Коул застыл, устремив на нее недоверчивый взгляд.
– Какого…
– Как ты посмел! – Джулиана попыталась дать ему пощечину, но он успел перехватить ее руку.
– Погоди, ангел мой. Проклятие, ты хоть понимаешь, что делаешь?
– Убирайся прочь! Прочь! Да как ты мог позволить себе такие вольности… после того, как пообещал, что не причинишь мне вреда, если я не попытаюсь сбежать…
– А кто говорит, что я собирался причинить тебе вред?
– Собирался! Собирался! Ты напал на меня.
– Напал? – Коул холодно рассмеялся. На его бронзовой от загара коже проступил гневный румянец. – Мэм, я умею распознавать, когда меня завлекают. Сегодня это было ясно как день. А то, что вы передумали…
Джулиана села. Одной рукой она все еще придерживала ворот платья. В ее глазах блестели сердитые слезы.
– Я не передумала. Я никогда не хотела… тебя… Я хотела только разыскать своих братьев! О, ну почему ты не пожелал выслушать меня? Я же сказала, что никогда не крала деньги у Джона Брина…
– У Брина? Ты имеешь в виду эту шишку, которая владеет половиной страны? Так вот кого ты обворовала?
Роудон удивленно присвистнул. Он не мог отвести восхищенного взгляда от девушки. Он-то решил, что она – мелкая воровка, «гастролерша», решившая испытать присущую уроженцам восточных штатов изворотливость на простодушных обитателях Запада. Но при чем тут Джон Брин?
Как и все, Коул много читал в газетах об этом человеке и знал, что его имя стало синонимом богатства, созданного только своими руками, и делового гения. Джулиана Монтгомери оказалась глупее, чем он предполагал, или чересчур изобретательной. Взяться за такого человека…
– Сударыня, уверен, вы умеете выбирать.
– Я никого не выбирала! Он выбрал меня! Он хотел жениться на мне…
– О, в этом я не сомневаюсь. – Поставив ее на ноги и прижав к себе, Коул с подозрением посмотрел ей в глаза. – А твои братья? Они действовали с тобой заодно? У вас был план?
Джулиана устремила на него гневный взгляд:
– Не было никакого плана… Я же сказала, что они не имеют отношения к случившемуся в Денвере.
– В ваших жилах течет кровь преступников, – насмешливо заметил Коул.
Его заявление было настолько созвучно частым намекам тети Катарины, что Джулиану охватил страх. Впервые с того момента, когда ей стало известно, что Джон Брин назначил вознаграждение за ее поимку и обвинил в страшных преступлениях, она задумалась о том, как отреагировали на неожиданный поворот событий тетя и дядя. Если они узнали о случившемся, то наверняка испытали страшное унижение. А если новость достигнет Сент-Луиса…
Джулиана вырвалась из объятий Коула и побежала к лесу, прочь от его холодного взгляда, насмешек, подозрений. В предрассветном сумраке сосны казались серебристыми. Джулиане почудилось, будто она находится на пороге величественного царства, где властвуют недосягаемые вершины. Она посмотрела на простиравшиеся до бесконечности горы, и ей захотелось затеряться среди них. Как просто все выглядело на словах – найти Уэйда и Томми, жить с ними одной семьей, которой она так долго была лишена. Ну почему все пошло наперекосяк?
Потому что один человек увидел то, что ему не принадлежит, и захотел это заполучить. Ради этого он готов был разрушить жизнь другого человека. И не одного, подумала Джулиана, вспомнив о тете, дяде и Виктории, которой скандал принесет большой вред. На сердце легла тяжесть, когда она представила, как сильно они страдают. И все из-за Джона Брина. Она оказалась в абсолютно безнадежной ситуации: ее держит в плену человек, такой же бессердечный, как эти горы вокруг, он поверил всем ложным обвинениям и не остановится, пока не доставит ее Джону Брину. Джулиане хотелось кричать. Но она не потеряет самообладания!
Вернувшись к костру, девушка встала спиной к Роудону и с горечью сказала:
– Не вмешивай в это дело мою семью. То, что произошло в Денвере, касается только Джона Брина и меня. Если хочешь, вставай на его сторону, но тогда ты не узнаешь того, что поможет тебе найти Уэйда и Томми.
– Полагаю, они собираются спасти тебя?
Спасти ее? Они, очевидно, забыли о ее существовании. Для них она осталась сестренкой из детства, которое казалось ей теперь далекой, туманной мечтой.
Джулиана повернулась к Роудону, обрадованная, что может хоть чем-то встревожить его. Если он будет нервничать, то, вероятно, совершит ошибку, а это ей только на руку.
Джулиана высокомерно посмотрела на Роудона.
– Вполне возможно. Вам это не принесет пользы, мистер Роудон.
