Одним прыжком он оказался рядом с кроватью и зажал ей рот ладонью. Ясные голубые глаза Кейт распахнулись, расширившись от ужаса, и уставились на него, не узнавая. Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться из его рук, но он был гораздо сильнее.
– Кейт! Кейт! – громко, насколько это было возможно, прошептал он. – Это я, Бретт. Вы в безопасности. Никто не причинит вам вреда.
Она по-прежнему не узнавала его, но когда Кейт услышала, как он назвал ее по имени, на ее прелестном личике появилось озадаченное выражение. Внезапно до нее дошло, кто он, и она бросилась ему на шею, крепко обвила ее руками и зарыдала, уткнувшись ему в плечо. Опасаясь, что кто-нибудь может услышать ее плач, Бретт попытался успокоить ее нервы и унять страхи, но в точности как он никак не мог успокоить ее тогда, когда она застрелила разбойника, так и сейчас она ни как не реагировала на его мольбы. Вскоре его фантазия иссякла, и, не зная, как заглушить ее плач, Бретт запечатал ей рот поцелуем. Сначала он едва касался ее губ, но вскоре его поцелуй стал более настойчивым. Его обостренные до предела чувства, вырвавшись на волю, были упорны в своем безудержном стремлении насладиться восхитительно мягким, податливым теплом, которое целый день было недосягаемым.
Бретт проложил поцелуями огненную дорожку от ее губ к глазам, над ухом и спустился по изгибу шеи к пологому склону ее плеча. Запах ее кожи пьянил его, а от сладостной мягкости ее тела вулканический огонь внутри его разгорался все ярче и ярче. Не обращая внимания на ее сопротивление, он рванул ворот ее сорочки и, запустив руку внутрь, принялся ласкать теплую грудь, не в силах устоять перед ее зовом. Мягкая, упругая плоть уничтожила те жалкие крохи самообладания, которые еще оставались у него, и он нагнул голову, чтобы вкусить ее сладость. Не обращая внимания на ее возмущенные протесты, его губы бесстыдно исследовали нежную плоть, пока он не почувствовал, что на его голову сыплется град яростных ударов, и не услышал голос, опасно приближающийся к крику. Кейт яростно сопротивлялась вольностям, которые он позволял себе с ее телом.
Кейт еще не совсем проснулась, когда Бретт заключил ее в свои объятия. Прильнув к нему, она почувствовала себя в безопасности и слепо вцепилась в своего защитника. Сначала ей нравились его нежные поцелуи, но когда его губы стали требовательнее и медленно двинулись от ее рта к виску, ей стало не по себе, и она попыталась оттолкнуть его. Но вместо того, чтобы отпустить ее, Бретт еще крепче сомкнул объятия, и его обжигающие губы начали покрывать поцелуями ее шею и плечи. Охваченная страхом, девушка начала сопротивляться, пытаясь вырваться из его рук, но он продолжал зажигать маленькие круги огня на ее плоти. Костерки разгорались все жарче, пока она не почувствовала, что ее кожа сейчас вспыхнет.
К своему крайнему изумлению, Кейт обнаружила, что ее тело отвечает на его прикосновения. Крошечные искорки восхитительного тепла волной пробежали по ее телу, как зигзагообразная молния пронзает ночное небо. Дрожь возбуждения, волна за волной, прокатилась по ее нервам, сначала медленно, а затем все сильнее, пока вся ее плоть не ожила, воспротивившись попыткам обуздать ее.
Это бушующее пламя грозило поглотить Кейт без остатка, когда Бретт переключил свое внимание на ее грудь. Героически сопротивляясь, чтобы бурный поток этих неожиданных сладострастных ощущений не унес ее за собой, она забарабанила кулачками по его голове и плечам, но от этого его желание и мощный натиск только усилились.
– Прекрати! – потребовала она яростным шепотом.
Но казалось, Бретт ее не слышал. Его руки уже ласкали другую грудь, а губы опускались все ниже, пока не отыскали сосок и принялись покусывать и ласкать его, так что она испугалась, что потеряет сознание – настолько сильны были невероятно приятные ощущения, которые он пробуждал в ее теле. Она погружалась все глубже и глубже в теплый, манящий, засасывающий омут. Последним лихорадочным усилием Кейт освободила свой разум из плена взбунтовавшихся чувств.
– Ради Бога, Бретт, сжалься надо мной! – крикнула она и ударила его в пах.
Взвыв от боли, Бретт кубарем скатился с небес на землю. Как только он выпустил ее, Кейт отползла как можно дальше от него и натянула одеяло до самого подбородка. Ее великолепные глаза в страхе и замешательстве смотрели на него – она больше не доверяла ему, а после того, что только что произошло, она также перестала доверять самой себе. Они смотрели друг на друга, сидя по разные стороны кровати, как изготовившиеся к прыжку дикие животные.
