, — ненароком оскорбила его, а заодно и Мэлгвина».
Зарывшись в овечьи шкуры, Аврора снова задрожала от страха. Она чувствовала себя настолько несчастной, что не могла даже плакать. Она совершила что-то кощунственное, а потом трусливо сбежала, преследуемая злорадным смехом Эсилт.
И вдруг в голове Авроры мелькнула догадка. Она ведь видела, как Эсилт разговаривала с юношей как раз после того, как он заметил обращенный на него взгляд Авроры. А потом началась церемония обмена дарами, и она не видела рыжеволосого воина до тех пор, пока он не появился перед ней со своим ужасным подношением. Теперь все встало на свои места. Конечно же, это Эсилт посоветовала преподнести ей мертвую голову, заранее зная, как Аврора это воспримет. Замысел Эсилт был прост: она хотела оскорбить Аврору, а заодно и опозорить ее перед одним из самых важных союзников Мэлгвина.
Аврора не чувствовала больше стыда. Ярость и ненависть переполняли ее. На этот раз она не станет винить себя за якобы совершенную ею ошибку. Пытаясь заставить Мэлгвина отказаться от жены, Эсилт зашла слишком далеко. Но теперь, решила Аврора, она сделает все, чтобы Мэлгвин наконец-то понял, насколько вероломна его сестрица. Какое же она чудовище!
Усталой походкой Мэлгвин направлялся к отведенному ему с Авророй вигваму. Голова его раскалывалась от боли: он выпил, слишком много хмельного меда, и уж слишком много неожиданностей произошло во время празднества. Оправдались его самые худшие опасения. Он взял Аврору, чтобы произвести впечатление на союзника ее красотой и изяществом. Она же повела себя вызывающе и тем самым, возможно, поставила под удар его будущие отношения с бригантами.
И все-таки в глубине души он чувствовал, что не стоит во всем винить жену. Наверное, на свете нашлось бы очень мало женщин, которые, не зная о кельтском обычае преподнесения в дар почетным гостям добытых в битве голов, не пришли бы в ужас, получив такой подарок. Конечно, дело можно было поправить, если она попыталась хотя бы извиниться, а не убежала, как перепуганное насмерть дитя.
Мэлгвин тяжело вздохнул. Конечно, он сильно расстроен, но ему совсем не хочется ужесточать свои отношения с Авророй. Его жена избалованная женщина. Временами ее поведение бывает совсем уж ребяческим, хотя в этом в конце концов и заключается ее обаяние. Он вспомнил, с каким восхищением смотрела она на преподнесенное ей ожерелье. Казалось, она была создана для того, чтобы все окружающие ее люди потворствовали ее прихотям. Мэлгвин понимал, что и сам не может избежать этого соблазна. Даже сейчас — усталый и расстроенный — он вспоминал ее прекрасное лицо и великолепное тело, ощущал шелковистую кожу и мягкие струящиеся волосы…
Мэлгвин с трудом прогнал прочь эти сладостные видения. Ему надо быть твердым с Авророй. Если она его королева, то и вести себя должна подобающим образом, следя за каждым своим шагом. И завтра ей придется принести извинения бригантским вождям. Особенно Фердику. Понимает ли Аврора, что этот молодой воин — старший сын Кунедды — рано или поздно станет предводителем бригантов? Мэлгвин надеялся, что ему удастся договориться с молодым принцем. Фердик — человек умный и не станет придавать слишком уж большого значения взбалмошному поведению женщины, ведь на карту поставлены выгодные для обеих сторон торговля и союзнические связи для отражения вражеских нашествий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Прекрасная вещь! — восторженно произнесла Аврора и, подняв глаза, увидела, что эти слова были с удовольствием восприняты и Кунеддой, и Мэлгвином.
— Неповторимый и великолепный дар для неповторимой и великолепной женщины, — с сильным акцентом сказал Кунедда. Аврора улыбнулась ему, удовлетворенная необычным комплиментом и подарком.
Отвернувшись от Кунедды, Аврора поняла, что церемония преподнесения даров еще не окончилась. Прямо перед ней стоял рыжеволосый брат Кунедды. Улыбаясь, он опустился на одно колено. Аврора улыбнулась ему в ответ, отметив про себя, что у молодого воина крепкие белые зубы. Воин осторожно положил на колени Авроры кожаный мешок, поднялся и вежливо поклонился. Внутри мешка лежал какой-то круглый, знакомый на ощупь предмет, и Аврора поспешила достать его. Бечевка, стягивающая горловину мешка, легко развязалась. Аврора засунула руку внутрь и — достала что-то довольно волосатое…
О, ужас! Это была человеческая голова! С тех пор как ее отрубили, прошло, по-видимому, уже некоторое время… Она начала разлагаться. Со сморщенного лица на Аврору глядели остановившиеся невидящие глаза…
Аврора громко вскрикнула и уронила голову. Дар молодого воина подкатился к ее ногам, блеснув золотой подставкой.
Аврора оцепенела от ужаса. Не в силах вымолвить ни слова, она беспомощно озиралась. Лицо Мэлгвина превратилось в холодную неприступную маску. Кунедда и Эсилт засмеялись. Все остальные настороженно молчали, но Аврора почувствовала их неприязненное отношение к себе.
