Что сама мысль об этом кажется ему непереносимой? Конечно, они именно для этого ее наняли, Риордан это прекрасно понимал, но… Он ухватился за соломинку.
– До тебя не доходили слухи насчет Уэйда?
– Слухи? – нахмурился Куинн. – Какого рода?
Он уперся своими острыми локтями в торчащие вперед колени, напомнив Риордану изготовившегося к прыжку кузнечика.
– О том, что он… не вполне нормален в отношениях с женщинами. О том, что он дурно обращается с ними.
– Нет, ничего подобного я никогда не слышал. А в чем дело?
– Да так, ничего особенного. Просто слыхал какую-то болтовню в трактире.
Ответ Куинна его, конечно, немного успокоил, но в то же время уничтожил последнее законное основание для возражений.
Куинн распрямился и привычным жестом прижал молитвенно сложенные пальцы к губам.
– Филипп!
Риордан внутренне содрогнулся, как и двадцать лет назад, услышав строгий голос своего наставника; этот тон означал, что сейчас он получит нагоняй.
– Что?
Ну вот, теперь и в его собственном голосе послышались упрямые интонации нашкодившего мальчишки.
– Ты что, питаешь какие-то чувства к этой девице?
Судя по тому, как Куинн произнес это слово, можно было подумать, что оно иностранное и немного неприличное. Риордан вновь посмотрел на потолок. Ну что тут скажешь? Он попытался ответить правдиво.
– Она молода, Оливер, и против воли втянута в дело, которое может оказаться опасным. Она помогает нам, потому что обстоятельства не оставили ей иного выбора. Я чувствую себя в ответе за нее.
– Это все?
Оттолкнувшись от окна, Риордан вновь опустился на жесткий стул.
– Да, – ответил он решительно, прекрасно сознавая, что говорит не правду.
Он домогался Касс, но Оливеру об этом знать вовсе не обязательно. К тому же это не имело отношения к делу. Ни малейшего.
– И твои отношения с ней остаются чисто профессиональными?
– Абсолютно. Чисто профессиональными.
– Я очень рад это слышать, потому что мы привели в движение механизм, который невозможно остановить. Ни одного из вас уже нельзя заменить. К тому же связаться с такой женщиной, как эта Мерлин, было бы губительно для тебя, Филипп. Просто губительно. Все, ради чего ты трудился…
– Я это знаю, черт побери! Я же тебе сказал: между нами ничего нет. Почему ты ее так называешь? «Эта Мерлин»! Как будто она не человек!
– Понятия не имею, о чем ты.
«Он точно так же относится ко всем женщинам, – вдруг сообразил Риордан. – К женщинам вообще. Это весьма странно, если хорошенько подумать».
Как будто подслушав его мысли, Куинн вдруг спросил:
– Да, кстати, как поживает леди Клодия?
В его лице ничего нельзя было прочесть, кроме самого невинного интереса.
– Хорошо, – коротко ответил Риордан.
– Вот и чудесно. Очаровательная девушка. Из хорошей семьи.
Риордан промолчал.
– Не так давно я говорил о тебе с сэром Лоренсом Трильби, Филипп. Он очень доволен твоей работой. Очень доволен. Полагаю, его признательность будет весьма значительной, когда все это кончится.
Трильби был одним из приближенных и самых влиятельных советников короля, человеком, чье слово много значило в Уайтхолле . Риордан пожал плечами.
– Хотел бы я знать, что еще от меня потребуется, чтобы сохранить его признательность в будущем, – угрюмо проворчал он. – Неужели мне придется до конца дней своих плестись в хвосте королевской свиты?
– Чушь! – отмахнулся Куинн. – Независимость ума – качество, необходимое для государственного мужа. Оно всегда приветствуется и высоко ценится.
Насмешливое фырканье Риордана он пропустил мимо ушей.
– Так ты поговоришь с мисс Мерлин насчет Уэйда? Будь добр, сделай это поскорее.
Риордан замер.
– Да, я поговорю с ней.
– Когда?
Потирая переносицу, он пропустил воздух сквозь стиснутые зубы.
– Сегодня вечером. Мы собираемся в оперу.
* * *
– Он в библиотеке, мисс. Позвольте мне…
– Спасибо, Джон, не нужно меня провожать. Я хорошо помню дорогу.
– Разумеется. Если позволите, мисс Мерлин, должен заметить, что сегодня вы особенно прекрасны.
– Спасибо, Джон. Это очень мило с вашей стороны.