Пылающая страсть по-прежнему властвовала над Бреттом, но боль в паху остановила ее стремительный прилив, и гнев – третье сильное чувство – охватил его разум. Бретт резко оторвал взгляд от лица Кейт, подошел к окну и распахнул его настежь, позволив порыву холодного ветра опалить его тело. От пронизывающего холода зимней ночи зубы его застучали, и он задрожал от такого зверского способа охлаждения страсти. Бретт чувствовал себя словно умирающий, охваченный предсмертным приступом лихорадки.
Но растущий гнев заставил его позабыть о физическом дискомфорте, и он повернулся к Кейт – его лицо почернело от злости, но прежде чем кто-либо из них успел вымолвить хоть слово, они услышали стремительно приближающийся звук шагов по коридору и осторожный, но настойчивый стук в дверь.
– Мистер Фрэнке, что-то случилось? – позвал тихий, тревожный голос. – Я услышала голос госпожи и прибежала со всех ног. Позвать доктора Кредлоу?
«Черт бы побрал эту крикливую девчонку!» – выругался про себя Бретт, повернувшись лицом к запертой двери. Она все погубит, если он не сможет придумать, как от нее отделаться.
– Ни звука! – яростно прошептал он Кейт, которая по-прежнему сидела, съежившись, под одеялами. – Я избавлюсь от нее.
Кейт лишь молча уставилась на него и еще крепче вцепилась в одеяла.
– Все в порядке, дитя мое, – хриплым шепотом вымолвил он, стараясь, чтобы его голос звучал как у человека, которого пробудили от крепкого сна. – Госпоже просто приснился дурной сон. – Его голос не был похож на голос Майкла, но Уэстбрук надеялся, что она не уловит разницы сквозь закрытую дверь. – Сейчас с ней все в порядке. Она снова уснула.
Он не имел ни малейшего понятия, страдала ли Матильда ночными кошмарами, но ему больше ничего не пришло в голову.
– Вам точно ничего не нужно? – обеспокоенно осведомился голос. – Может, госпожа желает стакан горячего молока? Или немного виски, чтобы крепче спать?
«Упорная девчонка!» – выругался Бретт.
– Нет! – сказал он, слегка повысив голос. – Она спит, и я не собираюсь ее будить. А теперь спокойной ночи!
Бретт с замиранием сердца ждал, что последует дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Кейт! Кейт! – громко, насколько это было возможно, прошептал он. – Это я, Бретт. Вы в безопасности. Никто не причинит вам вреда.
Она по-прежнему не узнавала его, но когда Кейт услышала, как он назвал ее по имени, на ее прелестном личике появилось озадаченное выражение. Внезапно до нее дошло, кто он, и она бросилась ему на шею, крепко обвила ее руками и зарыдала, уткнувшись ему в плечо. Опасаясь, что кто-нибудь может услышать ее плач, Бретт попытался успокоить ее нервы и унять страхи, но в точности как он никак не мог успокоить ее тогда, когда она застрелила разбойника, так и сейчас она ни как не реагировала на его мольбы. Вскоре его фантазия иссякла, и, не зная, как заглушить ее плач, Бретт запечатал ей рот поцелуем. Сначала он едва касался ее губ, но вскоре его поцелуй стал более настойчивым. Его обостренные до предела чувства, вырвавшись на волю, были упорны в своем безудержном стремлении насладиться восхитительно мягким, податливым теплом, которое целый день было недосягаемым.
Бретт проложил поцелуями огненную дорожку от ее губ к глазам, над ухом и спустился по изгибу шеи к пологому склону ее плеча. Запах ее кожи пьянил его, а от сладостной мягкости ее тела вулканический огонь внутри его разгорался все ярче и ярче. Не обращая внимания на ее сопротивление, он рванул ворот ее сорочки и, запустив руку внутрь, принялся ласкать теплую грудь, не в силах устоять перед ее зовом. Мягкая, упругая плоть уничтожила те жалкие крохи самообладания, которые еще оставались у него, и он нагнул голову, чтобы вкусить ее сладость. Не обращая внимания на ее возмущенные протесты, его губы бесстыдно исследовали нежную плоть, пока он не почувствовал, что на его голову сыплется град яростных ударов, и не услышал голос, опасно приближающийся к крику. Кейт яростно сопротивлялась вольностям, которые он позволял себе с ее телом.