С большим трудом Аврора заставила себя взглянуть на вручившего ей это ужасное подношение молодого воина. Мускулы на его шее напряглись, он с ненавистью рассматривал жену Мэлгвина. Она молящими глазами глядела на него — ведь она совсем не хотела его обидеть. Но от этого взгляда он пришел в еще большую ярость и резко отвернулся.
С виноватым видом Аврора повернулась к Мэлгвину, но лицо мужа по-прежнему оставалось непроницаемым, и она поняла, что он не придет ей на помощь. Даже Бейлин и Га-рет, сидевшие рядом с Мэлгвином, смотрели на нее с осуждением.
Аврора снова услышала хриплый смех Эсилт. Горя от возмущения и стыда, она вскочила и выбежала из вигвама. Никто не попытался остановить ее.
Оказавшись во влажной, липкой темноте двора, Аврора задрожала от страха. Она поняла, что сделала действительно что-то ужасное, и теперь ее могут наказать за это. Ей чудилось, как нож вонзается ей под ребра и чьи-то холодные пальцы сжимают горло… Она настолько растерялась от охватившей ее паники, что не могла отыскать дорогу к вигваму, который отвели им с Мэлгвином.
Постепенно холодный воздух привел ее в чувство, а глаза привыкли к темноте. Стояла туманная ночь, на небе не было ни звездочки, и прошло немало времени, прежде чем она нашла свой вигвам. Вид разбросанных на земляном полу вещей неожиданно подействовал на нее успокаивающе, и она в изнеможении растянулась на шкурах у догорающего костра. Она закрыла глаза, и сразу перед ее мысленным взором возникла гниющая голова. Она вздрогнула от отвращения. И как только бриганты могут прикасаться к таким вещам? И все же, думала она, это был, наверное, значимый и ценный дар. Из золотой пластины, к которой прикрепили голову, можно было сделать прекрасные ожерелья. Молодой человек явно хотел оказать Авроре особую честь своим подарком. «Я же, — с отчаянием думала Аврора, — ненароком оскорбила его, а заодно и Мэлгвина».
Зарывшись в овечьи шкуры, Аврора снова задрожала от страха. Она чувствовала себя настолько несчастной, что не могла даже плакать. Она совершила что-то кощунственное, а потом трусливо сбежала, преследуемая злорадным смехом Эсилт.
И вдруг в голове Авроры мелькнула догадка. Она ведь видела, как Эсилт разговаривала с юношей как раз после того, как он заметил обращенный на него взгляд Авроры. А потом началась церемония обмена дарами, и она не видела рыжеволосого воина до тех пор, пока он не появился перед ней со своим ужасным подношением. Теперь все встало на свои места. Конечно же, это Эсилт посоветовала преподнести ей мертвую голову, заранее зная, как Аврора это воспримет. Замысел Эсилт был прост: она хотела оскорбить Аврору, а заодно и опозорить ее перед одним из самых важных союзников Мэлгвина.
Аврора не чувствовала больше стыда. Ярость и ненависть переполняли ее. На этот раз она не станет винить себя за якобы совершенную ею ошибку. Пытаясь заставить Мэлгвина отказаться от жены, Эсилт зашла слишком далеко. Но теперь, решила Аврора, она сделает все, чтобы Мэлгвин наконец-то понял, насколько вероломна его сестрица. Какое же она чудовище!
Усталой походкой Мэлгвин направлялся к отведенному ему с Авророй вигваму. Голова его раскалывалась от боли: он выпил, слишком много хмельного меда, и уж слишком много неожиданностей произошло во время празднества. Оправдались его самые худшие опасения. Он взял Аврору, чтобы произвести впечатление на союзника ее красотой и изяществом. Она же повела себя вызывающе и тем самым, возможно, поставила под удар его будущие отношения с бригантами.
И все-таки в глубине души он чувствовал, что не стоит во всем винить жену. Наверное, на свете нашлось бы очень мало женщин, которые, не зная о кельтском обычае преподнесения в дар почетным гостям добытых в битве голов, не пришли бы в ужас, получив такой подарок. Конечно, дело можно было поправить, если она попыталась хотя бы извиниться, а не убежала, как перепуганное насмерть дитя.
Мэлгвин тяжело вздохнул. Конечно, он сильно расстроен, но ему совсем не хочется ужесточать свои отношения с Авророй. Его жена избалованная женщина. Временами ее поведение бывает совсем уж ребяческим, хотя в этом в конце концов и заключается ее обаяние. Он вспомнил, с каким восхищением смотрела она на преподнесенное ей ожерелье. Казалось, она была создана для того, чтобы все окружающие ее люди потворствовали ее прихотям. Мэлгвин понимал, что и сам не может избежать этого соблазна. Даже сейчас — усталый и расстроенный — он вспоминал ее прекрасное лицо и великолепное тело, ощущал шелковистую кожу и мягкие струящиеся волосы…
Мэлгвин с трудом прогнал прочь эти сладостные видения. Ему надо быть твердым с Авророй. Если она его королева, то и вести себя должна подобающим образом, следя за каждым своим шагом. И завтра ей придется принести извинения бригантским вождям. Особенно Фердику. Понимает ли Аврора, что этот молодой воин — старший сын Кунедды — рано или поздно станет предводителем бригантов? Мэлгвин надеялся, что ему удастся договориться с молодым принцем. Фердик — человек умный и не станет придавать слишком уж большого значения взбалмошному поведению женщины, ведь на карту поставлены выгодные для обеих сторон торговля и союзнические связи для отражения вражеских нашествий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88