Он поклонился, а она улыбнулась и проследовала по скудно освещенному, обшитому Темными дубовыми панелями коридору к библиотеке. На полпути до нее стали доноситься приглушенные звуки струнной музыки; с каждым шагом они становились все отчетливее. Добравшись до дверей, Кассандра остановилась. Свет в комнате не горел; в жемчужно-серых сумерках, льющихся через раскрытые застекленные двери, выходившие в сад, она не сразу различила фигуру Риордана. Он стоял боком к окну в расстегнутом жилете, еще не надев камзола, и играл на альте. Она затаила дыхание в надежде, что он ее не заметит и не прервет игры. В воздухе, причудливо смешиваясь с нежными мечтательными звуками музыки, витал слабый, еле различимый запах роз.
Кассандра взглянула на серьезное, сосредоточенное лицо Риордана. Его глаза были полузакрыты. В сумеречном полумраке седые пряди в его волосах вызвали у нее в уме образ могучего и стройного дерева с засыпанной снегом кроной. Пальцы левой руки гибкими и точными движениями прижимали струны к грифу инструмента, в правой он держал смычок, легко порхавший по струнам. Она подумала, что никогда в жизни не видела никого прекраснее. Постепенно, словно следуя замирающим звукам мелодии, ей открылось собственное сердце. Она поняла, что влюблена в него. И это чувство, подобно звукам мелодии, показалось ей невыразимо печальным.
Но вот последняя исполненная светлой грусти нота растаяла в воздухе, Риордан заметил Кассандру, когда повернулся, чтобы положить инструмент. Она стояла в дверях – высокая, стройная, изящная. Он вспомнил, как увидел ее в первый раз на церковном дворе возле убогой могилы отца, и двинулся ей навстречу.
– Касс.
Как печален устремленный на него взгляд прекрасных серых глаз!
– Что-то случилось?
Она отрицательно покачала головой. В полумраке он не мог разобрать цвет ее платья. Что-то светлое, пастельное, оттеняющее непроницаемую тайну густых и черных, как ночь, волос. Гладко зачесанные назад, они струились водопадом по спине, как в вечер их первой встречи в клубе «Кларион». Риордан взял ее руки и поцеловал.
– Как ты прекрасна.
Он стал гладить большими пальцами ее ладони, и в душе Кассандры проснулось неудержимое желание.
– Ты тоже.
Она боялась, что непременно расплачется, если он и дальше будет к ней так прикасаться, смотреть на нее таким взглядом.
Он улыбнулся ее словам. Как легко было поцеловать ее сейчас! Ее прелестный рот так и манил к поцелую. В глазах блестели непролитые слезы.
– Ничего не случилось? – переспросил Риордан.
Ему хотелось еще раз увидеть, как движутся ее губы.
Кассандра стояла совершенно неподвижно, боясь даже вздохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
– До тебя не доходили слухи насчет Уэйда?
– Слухи? – нахмурился Куинн. – Какого рода?
Он уперся своими острыми локтями в торчащие вперед колени, напомнив Риордану изготовившегося к прыжку кузнечика.
– О том, что он… не вполне нормален в отношениях с женщинами. О том, что он дурно обращается с ними.
– Нет, ничего подобного я никогда не слышал. А в чем дело?
– Да так, ничего особенного. Просто слыхал какую-то болтовню в трактире.
Ответ Куинна его, конечно, немного успокоил, но в то же время уничтожил последнее законное основание для возражений.
Куинн распрямился и привычным жестом прижал молитвенно сложенные пальцы к губам.
– Филипп!
Риордан внутренне содрогнулся, как и двадцать лет назад, услышав строгий голос своего наставника; этот тон означал, что сейчас он получит нагоняй.
– Что?
Ну вот, теперь и в его собственном голосе послышались упрямые интонации нашкодившего мальчишки.
– Ты что, питаешь какие-то чувства к этой девице?
Судя по тому, как Куинн произнес это слово, можно было подумать, что оно иностранное и немного неприличное. Риордан вновь посмотрел на потолок. Ну что тут скажешь? Он попытался ответить правдиво.
– Она молода, Оливер, и против воли втянута в дело, которое может оказаться опасным. Она помогает нам, потому что обстоятельства не оставили ей иного выбора. Я чувствую себя в ответе за нее.
– Это все?
Оттолкнувшись от окна, Риордан вновь опустился на жесткий стул.
– Да, – ответил он решительно, прекрасно сознавая, что говорит не правду.
Он домогался Касс, но Оливеру об этом знать вовсе не обязательно. К тому же это не имело отношения к делу. Ни малейшего.
– И твои отношения с ней остаются чисто профессиональными?
– Абсолютно. Чисто профессиональными.
– Я очень рад это слышать, потому что мы привели в движение механизм, который невозможно остановить. Ни одного из вас уже нельзя заменить. К тому же связаться с такой женщиной, как эта Мерлин, было бы губительно для тебя, Филипп. Просто губительно. Все, ради чего ты трудился…
– Я это знаю, черт побери! Я же тебе сказал: между нами ничего нет. Почему ты ее так называешь? «Эта Мерлин»! Как будто она не человек!