Кейт еще не совсем проснулась, когда Бретт заключил ее в свои объятия. Прильнув к нему, она почувствовала себя в безопасности и слепо вцепилась в своего защитника. Сначала ей нравились его нежные поцелуи, но когда его губы стали требовательнее и медленно двинулись от ее рта к виску, ей стало не по себе, и она попыталась оттолкнуть его. Но вместо того, чтобы отпустить ее, Бретт еще крепче сомкнул объятия, и его обжигающие губы начали покрывать поцелуями ее шею и плечи. Охваченная страхом, девушка начала сопротивляться, пытаясь вырваться из его рук, но он продолжал зажигать маленькие круги огня на ее плоти. Костерки разгорались все жарче, пока она не почувствовала, что ее кожа сейчас вспыхнет.
К своему крайнему изумлению, Кейт обнаружила, что ее тело отвечает на его прикосновения. Крошечные искорки восхитительного тепла волной пробежали по ее телу, как зигзагообразная молния пронзает ночное небо. Дрожь возбуждения, волна за волной, прокатилась по ее нервам, сначала медленно, а затем все сильнее, пока вся ее плоть не ожила, воспротивившись попыткам обуздать ее.
Это бушующее пламя грозило поглотить Кейт без остатка, когда Бретт переключил свое внимание на ее грудь. Героически сопротивляясь, чтобы бурный поток этих неожиданных сладострастных ощущений не унес ее за собой, она забарабанила кулачками по его голове и плечам, но от этого его желание и мощный натиск только усилились.
– Прекрати! – потребовала она яростным шепотом.
Но казалось, Бретт ее не слышал. Его руки уже ласкали другую грудь, а губы опускались все ниже, пока не отыскали сосок и принялись покусывать и ласкать его, так что она испугалась, что потеряет сознание – настолько сильны были невероятно приятные ощущения, которые он пробуждал в ее теле. Она погружалась все глубже и глубже в теплый, манящий, засасывающий омут. Последним лихорадочным усилием Кейт освободила свой разум из плена взбунтовавшихся чувств.
– Ради Бога, Бретт, сжалься надо мной! – крикнула она и ударила его в пах.
Взвыв от боли, Бретт кубарем скатился с небес на землю. Как только он выпустил ее, Кейт отползла как можно дальше от него и натянула одеяло до самого подбородка. Ее великолепные глаза в страхе и замешательстве смотрели на него – она больше не доверяла ему, а после того, что только что произошло, она также перестала доверять самой себе. Они смотрели друг на друга, сидя по разные стороны кровати, как изготовившиеся к прыжку дикие животные.
Пылающая страсть по-прежнему властвовала над Бреттом, но боль в паху остановила ее стремительный прилив, и гнев – третье сильное чувство – охватил его разум. Бретт резко оторвал взгляд от лица Кейт, подошел к окну и распахнул его настежь, позволив порыву холодного ветра опалить его тело. От пронизывающего холода зимней ночи зубы его застучали, и он задрожал от такого зверского способа охлаждения страсти. Бретт чувствовал себя словно умирающий, охваченный предсмертным приступом лихорадки.
Но растущий гнев заставил его позабыть о физическом дискомфорте, и он повернулся к Кейт – его лицо почернело от злости, но прежде чем кто-либо из них успел вымолвить хоть слово, они услышали стремительно приближающийся звук шагов по коридору и осторожный, но настойчивый стук в дверь.
– Мистер Фрэнке, что-то случилось? – позвал тихий, тревожный голос. – Я услышала голос госпожи и прибежала со всех ног. Позвать доктора Кредлоу?
«Черт бы побрал эту крикливую девчонку!» – выругался про себя Бретт, повернувшись лицом к запертой двери. Она все погубит, если он не сможет придумать, как от нее отделаться.
– Ни звука! – яростно прошептал он Кейт, которая по-прежнему сидела, съежившись, под одеялами. – Я избавлюсь от нее.
Кейт лишь молча уставилась на него и еще крепче вцепилась в одеяла.
– Все в порядке, дитя мое, – хриплым шепотом вымолвил он, стараясь, чтобы его голос звучал как у человека, которого пробудили от крепкого сна. – Госпоже просто приснился дурной сон. – Его голос не был похож на голос Майкла, но Уэстбрук надеялся, что она не уловит разницы сквозь закрытую дверь. – Сейчас с ней все в порядке. Она снова уснула.
Он не имел ни малейшего понятия, страдала ли Матильда ночными кошмарами, но ему больше ничего не пришло в голову.
– Вам точно ничего не нужно? – обеспокоенно осведомился голос. – Может, госпожа желает стакан горячего молока? Или немного виски, чтобы крепче спать?
«Упорная девчонка!» – выругался Бретт.
– Нет! – сказал он, слегка повысив голос. – Она спит, и я не собираюсь ее будить. А теперь спокойной ночи!
Бретт с замиранием сердца ждал, что последует дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97