К ее негодованию, он рассмеялся. У нее возникло желание пощечиной стереть эту улыбку.
– С недавних пор ты запела иную песню, – презрительно заметил он. – Еще вечером я мог бы поклясться, что ты хотела подружиться со мной.
– Не хотела! Я просто…
– Намеревалась заморочить мне голову и втереться в доверие, чтобы я ослабил бдительность. Я знаю. – Коул встал и пошел к лошадям. – Собирайся, и побыстрее, ангел мой. Мы выезжаем.
Джулиана смотрела ему вслед. Неожиданно ее затрясло. К горлу подкатила тошнота. Его портупея лежала под плащом, на котором он спал! Оба огромных «кольта» в кобурах.
Ее горло сдавил спазм. За относительно короткий срок, что она провела на Западе, Джулиана уяснила одно: оружие – это власть, а в ее случае власть – это свобода. Если ей удастся получить эту власть и воспользоваться ею, то, наверное, когда-нибудь она доберется до Купер-Крика.
Джулиана сглотнула. Надо попытаться. Если ей придется пристрелить Коула Роудона, чтобы сбежать, она сделает это.
Джулиана быстро вытащила из мягкой кобуры один «кольт», а другой и портупею накрыла плащом. «Кольт» оказался тяжелее, чем она ожидала, и холодил руку. Она преодолела порыв бросить его на землю. У нее не возникло ни малейшего сомнения в том, что она не промахнется, если выстрелит. Томми научил ее пользоваться оружием – она стреляла по банкам, и все ее выстрелы попадали в цель. Однако ей никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы выстрелить в человека, особенно после того дня в Индепенденсе, когда она пришла домой и обнаружила…
У Джулианы задрожали колени, но она прогнала прочь воспоминания. Сейчас она должна думать о Коуле Роудоне и побеге. И больше ни о чем.
Джулиана сделала шаг. Потом еще один. Она осторожно приближалась к Роудону, держа перед собой «кольт». Утренний бриз играл ее волосами.
Роудон седлал лошадей и даже не оглянулся при ее приближении. Джулиана остановилась в десятке футов от него. Солнце уже припекало, ей было жарко, хотя руки оставались ледяными. Ее лоб покрылся испариной, сердце бешено колотилось.
– Не двигайся, Роудон. – Она намеревалась произнести это громко, повелительным тоном, но голос прозвучал слабо и неуверенно.
Коул медленно повернулся и увидел оружие в ее руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Какого…
– Как ты посмел! – Джулиана попыталась дать ему пощечину, но он успел перехватить ее руку.
– Погоди, ангел мой. Проклятие, ты хоть понимаешь, что делаешь?
– Убирайся прочь! Прочь! Да как ты мог позволить себе такие вольности… после того, как пообещал, что не причинишь мне вреда, если я не попытаюсь сбежать…
– А кто говорит, что я собирался причинить тебе вред?
– Собирался! Собирался! Ты напал на меня.
– Напал? – Коул холодно рассмеялся. На его бронзовой от загара коже проступил гневный румянец. – Мэм, я умею распознавать, когда меня завлекают. Сегодня это было ясно как день. А то, что вы передумали…
Джулиана села. Одной рукой она все еще придерживала ворот платья. В ее глазах блестели сердитые слезы.
– Я не передумала. Я никогда не хотела… тебя… Я хотела только разыскать своих братьев! О, ну почему ты не пожелал выслушать меня? Я же сказала, что никогда не крала деньги у Джона Брина…
– У Брина? Ты имеешь в виду эту шишку, которая владеет половиной страны? Так вот кого ты обворовала?
Роудон удивленно присвистнул. Он не мог отвести восхищенного взгляда от девушки. Он-то решил, что она – мелкая воровка, «гастролерша», решившая испытать присущую уроженцам восточных штатов изворотливость на простодушных обитателях Запада. Но при чем тут Джон Брин?
Как и все, Коул много читал в газетах об этом человеке и знал, что его имя стало синонимом богатства, созданного только своими руками, и делового гения. Джулиана Монтгомери оказалась глупее, чем он предполагал, или чересчур изобретательной. Взяться за такого человека…
– Сударыня, уверен, вы умеете выбирать.
– Я никого не выбирала! Он выбрал меня! Он хотел жениться на мне…
– О, в этом я не сомневаюсь. – Поставив ее на ноги и прижав к себе, Коул с подозрением посмотрел ей в глаза. – А твои братья? Они действовали с тобой заодно? У вас был план?
Джулиана устремила на него гневный взгляд:
– Не было никакого плана… Я же сказала, что они не имеют отношения к случившемуся в Денвере.
– В ваших жилах течет кровь преступников, – насмешливо заметил Коул.