– Понятия не имею, о чем ты.
«Он точно так же относится ко всем женщинам, – вдруг сообразил Риордан. – К женщинам вообще. Это весьма странно, если хорошенько подумать».
Как будто подслушав его мысли, Куинн вдруг спросил:
– Да, кстати, как поживает леди Клодия?
В его лице ничего нельзя было прочесть, кроме самого невинного интереса.
– Хорошо, – коротко ответил Риордан.
– Вот и чудесно. Очаровательная девушка. Из хорошей семьи.
Риордан промолчал.
– Не так давно я говорил о тебе с сэром Лоренсом Трильби, Филипп. Он очень доволен твоей работой. Очень доволен. Полагаю, его признательность будет весьма значительной, когда все это кончится.
Трильби был одним из приближенных и самых влиятельных советников короля, человеком, чье слово много значило в Уайтхолле . Риордан пожал плечами.
– Хотел бы я знать, что еще от меня потребуется, чтобы сохранить его признательность в будущем, – угрюмо проворчал он. – Неужели мне придется до конца дней своих плестись в хвосте королевской свиты?
– Чушь! – отмахнулся Куинн. – Независимость ума – качество, необходимое для государственного мужа. Оно всегда приветствуется и высоко ценится.
Насмешливое фырканье Риордана он пропустил мимо ушей.
– Так ты поговоришь с мисс Мерлин насчет Уэйда? Будь добр, сделай это поскорее.
Риордан замер.
– Да, я поговорю с ней.
– Когда?
Потирая переносицу, он пропустил воздух сквозь стиснутые зубы.
– Сегодня вечером. Мы собираемся в оперу.
* * *
– Он в библиотеке, мисс. Позвольте мне…
– Спасибо, Джон, не нужно меня провожать. Я хорошо помню дорогу.
– Разумеется. Если позволите, мисс Мерлин, должен заметить, что сегодня вы особенно прекрасны.
– Спасибо, Джон. Это очень мило с вашей стороны.
Он поклонился, а она улыбнулась и проследовала по скудно освещенному, обшитому Темными дубовыми панелями коридору к библиотеке. На полпути до нее стали доноситься приглушенные звуки струнной музыки; с каждым шагом они становились все отчетливее. Добравшись до дверей, Кассандра остановилась. Свет в комнате не горел; в жемчужно-серых сумерках, льющихся через раскрытые застекленные двери, выходившие в сад, она не сразу различила фигуру Риордана. Он стоял боком к окну в расстегнутом жилете, еще не надев камзола, и играл на альте. Она затаила дыхание в надежде, что он ее не заметит и не прервет игры. В воздухе, причудливо смешиваясь с нежными мечтательными звуками музыки, витал слабый, еле различимый запах роз.
Кассандра взглянула на серьезное, сосредоточенное лицо Риордана. Его глаза были полузакрыты. В сумеречном полумраке седые пряди в его волосах вызвали у нее в уме образ могучего и стройного дерева с засыпанной снегом кроной. Пальцы левой руки гибкими и точными движениями прижимали струны к грифу инструмента, в правой он держал смычок, легко порхавший по струнам. Она подумала, что никогда в жизни не видела никого прекраснее. Постепенно, словно следуя замирающим звукам мелодии, ей открылось собственное сердце. Она поняла, что влюблена в него. И это чувство, подобно звукам мелодии, показалось ей невыразимо печальным.
Но вот последняя исполненная светлой грусти нота растаяла в воздухе, Риордан заметил Кассандру, когда повернулся, чтобы положить инструмент. Она стояла в дверях – высокая, стройная, изящная. Он вспомнил, как увидел ее в первый раз на церковном дворе возле убогой могилы отца, и двинулся ей навстречу.
– Касс.
Как печален устремленный на него взгляд прекрасных серых глаз!
– Что-то случилось?
Она отрицательно покачала головой. В полумраке он не мог разобрать цвет ее платья. Что-то светлое, пастельное, оттеняющее непроницаемую тайну густых и черных, как ночь, волос. Гладко зачесанные назад, они струились водопадом по спине, как в вечер их первой встречи в клубе «Кларион». Риордан взял ее руки и поцеловал.
– Как ты прекрасна.
Он стал гладить большими пальцами ее ладони, и в душе Кассандры проснулось неудержимое желание.
– Ты тоже.
Она боялась, что непременно расплачется, если он и дальше будет к ней так прикасаться, смотреть на нее таким взглядом.
Он улыбнулся ее словам. Как легко было поцеловать ее сейчас! Ее прелестный рот так и манил к поцелую. В глазах блестели непролитые слезы.
– Ничего не случилось? – переспросил Риордан.
Ему хотелось еще раз увидеть, как движутся ее губы.
Кассандра стояла совершенно неподвижно, боясь даже вздохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124