Его заявление было настолько созвучно частым намекам тети Катарины, что Джулиану охватил страх. Впервые с того момента, когда ей стало известно, что Джон Брин назначил вознаграждение за ее поимку и обвинил в страшных преступлениях, она задумалась о том, как отреагировали на неожиданный поворот событий тетя и дядя. Если они узнали о случившемся, то наверняка испытали страшное унижение. А если новость достигнет Сент-Луиса…
Джулиана вырвалась из объятий Коула и побежала к лесу, прочь от его холодного взгляда, насмешек, подозрений. В предрассветном сумраке сосны казались серебристыми. Джулиане почудилось, будто она находится на пороге величественного царства, где властвуют недосягаемые вершины. Она посмотрела на простиравшиеся до бесконечности горы, и ей захотелось затеряться среди них. Как просто все выглядело на словах – найти Уэйда и Томми, жить с ними одной семьей, которой она так долго была лишена. Ну почему все пошло наперекосяк?
Потому что один человек увидел то, что ему не принадлежит, и захотел это заполучить. Ради этого он готов был разрушить жизнь другого человека. И не одного, подумала Джулиана, вспомнив о тете, дяде и Виктории, которой скандал принесет большой вред. На сердце легла тяжесть, когда она представила, как сильно они страдают. И все из-за Джона Брина. Она оказалась в абсолютно безнадежной ситуации: ее держит в плену человек, такой же бессердечный, как эти горы вокруг, он поверил всем ложным обвинениям и не остановится, пока не доставит ее Джону Брину. Джулиане хотелось кричать. Но она не потеряет самообладания!
Вернувшись к костру, девушка встала спиной к Роудону и с горечью сказала:
– Не вмешивай в это дело мою семью. То, что произошло в Денвере, касается только Джона Брина и меня. Если хочешь, вставай на его сторону, но тогда ты не узнаешь того, что поможет тебе найти Уэйда и Томми.
– Полагаю, они собираются спасти тебя?
Спасти ее? Они, очевидно, забыли о ее существовании. Для них она осталась сестренкой из детства, которое казалось ей теперь далекой, туманной мечтой.
Джулиана повернулась к Роудону, обрадованная, что может хоть чем-то встревожить его. Если он будет нервничать, то, вероятно, совершит ошибку, а это ей только на руку.
Джулиана высокомерно посмотрела на Роудона.
– Вполне возможно. Вам это не принесет пользы, мистер Роудон.
К ее негодованию, он рассмеялся. У нее возникло желание пощечиной стереть эту улыбку.
– С недавних пор ты запела иную песню, – презрительно заметил он. – Еще вечером я мог бы поклясться, что ты хотела подружиться со мной.
– Не хотела! Я просто…
– Намеревалась заморочить мне голову и втереться в доверие, чтобы я ослабил бдительность. Я знаю. – Коул встал и пошел к лошадям. – Собирайся, и побыстрее, ангел мой. Мы выезжаем.
Джулиана смотрела ему вслед. Неожиданно ее затрясло. К горлу подкатила тошнота. Его портупея лежала под плащом, на котором он спал! Оба огромных «кольта» в кобурах.
Ее горло сдавил спазм. За относительно короткий срок, что она провела на Западе, Джулиана уяснила одно: оружие – это власть, а в ее случае власть – это свобода. Если ей удастся получить эту власть и воспользоваться ею, то, наверное, когда-нибудь она доберется до Купер-Крика.
Джулиана сглотнула. Надо попытаться. Если ей придется пристрелить Коула Роудона, чтобы сбежать, она сделает это.
Джулиана быстро вытащила из мягкой кобуры один «кольт», а другой и портупею накрыла плащом. «Кольт» оказался тяжелее, чем она ожидала, и холодил руку. Она преодолела порыв бросить его на землю. У нее не возникло ни малейшего сомнения в том, что она не промахнется, если выстрелит. Томми научил ее пользоваться оружием – она стреляла по банкам, и все ее выстрелы попадали в цель. Однако ей никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы выстрелить в человека, особенно после того дня в Индепенденсе, когда она пришла домой и обнаружила…
У Джулианы задрожали колени, но она прогнала прочь воспоминания. Сейчас она должна думать о Коуле Роудоне и побеге. И больше ни о чем.
Джулиана сделала шаг. Потом еще один. Она осторожно приближалась к Роудону, держа перед собой «кольт». Утренний бриз играл ее волосами.
Роудон седлал лошадей и даже не оглянулся при ее приближении. Джулиана остановилась в десятке футов от него. Солнце уже припекало, ей было жарко, хотя руки оставались ледяными. Ее лоб покрылся испариной, сердце бешено колотилось.
– Не двигайся, Роудон. – Она намеревалась произнести это громко, повелительным тоном, но голос прозвучал слабо и неуверенно.
Коул медленно повернулся и увидел оружие в ее руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87